Читать книгу 📗 "Надин Арсени - Миленький ты мой..."
Два последних дня, проведенных ею наедине с Парижем и алкоголем, заставили Таню почти забыть о том, с чего собственно все началось; она помнила только газетный текст, бросившийся ей в глаза, когда она рылась в редакционной почте.
В тот момент она сразу рванулась к Вадиму, но он уже отъезжал со стоянки, торопясь на срочный репортаж, и она почувствовала себя брошенной и никому не нужной, глядя вслед удалявшемуся на второй скорости красному шевроле. Все последующее осталось в ее памяти в виде пестрых мозаичных картинок в крутящемся детском калейдоскопе. Она билась, как рыба, попавшая в сеть, уходя из одного бара и тут же попадая в следующий. Ей казалось, что она все время возвращается в одно и тоже место, разговаривает об одном и том же с одними и теми же людьми, последним из которых оказался «вертухай» в высокой черной фуражке. И только с Марселем она пока не обменялась ни одним словом. Таня с трудом повернула к чему раскалывавшуюся от нестерпимой боли, совершенно пустую голову (и что только там может так болеть?) и спросила: — Куда ты везешь меня?
— Домой, — Марсель не отрывал глаз от дороги.
Они неслись по загородному шоссе, и Таня, жительница Латинского квартала, по достоинству оценила значение слова «домой». Марсель по-прежнему не оборачивался, его губы были скорбно сжаты. Таня почувствовала, что они едут «домой» порознь, причем это был его дом, а она несется от своего прочь, убегает оттуда, где ее ждут. Глядя в темноту за окном, она видела растерянное лицо Вадима.
Марсель, сидя за рулем, был так сосредоточен на чем-то своем, что его черный роллс-ройс чуть не пролетел поворот на боковую дорогу, и ему пришлось резко затормозить, настолько резко, что тяжелый автомобиль едва не врезался в бок красного шевроле, стоявшего на обочине…
