Читать книгу 📗 "Игры, в которые играют боги - Эбигейл Оуэн"

Он сказал «Подвиги».

Как у Геракла? Скверно.

Я бы лучше побольше послушала про правила и игры, но теперь хотя бы я буду знать имена и пойму, кто относится к какому богу или богине. Полезной информации много не бывает.

Одно за другим тринадцать божеств представляют своих поборников по именам и странам и рассказывают их краткую биографию. Я запоминаю про каждого все, что могу. Мы и правда группа людей, собранных по всему миру, разных полов, возрастов, статусов, навыков и жизненных укладов. И похоже, что в нас нет ни единой общей черты. По крайней мере, очевидной, которую я могла бы заметить.

Зелес подходит ближе к нам, его великолепные крылья с шелестом подметают пол.

– Смертный, который поможет своему покровителю получить корону, удостоится награды, – объявляет он.

Один из поборников, сидящий за моей спиной, что-то заинтересованно бормочет. Остальные ерзают в креслах. Даймон поводит рукой, и группа людей спускается по лестнице, огибающей гору. Они собираются в самом низу между витых перил.

– Позвольте представить вам Матиаса Аридама и его семью.

– Твою мать, – шокированно бормочу я.

Мужчина выглядит таким же молодым, как и – я полагаю – в день победы: не старше лет сорока с лишним. Видимо, благодаря провидению богов. Остальная его семья, похоже, тоже не состарилась. Не то чтобы я знала их раньше, но были же фото. Ходили слухи, что все его семейство так расстроила его смерть, что они переехали куда подальше, и, судя по всему, слухи оказались правдивы. Упустили только, что семейство перебралось на Олимп.

Зелес продолжает:

– Как победитель предыдущего Тигля, Матиас мог попросить любой награды у богов. По его просьбе он жил на Олимпе последние сто лет вместе со своей семьей. В это время его родина в Верхнем мире полнилась изобилием и миром по благословению богов. Зэй, его сын, теперь получил шанс продолжить дело отца.

Я не единственная, кто поворачивается к Зэю, сидящему во втором ряду рядом с Гермесом. Его светло-коричневая кожа стала землистого оттенка, темные глаза запали, как если бы он не высыпался ни разу в жизни, и он выглядит слишком тощим для своей комплекции. Кажется, он хочет исчезнуть из кресла.

Тем временем семья Зэя предпочитает не смотреть на него, но каждый бросает хотя бы по взгляду. Если я правильно понимаю, они поражены.

– Еще никогда не был избран ребенок предыдущего победителя.

Зелес жестом отсылает Аридамов прочь, и после того, как Матиас кидает на своего сына до странности острый взгляд, они уходят вверх по лестнице.

– Вот что вы можете выиграть здесь, – говорит Зелес. – Трон для вашего покровителя, сто лет бессмертия для вас и вашей семьи на Олимпе, где будет все, что вам понадобится или захочется, и благословение благословений для земель и народа вашей родины.

А что же проигравшие? Я знаю, что предыдущие чемпионы возвращались домой, но не все. Их наказали? Боги не то чтобы известны всепрощением.

– Теперь перейдем к правилам Подвигов…

Зелес возвращается к своим сородичам. Все четверо даймонов замирают, впадая в какое-то подобие транса. Они говорят в жуткий унисон, как будто читая с листа:

– Боги и богини Олимпа будут разделены на четыре группы по добродетелям: Сила, Отвага, Разум и Сердце, – по добродетелям, которые ценятся ими превыше всего.

Значит… если мой покровитель – Аид, то какая добродетель у меня?

– Каждый бог и богиня уже задумали состязание, в котором будут участвовать поборники. Поборник, который победит в большинстве из двенадцати Подвигов, победит в Тигле.

Ну, хоть не бой насмерть. Победить или нет. Это я могу. Я уже начинаю прикидывать союзников. Не для того, чтобы выиграть, – просто чтобы выжить.

Сэмюэл находится в первых строчках моего списка, учитывая его размеры и силу, вместе с Римой Патель, избранной Аполлоном. Ее темно-синее платье в пол подчеркивает стройное телосложение и выгодно оттеняет большие карие глаза. Она нейрохирург, что может быть полезно, если не все Подвиги связаны с физической силой. Джеки Мёрфи, поборница Афродиты, – еще один вариант. По меньшей мере метр восемьдесят роста и, я бы сказала, около тридцати лет; она выросла в сельской местности в Австралии, о чем говорят завидные мышцы и очень загорелая кожа, – очевидно, Джеки каждый день бывает на солнце.

Не то чтобы есть шансы работать с кем-то в команде. Не для меня, по крайней мере. Теперь я несу двойной груз: и своего проклятия, и того, что я поборница Аида.

Уверена, все они постараются держаться от меня подальше. Или будут на меня охотиться. Я практически чувствую перекрестье прицела у себя на спине.

И все же стоит попробовать.

– Или… – Даймоны прерывают мои мысли своим монотонным стереозвучанием. – Если поборники погибают в процессе Тигля и в конце в живых остается только один, этот поборник побеждает по умолчанию.

Тяжелый камень ужаса падает в желудок, на кучу таких же, уже лежащих там. Они фактически сказали, что мы можем убивать друг друга, чтобы победить.

Слова «союзники» и «соперники» только что приобрели совсем новое значение.

– Во что ты меня втравил, во имя бездн Тартара? – с шипением шепчу я Аиду.

Он не отвечает.

«Покарай меня сейчас», – хочу сказать я. Это было бы быстрее и наверняка менее болезненно.

– Поборники могут взять с собой на испытание любые инструменты смертных, исключая современное оружие. Все, что они смогут нести с собой, включая награды, которые смогут завоевать в процессе прохождения Тигля. С этого момента покровители могут наставлять своих поборников и вдохновлять их, но не смеют как-то иначе помогать или мешать любому поборнику, своему или чужому.

Что-то мне подсказывает, что им пришлось вписать это в правила.

– А мы, даймоны, будем судьями и хранителями правил Подвигов, с правом окончательного оглашения победителя.

Внезапно все даймоны разом выпадают из своего транса, или что это было, и Зелес говорит:

– В этом веке в правилах есть одно изменение, поскольку Аид присоединился к Тиглю. Если бог смерти будет коронован, это повлияет на человечество, поэтому мы решили сообщать о победителе в каждом Подвиге и позволить близким получать тела погибших.

Вокруг меня ахают и люди, и боги. Я вскользь думаю о том, будет ли кому какая разница, если мое тело вернут Ордену.

– Итак, поборники, – продолжает Зелес, – вы можете отказаться участвовать в играх, и ваш покровитель или покровительница выберет другого на ваше место.

Я резко поворачиваюсь к Аиду с открытым ртом, готовая озвучить свое решение:

– Я…

Он качает головой, потом тихо говорит мне:

– Последний человек, который попытался уклониться от игр в Тигле… Арес избрал вместо него его дочь.

У меня нет никого настолько близкого, чтобы его могли избрать, но я все равно закрываю рот и долго молча вздыхаю. Все знают, что отказы богам никогда не заканчиваются для смертных ничем хорошим.

Больше никто не отказывается от этой «чести».

– Превосходно, – говорит Зелес. – Какие-нибудь вопросы?

С чего бы мне начать?

Но остальные поборники качают головами, так что я не высказываюсь. Скорее всего, будет умнее подождать и спросить Аида, когда мы останемся наедине.

– И без дальнейших церемоний я открываю Тигель этого века, – провозглашает Зелес. – Поборники, приготовьтесь к вашему первому Подвигу. Он начинается сейчас.

Я сижу в кресле выпрямившись, как будто палку проглотила. Сейчас? И не дадут время на переварить? Или подготовиться? Хотя бы морально? Просто… идите играйте и надейтесь не подохнуть.

Они тут явно не шутят.

Зелес запахивает крылья поплотнее.

– Первый Подвиг – больше испытание для разминки. А не те двенадцать, в которых вам придется состязаться друг с другом… И это единственный Подвиг Тигля, в котором у каждого из вас есть шанс победить.