Читать книгу 📗 "Стой, курица!, или глэмпинг «в гостях у сказки» (СИ) - Эльденберт Марина"

Пока приводили себя в порядок с дороги, занимались кормежкой живности и сами перекусывали, настал вечер. Бабушка позвонила и сказала, что они со Львом останутся ночевать у него дома.

— Находились по магазинам, — объяснила она. — Чего на ночь глядя мотаться? Вы ведь и без нас справитесь.

— Конечно, бабуль. Отдыхайте!

Елисей посмотрел на меня вопросительно, и я сказала, откладывая телефон:

— Ночуем вдвоем.

— М-м, — подмигнул он. — Это хорошо. Значит, мне можно храпеть.

Я хмыкнула, осторожно подходя к нему ближе. В глазах Елисея появилось опасное, но влекущее чувство, словно обещание того важного, чего нам двоим долго не хватало. Мужчина протянул мне руку, и, когда я вложила пальцы в его широкую ладонь, притянул к себе, усаживая на колени.

— Помимо починки забора и сарая чем будем заниматься?

— Приготовлю ужин, — сказала я, млея от того, как он деликатно поглаживает мою спину. — А потом, если хочешь, сходим в баню.

— Вместе? — уточнил, глядя на меня, Елисей.

— Если хочешь, — смутилась я. — Я надену купальник. Ой, а у тебя, наверное, нечего надеть…

— Я готов идти и в баню, и из бани голым, — сказал он на полном серьезе. — Главное, чтобы ты не передумала.

— Н-нет… то есть да, не передумаю. И я найду тебе чистый халат. У меня был мужской. То есть дедушкин. Ему его дарили, но он не носил… И тапочки. Ой, а тебе можно? Раны ведь…

— Можно. Швы уже сняли. — Елисей сжал меня крепче в объятиях. — Я регенерирую быстро, как Росомаха, а теперь постараюсь как можно скорее все починить.

— А я сделаю что-нибудь вкусное. Ты только не переусердствуй с этими досками, ладно?

— Обещаю, — хмыкнул он.

Хорошо, что готовка хоть немного отвлекала. И как только я решилась предложить подобное?

Нет, я не боялась. Мне нравилось представлять, как все будет дальше, и казалось, будто Домовой с нами заодно: и закуски, и основное блюдо получились отличными, а Елисей быстро разобрался с мужскими делами, чтобы после затопить баню.

— Ужинаем до или после? — волнуясь, спросила я.

–— А как тебе хочется?

— Наверное, после. Я в любом случае не выдержу там долго.

— Так будет приятней, — кивнул Елисей. — А то на полный желудок париться как-то странно.

Мы взяли одежду, полотенца и прочие принадлежности и вскоре уже вошли в уютный предбанник, где висели веники и стояли деревянные тазики.

— Бабушка это дело любит, но я ими никогда не пользовалась.

— Я тоже. Будем просто греться. — И Елисей принялся снимать одежду.

Я совсем забыла, насколько он мощный и высокий. Особенно впечатляли словно литые мускулы рук и плеч, да и кубики на животе появились не от сидения в офисе. К тому же, в тесном помещении его сила ощущалась острее, и, еще даже не войдя в парилку, я начала слегка задыхаться.

— Тебе какую? — Елисей держал руке две шапочки из шерсти. — Викинга или красноармейца?

Я рассмеялась и взяла рогатую.

— Когда-то давно их купил дедушка. Бабушка не пользовалась, а он всегда носил эту, со звездой.

Елисей встал в гордую позу.

— Похож я на неуловимого мстителя?

— Крупноват, — хмыкнула я. — Так же как я для викинга мелковата.

— Викингини, викингессы… Как правильно?

— Я думаю, у этого слова может не быть феминитива. Поэтому готова быть просто женщиной конунга. Тем более зная, как ты обращаешься с топорами.

Елисей поднял бровь.

— И не только с ними. Прошу сюда, госпожа моя.

Он мягко приобнял меня за талию, и вскоре нас окутал густой травяной пар. На полках было жарко, но внутри все полыхало сильнее. Елисей остался только в трусах, и, пусть на мне был купальник, когда мужчина сел рядом, касаясь бедром моей ноги, жар этот стал мучительным.

Некоторое время мы друг друга рассматривали, и я ловила себя на том, что любуюсь Елисеем. Все-таки сложен он был великолепно, и мужественным чертам лица добавляла особое очарование доброта в глазах.

— Не болит? — Я осторожно коснулась пальцем шрама у него на бедре.

— Нет. — Он положил ладонь мне на затылок, приятно пощекотал кожу. — А как твоя голова?

— Хорошо. И почти все ссадины зажили. Машину твою жалко…

— Фиг с ней, — сказал Елисей, стаскивая с меня шапку. — Можно, я твои волосы распущу?

Я смогла только кивнуть. Он так приятно касался моей головы, что не думалось ни о чем.

— Такие мягкие, — тихо сказал Елисей. — И густые.

Не вытерпев, я тоже запустила пальцы в его пряди.

— А у тебя жесткие и гладкие. Елисей, мы… м… – Он склонился, касаясь губами моей шеи, и я продолжила сбивчиво: — Мыться… будем? Там… душ есть.

— Рано. — И он снова поцеловал меня, заставив задержать дыхание. — Не хочу никуда тебя отпускать.

Его губы накрыли мои, руки с нежной силой прошлись по телу, от плеч до колен, и я осознала, что сдамся. Что бы он ни сделал, чего бы ни пожелал — доверюсь.

— Прости, — тяжело выдохнул после жаркого поцелуя Елисей. — Очень трудно сдерживаться, когда ты так близко, так пахнешь… так смотришь на меня. И глаза у тебя изумрудные.

— А твои стали оранжевыми, — прошептала я. — Как пламя. Наверное, я тороплюсь… просто все вдруг стало так просто… и сложно тоже. Но, мне кажется, это гораздо больше, чем симпатия. Я не знала, что сердце может так быстро исцелиться.

— Тебе страшно? — хрипло сказал он, поглаживая кончиками пальцев мои бедра и колени.

— Да, но лишь потому, что чувствую твою силу. Ошибиться я уже не боюсь.

Елисей снова поцеловал меня, чтобы в следующий миг мягко уронить на лавку. Прижался влажным телом, улыбнулся так, что перехватило дыхание…

— Моя.

Я обхватила его за плечи, чувствуя, как приятно кружится голова, и ощущая, как все внутри сжалось в предвкушении неги. Его сила, настойчивость, нежность были нужны мне. Я хотела его целиком, и Елисей больше не сдерживался — ни в чем.

Время будто застыло для нас двоих. В парилке было удобно, но очень жарко, и мы вскоре перебрались в душ, где под прохладной водой сводили друг друга с ума, не замечая времени, не думая ни о чем постороннем и уже не сомневаясь: наши судьбы не просто соединились, они крепко между собой сплелись.

Глава 15. В гостях у сказки

Год спустя

Новая осень пришла в Лузянки тихо, как будто не хотела тревожить тех, кто наконец-то выдохнул после лета. Утром над лугами стелился туман — молочный, густой, будто кто-то разлил ведро сливок прямо на траву. Воздух пах дымом от костров и чем-то сладким — может, яблоками, которые бабуля сушила на веранде. И, если закрыть глаза, можно было подумать, что все Лузянки готовятся не к осени, а к какому-то большому празднику.

Впрочем, так оно и было — завтра у нас намечалось открытие глэмпинга (хотя первые туристы заезжали уже сегодня). И свадьба. Моя. Через месяц.

Я стояла на пороге большого шатра — белого, с деревянной верандой и висящими по периметру гирляндами, — и смотрела, как рабочие возятся у пруда. Один таскал доски, другой ругался на молоток, третий в очередной раз перепутал, куда ставить декоративный мостик. Надо всем этим хозяйством, как настоящий королевич, стоял Елисей. В клетчатой рубахе, джинсах и с рулеткой, болтающейся на поясе.

— Да не туда же, Вить! — крикнул он, и я услышала тот самый его хрипловатый тон, от которого у меня до сих пор что-то щекотало под ребрами. — Сказал же: мостик справа, над ним фонарики!

— Угу, — буркнул рабочий и пошел переделывать.

Елисей повернулся ко мне, заметил, что я пришла, и улыбнулся. Широко, по-настоящему, с теми самыми ямочками, из-за которых сердце заходится, когда я их вижу.

— Василиса, ну ты как, все внутри проверила? — крикнул он через площадку.

— Проверила, — ответила я, стараясь не улыбаться слишком очевидно. — И дома тоже. Пирожки у бабушки готовы, самовар кипит, Степанида принесла травы, сказала — повесь над каждой дверью, чтоб плохая энергетика не задерживалась, и туристы не разбежались.