Читать книгу 📗 "Улей 2: Нерест (ЛП) - Каррэн Тим"

Ведьма вернулась.

И она была зла.

Койл почувствовал, как угрожающая волна зла прошла сквозь него. Зла, которое было огромным и космическим. Оно пронеслось сквозь него, как тень, высасывая жизненную силу из его органов и Койл захотел увянуть и свернуться, как мертвый цветок.

Стены начали вибрировать и трястись.

Балки над головой застонали, как будто на них опустился огромный вес. Воздух был наполнен этими писклявыми и визжащими шумами, раскатами потрескивающей энергии, от которых волосы вставали дыбом на затылке. Когда он услышал и почувствовал все это, его мгновенно охватило безумное чувство восторга, которое не имело ничего общего с волнением или ожиданием, а было связано с Батлер и исходящей от нее волнами чистой кинетической энергии.

Койл был подключен прямо к ней, и это заставило его сердце подпрыгнуть и забиться в безумном гулком ритме.

Ида закричала.

Локк упал на колени.

Фрай и Хорн просто стояли, потрясенные до бездействия. Так же как Харви и Бив. Что касается остальных, то они действительно мало что могли сделать. Смотрите шоу, а оно обещало быть первоклассным.

Тело Батлер было ссохшимся и серым, скелет, обтянутый кожей. Веревки, которые его стягивали, истерлись и лопнули, и она взлетела на пять-шесть дюймов от пола, как воздушный шар для вечеринки. Ее глаза были огромными и пусто-белыми, без зрачков. Губы сжались, обнажив почерневшие десны и узкие желтые зубы, которые беспрестанно стучали.

Воздух был не просто холодным, он был ледяным.

Койл чувствовал, как немеют его конечности, чувствовал, как исходящий от нее ветер впивается в лицо, словно замороженные иглы. Но он не был свежим или чистым, а странно тяжелым и удушающим, словно из него высосали кислород. Она парила, летаргически медленно вращаясь, как труп на виселице, ветер дул от нее ледяными порывами, потрепанные ленты веревок хлопали вокруг нее. Ветер вонял, как пролитый отбеливатель и протекающие баки с формальдегидом. Запах был яростно резким и тошнотворным.

Глаза Койла слезились, а легкие хватали воздух.

Особый Эд и Ида упали на пол. Харви и Бив последовали за ними, как домино, словно они были шахтерами, которые вдохнули ядовитый газ. Они упали на пол, давясь и скуля. Кох издал высокий, истеричный крик и упал на колени. Его пальцы покрылись волдырями и тлели. Вонь кремированной плоти была невыносимой. Он взмахнул ледорубом, который внезапно раскалился докрасна в его руках... упал на пол и расплавился, превратившись в пузырящуюся лужу металла.

Вы могли чувствовать, как энергия в воздухе циркулирует, гудит и потрескивает, когда синие водовороты электричества бегут вверх и вниз по телу Батлер с вонью расплавленной электропроводки.

"Кто-нибудь, сделайте что-нибудь!" - закричала Гат, пытаясь встать на ноги, и что-то невидимое ударило ее прямо в живот с такой силой, что она согнулась пополам, у нее перехватило дыхание.

"Она убьет нас всех", - подумал Койл, пока он еще мог думать. "На этот раз она включит звук на полную мощность и сравняет чертову станцию ​​с землей..."

И Фрай, и Хорн рухнули.

Энергия, исходящая от Батлер, была дикой, но ненаправленной. Она распространялась во всех направлениях волнами силы, тепла и вибрации. Несколько человек были сбиты с ног. Локка бросило в Особого Эда. Над головой замерцали огни, и труба лопнула, брызнув водой, которая почти мгновенно замерзла в минусовом шторме, исходящем от Батлер. В комнате Гвен начался циклон, и все, что там не было закреплено - одежда и одеяла, бутылки с водой, бумаги и мусор из мусорного бака - вылетело, вращаясь, из двери и вылилось в коридор, словно комнату только что вырвало. Дверь хлопнула с такой силой, что ее едва не раскололо надвое. Краска на стенах закипела и перегрелась, свернувшись и пойдя пузырями. Гвозди вылетели из стоек, а гипсокартон разошелся огромными зияющими трещинами.

Никто ничего не мог сделать.

Фрая и Хорна сдуло в кают-компанию, они покатились, как дети, с холма в парке, отбросив Эйке в сторону, как кеглю, и вот тогда коридор превратился в аэродинамическую трубу ревущего, всасывающего шума, который обрушился с силой урагана. Какофония была оглушительной. Все летало и кружилось в торнадо визжащего ветра.

Койл присел, как мог, прищурившись от удара. Свет мигал и гас, воздух был бурей пыли и ледяных кристаллов, гвоздей и хлопьев краски, бумаги и щепок. Коридор не просто разлетался на части, а расслаивался, разрушался.

Он увидел, как Локка засосало в бурю и отбросило на тридцать футов по коридору. Особый Эд и Ида последовали за ним. Бив подняло на пять футов в воздух и бросало на стены. Самого Койла отбросило по коридору, он ударил Гвен, а затем они оба покатились прямо в Зут.

Они сбились в кучу малу.

Все трое были сплетены вместе, связаны и сжаты друг в друга, как куча пилотов, которых сбило слишком много "жэ"^[73]. Просто живая мешанина из ног, рук и тел. Койл никогда, ни на секунду в своей жизни не думал, что ему будет неприятно быть женатым на двух привлекательных женщинах таким образом, но это было неприятно. Неприятно, потому что эта сила все еще была на них, и он не мог пошевелиться. И неприятно, потому что он думал, что он вот-вот умрет, и худшее из этого было то, что ему придется слышать, как Гвен и Зут умирают вместе с ним. И это было больше, чем он мог вынести.

Станция разваливалась.

Потолок вокруг них рушился, стены лопались. Вещи падали и летали, резали их, царапали и врезались в них, и все это время их словно обрабатывали пескоструйным аппаратом, обломками и грязью, бумагами, гипсовой пылью и мелкими едкими кусочками краски.

И сквозь этот неистовый ураган оглушающего шума и летающего мусора он слышал эти ритмичные пульсирующие шумы, которые сотрясали всю станцию ​​и грозили обрушить ее вокруг них. И похороненные в нем, эти пронзительные писклявые крики, которые были пронзительными голосами Старцев, и безумное жужжание, которое, должно быть, было их крыльями, звук самого роя.

Батлер безвредно парила в буре, как мотылек перед освещенным окном.

Но она больше не была Батлер или чем-то вроде Батлер: она была призраком, трупной ведьмой, костлявой мумией, которая процарапала себе путь из песчаной гробницы. Крошечные линии, словно трещины в тонком фарфоре, разошлись по ее лицу, соединяясь в лабиринт морщин, борозд и глубоких швов. Полоски плоти развевались, словно бинты. Черные губы раскрылись, обнажив разъеденные десны. Серия крошечных кровавых волдырей прорвалась на ее теле и раздулась до размеров куриных яиц, каждый из которых лопнул, извергнув брызги черной желчи.

Ее голос пронзил стену шума, скрежеща сухим металлом: "Названы! Вы все были названы еще до вашего рождения! До рождения вашей расы! Старыми, старыми, старыми вне времени! Бог не будет тем, кто призовет вас! Ибо вас трижды называли диаволы древности! Собирайтесь во имя их и отдавайте им то, что их... и только их! Собирайтесь, дети, собирайтесь для урожая! Плоть и кровь, душа и дух! Вы будете подняты ввысь, в пустоты и темные пространства между ними!"

И Койл знал, что его назвали так же, как и всех их.

Названный теми, кто принес жизнь и субстанцию ​​на бесплодную поверхность изначальной Земли. Что-то в нем восстало против этой идеи, но что-то гораздо более древнее приняло ее, и он опустил голову и ждал, когда его пожнут, подчиненный всемогущим, древним и невыразимо злобным интеллектом.

Он посмотрел в сторону Батлер и увидел, как ее левый глаз расширился, словно гелиевый шар, разрушая глазницу вокруг себя, раздуваясь, пока не стал размером с мяч для софтбола^[74]. Затем он взорвался, разбрызгивая ткань, правый глаз последовал его примеру. А то, что осталось, были почерневшими, пустыми глазницами, из которых плыли струйки крови, словно красные прозрачные провода, удерживаемые в стазисе безвоздушным карманом, вращающимся вокруг нее. Но глубоко в этих глазницах было холодное алое свечение..., и он узнал его. Это была красная река коллективного жертвоприношения, и он чувствовал притяжение ее горьких теневых вод, где он утонет и извратится, пока свет в нем, стремление, чистота и душа высасываются из его черепа, и он гаснет.