Читать книгу 📗 "Безумная погоня - Джеймс Элоиза"

К этому моменту настроение Стивена значительно улучшилось. Чтобы мир не казался серым и бессмысленным, ему нужна была женщина, и робкое очарование леди Годуин оказалось идеальным противоядием.

– О боже! – Хелен прикоснулась к его пальцам затянутой в перчатку рукой. – Весьма печально это слышать. Я не считаю последние годы правления тори сколько-нибудь удовлетворительными, – поспешно пояснила она.

– Вот как?

Некоторое время они сидели в молчании, и любой мыслящий наблюдатель заметил бы, что у леди Годуин слегка разрумянились щеки. Тот же самый наблюдатель мог бы заметить, что мистер Фэрфакс-Лейси искоса поглядывает на ее лицо, тогда как она с деланным интересом изучает содержимое своего бокала, и сделать из этого весьма пикантные выводы.

Глава 3

Такая молодая и такая испорченная…

В конце концов леди Беатрикс Леннокс решила, что домашнее собрание, устроенное скандальной леди Ролингс, могло бы быть хоть немного поинтереснее. Единственной гостьей, кроме тех, кого привезла с собой Арабелла, оказалась графиня Годуин, но Беату она не интересовала, и когда кто-то похлопал ее по плечу, она, приглушенно ахнув, поспешно обернулась.

Перед ней стояла графиня собственной персоной.

Когда они обменялись обычными приветствиями, графиня сперва уставилась в окно, а затем произнесла, растягивая слова:

– Вы были так поглощены созерцанием, что я подумала: отсюда открывается восхитительный вид. Увы, эти окна выходят всего лишь на задний двор.

Беата пожала плечами.

– Я просто размышляла, – нехотя пояснила она.

– Вот как? Надеюсь, не о неверных мужьях? У меня как раз такой, но вы, конечно, не собираетесь последовать моему примеру…

Беата рассмеялась:

– В мои планы вообще не входит замужество, так что я надеюсь счастливо избежать лишней головной боли.

– А вот я сбежала из родительского дома со своим возлюбленным, – призналась графиня с мечтательным видом. – Тайное бегство – самое упоительное в знакомстве, но само знакомство – едва ли надежная основа для брака.

– Вы правы, я всегда считала побег с возлюбленным довольно романтичным, – с деланым энтузиазмом заметила Беата. На самом деле она с трудом могла представить, что кому-то пришла в голову фантазия бежать с леди Годуин. Графиня выглядела довольно худой, с острыми скулами и массой заплетенных в косы волос, что придавало ей облик средневековой матроны. Подобная внешность ни у кого не могла вызывать восторга. К тому же ее изрядно портила плоская грудь. Сама Беата носила нижнее белье, покрой которого не только подчеркивал каждый дюйм ее плоти, но и создавал впечатление дополнительного объема даже там, где его на самом деле не было; вот почему она с презрением относилась к женщинам, которые таким бельем не пользовались.

– Должно быть, я тогда считала бегство с возлюбленным невероятно романтичным, – произнесла графиня, присаживаясь. – Но теперь мне в это не слишком верится. Конечно, много лет назад я была просто глупой девчонкой.

Беата едва не рассмеялась.

– А вам никогда не хотелось взять мужа в руки?

– Взять мужа в руки? – Графиня вскинула брови.

– Почему вы не выдворили оперную певичку из своей спальни? – спросила Беата, словно справлялась о времени суток. – Я бы никогда не позволила другой женщине спать в моей постели.

– Но это выдало бы мое желание воцариться в этой спальне самой. Кроме того, если бы ее не было в моей постели, все равно кто-то оказался бы на этом месте. Я принимала ее как неизбежное зло, досадное неудобство, что-то вроде грелки для постели…

Беата чуть ни подавилась. Теперь она, кажется, поняла, почему пристойная до приторности леди Годуин дружила со столь же непристойной леди Ролингс.

– Грелка для постели?

Графиня кивнула.

– Как это несправедливо! – Беата всплеснула руками. – Не иметь возможности спать в собственном доме!

Графиня бросила на нее сардонический взгляд:

– А когда жизнь была справедлива к женщине, леди Беатрикс?

– Ну… – До настоящего момента Беата не была уверена, помнит ли графиня о ее скандальном прошлом. – Свою ситуацию я не считаю прискорбной.

– Если мне не изменяет память, вас застали в нескромном положении с Сандхерстом. Скандал не задел его репутации, в то время как ваша была испорчена. Вас изгнали из родительского дома и… – графиня сделала паузу, подыскивая подходящее слово, – большинство тех, кто вас знал, не пожелали вас принимать.

– Да, но я не собиралась выходить замуж за Сандхерста, – усмехнулась Беата. – Если бы я стала его женой, думаю, все бы моментально утряслось. Однако я отказала ему.

– И почему вы не захотели выйти за него?

– Если честно, он мне не особенно нравился.

Качнув в бокале свой херес, графиня выпила его залпом.

– Вы гораздо умнее меня, леди Беатрикс. Я не обнаружила подобной неприязни, пока не вступила в брак.

Беата улыбнулась:

– Вероятно, следовало бы признать незаконными браки, заключенные в Гретна-Грин.

– Вероятно. Вы и вправду полагаете, что никогда не выйдете замуж?

– Да.

– И всегда придерживались такого мнения?

Графиня не хуже Беаты знала, что ни один уважаемый мужчина не возьмет в жены такую особу, поэтому Беата промолчала.

– Ну конечно, вы не думали о замужестве. – Графиня вздохнула. – В противном случае зачем вам отказываться от предложения Сандхерста? Весьма сожалею.

Беата пожала плечами:

– Это тот случай, когда мечты уступают место реальности. Вместо того чтобы терпеть такого мужа, как ваш, миледи, я, вероятно, заехала бы ему в ухо каким-нибудь тяжелым предметом…

Леди Годуин улыбнулась, и улыбка сразу оживила ее лицо. Теперь она больше не казалась скучной матроной из Средневековья.

– И что еще вы бы сделали с моим мужем? – осведомилась она не без любопытства. – Между прочим, можете называть меня Хелен; в конце концов, это самый откровенный разговор из всех, которые до сих пор мне приходилось вести с абсолютно незнакомым человеком.

Хелен удивлялась себе. Впрочем, в Беатрикс Леннокс было нечто такое, какая-то искра озорства, которая и в самом деле напомнила ей Эсме.

– Вы тоже можете называть меня Беата. Насколько я понимаю, вы сами не хотите, чтобы ваш муж… играл чересчур активную роль в вашей жизни. – Беата старалась говорить предельно деликатно.

Хелен рассмеялась:

– Ну конечно, нет.

– Тогда заставьте его пожалеть, что ему пришла в голову мысль покинуть вашу постель. В то же время дайте ему понять, что у него нет ни малейшей надежды вернуться.

– Вы считаете, я должна отомстить? – Хелен вновь вскинула бровь; идея мести представлялась ей достаточно привлекательной.

– Точно, – кивнула Беата. – Кроме того, месть не только сладка сама по себе – она приносит удовлетворение. Вы, леди Годуин…

– Хелен.

– Хелен, – послушно повторила Беата. – Вы имеете репутацию, о которой другие находящиеся здесь дамы могут только мечтать.

Хелен невольно усмехнулась: Беата, леди Арабелла и сама Эсме едва ли могли претендовать на звание поборниц добропорядочности.

– Эсме рядится в новое платье, – уточнила она. – Мечтает стать досточтимой матроной, вдовой.

Беата пожала плечами:

– Может, леди Ролингс и мечтает о добропорядочной репутации, но я – точно нет. Со стороны Арабеллы я также не замечала подобных устремлений. Среди нас вы единственная, кто больше всех пострадал от мужчины и все же сохранил благоразумие. Что до меня, то на вашем месте я бы бесстыдно флиртовала с мужчинами на глазах мужа.

– Возможно, я тоже так бы сделала, если бы это было ему небезразлично. Но Рису, сказать по правде, все равно.

– Чепуха. Мужчины как собаки на сене: им нужна вся кормушка, хотя сами они сена не едят. Если вы заведете роман, особенно на глазах всего света, он подавится собственной печенью, – сказала Беата не без удовольствия: ей было радостно видеть, с каким вниманием слушает ее графиня. – Не говоря уже о том, какое удовлетворение вы при этом получите.