Читать книгу 📗 "Стой, курица!, или глэмпинг «в гостях у сказки» (СИ) - Эльденберт Марина"

— Говорю же: у девушки вашей с головой проблемы, — ехидно произнес Глеб.

— С головой проблемы будут у тебя, если продолжишь оскорблять Василису, — заявил Елисей, почему-то ни словом ни делом не возразив мне, как будто сразу понял, что так надо и так правильно. — Так что залезай в свою бронированную тарантайку и двигайте на охоту, или куда вы там собирались.

— Так мы уже на охоте, — ухмыльнулся Глеб.

И они, как по команде, вытащили пистолеты. Наверное, если бы не Елисей, я бы превратилась в решето, но он успел меня оттолкнуть за машину и сам откатился следом, когда загрохотали выстрелы.

— Цела? — спросил Елисей, а у меня, кажется, дар речи иссяк, поэтому я только моргнула и кивнула.

— И я в порядке. Все будет хорошо, Василиса.

— Вот вы своей девушке несбыточных обещаний-то не давайте, — донеслось совсем поблизости. — И, поскольку я сегодня добрый, дам вам выбор: выйдете сами, и мы вас быстро пристрелим, или сейчас по вашему бензобаку пальнем, и будет из вас шашлык. По-лузянски.

— И много вам Кирилл Кондратович Кощеев за такую грязную работу платит? — рыкнул Елисей.

— Сколько платит, все мое, — хмыкнул Глеб. — Так что выбираете, Елисей Ефремович?

— Выбираю давать против тебя показания в суде.

— Что-что?

— У него там крыша потекла с перепугу… — вступил тот самый басовитый голос.

Но в этот момент отовсюду заорали полицейские сирены. Елисей чуть подался ко мне, и в этот момент все-таки громыхнул выстрел. Запах бензина, жар и вспышка, а еще грохот взрыва слились воедино. Последнее, что я запомнила — это как он накрывает меня собой, и нас волочет по траве. Уши казались набитыми звенящей ватой, когда я попыталась приподняться, чтобы увидеть хоть что-то, но мое сознание отказалось сотрудничать. Я провалилась в темноту такую резкую и глубокую, из которой, казалось, больше не будет выхода.

Все началось с курицы.

Эта мысль крутилась у меня в голове, когда я снова осознала себя как личность, а не как летающая над размытой деревенской дорогой тряпичная кукла, которую жестокий мальчишка бросил в костер.

— Да вот, говорят, уже третий день допрашивают… — донеслось до меня словно откуда-то издалека. — Но там доказательства железные. Соскочить у них уже не получится, так что не переживайте, Валентина Аркадьевна.

Я заморгала и открыла глаза: больничная палата встретила меня пиликаньем аппаратуры, а еще — родными лицами. Бабушка и Лев подскочили из кресел, в которых сидели, и бросились ко мне.

— Василисонька! Очнулась!

Я утонула в ее объятиях раньше, чем успела ответить, а потом по моей шее побежали горячие бабушкины слезы.

— Бабуль… ну ты что? — сипло спросила я. Голос не слушался, а еще почему-то болело горло. — Хорошо же все. Хорошо…

«Все будет хорошо, Василиса».

— Елисей! — Я подскочила прямо в бабушкиных руках. — Елисей, что с ним?

— Да лежи, лежи, все в порядке, — забормотала она. — Ну то есть… сейчас все в порядке. В реанимации он, но его вот-вот переведут. Говорят, улучшилось состояние.

Лев кивнул, словно подтверждая его слова.

— Что… в реанимации… как?! Я должна его увидеть!

— И увидишь. Но когда чутка получше будет самой! — Бабушка легко надавила мне на плечи. — И так вон, набегалась уже! Хватит!

Она сурово посмотрела на меня.

— Ты хоть представляешь, как ты нас всех напугала?! Если б не Степанида, да не этот твой королевич… — Бабушка гневно сверкнула глазами.

Лев только потер бороду, наблюдая за бабулей в гневе, как мне показалось, немного ошеломленно. А что он думал? Бабушка у меня может быть очень грозной.

— Что вообще произошло? — спросила я, стремясь переключить ее воинственность на что-то другое. — Как вы меня нашли? И Беня! С ним что?

— Беня сейчас тоже выздоравливает. Степанида ему своими травами помогла до ветеринарной клиники продержаться. А потом сказала, что пойдет в свою землянку, наблюдать за домом Кощеева. Мы ж не думали, что он настолько идиот, что тебя к себе потащит…

— Да он и не потащил, — фыркнула я. — Это его чрезвычайно инициативные исполнители.

— Ну в общем, она ушла, и тут связь вернулась. Мы естественно, и в полицию, и Елисею сразу звонить. А он Окуневу. Тот говорит: сейчас возьму дело под свой контроль лично. Ну а потом Степанида тебя увидела, когда они за тобой с собаками погнались…

Я передернула плечами: даже сами воспоминания о случившемся вызывали у меня желание спрятаться под одеяло, как в детстве. Вот только от такого под одеялом уже не спрячешься. Как бы там ни было, всем нам здорово повезло: и мне, и Елисею, и Бене.

— А с Варей что?

— С Варей? Все с ней порядке, не считая того, что все игрушки у нее отобрали, на неделю, — бабуля хмыкнула. — За лешим она побежала, обряд в лесу проводить, чтобы оживить хомячка.

С губ сорвался нервный смешок.

— Так она же маленькая, за что ее наказывать?

— Чтобы в следующий раз неповадно было, этак ее любой обмануть сможет. Ну да ладно. Надо тебе что-нибудь, Василисонька? Или поспишь пока?

Глаза у меня и правда слипались, но я все-таки попросила меня проводить до туалета и ванной. Они были прямо в палате, и прекрасно знала, благодаря кому оказалась в таких условиях. Там я привела себя в порядок, а потом бабушка снова проводила меня до постели. Приходила медсестра, проверяла какие-то показатели, брала анализы, измеряла давление и температуру, потом я снова заснула, а проснулась свежей и полной сил.

После завтрака мне все-таки разрешили навестить Елисея, его как раз уже перевели из реанимации в обычную палату. И, когда я пришла к нему, он полулежал-полусидел на кровати.

— О! Василиса Прекрасная! Я все думал, когда уже увижу тебя.

— И вот я здесь, — я остановилась, не зная, куда себя деть, но потом, когда он откинул край одеяла, забралась к нему, и сразу стало так уютно. Елисей привлек меня к себе и поцеловал, и я ответила на поцелуй. Правда, когда попыталась устроиться поудобнее, случайно зацепила его локтем, и он поморщился.

— Ой. Прости! Сильно ты… ну… это было так жутко, когда все взорвалось!

— Да забей, Василис. Буду с гордостью носить боевые шрамы, напоминающие о том, как я спас Василису Прекрасную от Кощеевых прихвостней.

Я поежилась.

— И насчет них не переживай больше. Думаешь, я просто так с ними там болтал? Весь наш разговор записывался. Так что у Окунева теперь есть доказательства по Кощееву.

Я широко распахнула глаза:

— А… а-а-а-а…

— Получается, смерть Кощеева не в яйце, а в правде. И с глэмпингом в принципе можно теперь не заморачиваться, если не хочешь.

— Как это не хочу?! Хочу! — Я легонько стукнула его по руке.

— Ну и супер.

Елисей снова осторожно притянул меня к себе, и я, пригревшись в его объятиях, начала потихоньку проваливаться в сон. Впервые за долгое время мне было очень хорошо и спокойно, и я подумала, что если бы Валера мне не изменил, всего этого могло бы не быть.

Нет, если бы не было Кощеева с его жестокостью, я бы порадовалась, но могло бы не быть Елисея. И я бы так и не узнала, что существует мужчина, который с гордостью будет носить полученные из-за меня шрамы. И вышла бы замуж за козла…

Тьфу! Пусть он идет туда, куда и Кощеев, и его прихвостни, а именно — в сраку ежа!

Я потерлась щекой о сильное плечо, и в голову снова пришла мысль: все началось с курицы…

Глава 14. Правило трех Б: бык, Беня и баня

Воспоминания о том, как Елисей назвал меня в нашу первую встречу, вызвали улыбку, а вот мысли о бабушке, оставшейся без помощи — беспокойство. Как вскоре выяснилось, я зря переживала.

С бабушкой остался на неопределенное время Лев.

— Я предложила, он согласился, — просто сказала бабуля, и у меня потеплело в груди. — Он не только с этими своими штуками хорошо обращается, но и по хозяйству рукастый, все умеет! Хотя главное, что человек надежный. — И она весело мне подмигнула. — Ему у нас нравится.