Читать книгу 📗 "Между семьей (ЛП) - Джинджелл Вэнди"

— Не делай так, — сказала я, указывая на инвалидное кресло Маразула и хмуро глядя на Джин Ёна. — Это чертовски невежливо — таскать людей за стулья.

Джин Ён склонил голову набок, приподняв одну бровь, и снова коснулся ручки инвалидного кресла, как бы спрашивая: «Это? Тебя это раздражает?».

— Да, — решительно сказала я, кивая, чтобы у него не осталось никаких сомнений. — Ты не можешь просто так вертеть окружающими без их разрешения!

Его глаза задумчиво сузились, в то время как Маразул посмотрел на него с раздражением и некоторой тревогой; затем Джин Ён легким движением пальцев отпустил ручку и слегка поклонился Маразулу, который выглядел таким же ошеломлённым, как и я.

Я слегка моргнула и показала Маразулу поднятый вверх большой палец, который он неуверенно поднял в ответ, затем я радостно улыбнулась Джин Ёну.

— Видишь! Можешь ведь перестать быть придурком, когда захочешь!

Глаза Джин Ёна снова сузились, как будто она пыталась решить, обижаться ей или нет, но мне всё равно показалось, что в их глубине я уловила искорку смеха. Он наклонил голову в сторону Маразула, и я увидела, как его губы шевельнулись, что-то вроде: «Jal dwill ko kata».

Я думаю, всё будет хорошо.

Я не смогла сдержать легкой улыбки, промелькнувшей на моих губах, и тепла в моём сердце.

— Посмотрим, — сказала я ему, прислоняясь к окну со своей стороны и становясь его почти зеркальным отражением. Я не смела слишком надеяться, даже если бы мы с Маразулом вместе защитили кафе от гоблинов и спасли добрую горстку людей от медленной смерти, отправив их по электронной почте из кафе в ближайшую библиотеку. Если кто-то и мог понять, что делать в такой ситуации, то это, вероятно, был Маразул; он очень хорошо умел выпутываться из опасных ситуаций.

На мгновение я задумалась, не было ли это просто досадной ошибкой с моей стороны, поскольку Маразул не так давно выпутался из опасной ситуации, продав меня с потрохами; но эта мысль была уже не такой горькой, как раньше. Джин Ён, казалось, уже достаточно давно преодолел свою неприязнь к тритону, чтобы попросить его о помощи — или так оно и было?

Я бросила быстрый взгляд на профиль Джин Ёна, жалея, что не могу как следует разглядеть его лицо; он всё ещё был там, всё ещё близко, но его внимание было приковано к Маразулу. На какую-то долю секунды я почувствовала себя почти такой же раздражённой из-за этого, как Джин Ён из-за того, что Лес прервал его ранее, и поспешно отвела взгляд.

Боже мой, что же со мной не так?

Полагаю, после того как вы прожили с кем-то год в одном доме, он начинает вписываться в привычный ритм вашей жизни — настолько, что становится немного не по себе, когда его вдруг больше нет рядом. Атилас тоже оставил после себя дыру, даже если это была дыра другого рода.

Не то чтобы мы были разлучены с Джин Ёном очень надолго: всего на день в мире людей. Не то чтобы я не могла его видеть. Он был прямо здесь, даже если я не могла прикоснуться к нему или почувствовать его запах.

Ну и дела, когда я успела настолько привыкнуть к его присутствию рядом со мной — к теплу и всему остальному, к одеколону и прочему, что стала зависимой? Потому что так и должно быть. Я так привыкла к тому, что рядом со мной был мой вампир эмоциональной поддержки, что, когда я не могла его видеть, у меня начиналась ломка.

— Мне и без тебя хорошо, — пробормотала я, глядя на его профиль, и изо всех сил попыталась сосредоточиться на том, что могла разобрать по губам из их с Маразулом разговора.

Слишком поздно я поняла, что не понимаю ни слова из того, что они говорят. Почему я не могла понять хотя бы Маразула? Я могла немного читать по губам Пять, так почему же понять Маразула было ещё труднее, чем Джин Ёна?

Только когда я увидела, как Маразул произносит что-то вроде «Si, si, bene!», я вспомнила последние остатки итальянского, который выучила с мамой, и поняла, что происходит. Хитрый тритон, должно быть, всё время, что я его знала, говорил по-итальянски: он использовал Между для перевода всего, что говорил, точно так же как это делал Джин Ён, когда хотел, чтобы его поняли. Только я знала, что это делает Джин Ён, и я считала само собой разумеющимся, что Маразул говорит со мной по-английски.

Хорошо. Это было просто здорово — они вдвоём разговаривали: Джин Ён по-корейски, Маразул по-итальянски. Они понимали друг друга снаружи, но внутри дома я тоже ничего не могла понять.

— Чушь собачья, — сказала я сердито.

— Пэт? — вопросительно спросил Зеро.

— Ничего, — ответила я. — Просто кое-что ещё усложняет жизнь. Не уверена, что Маразул сильно поможет.

— Я и не думал, что он согласится, — вот и всё, что сказал Зеро, прежде чем повернуться к Моргане.

Мне удалось не закатить глаза и повернуться обратно к окну как раз вовремя, чтобы увидеть, как Маразул достаёт свой ноут, ставит его себе на колени и начинает подключать какую-то хитрую электронную штуковину к оконной раме, которая зашипела, когда соединилась вверху. Из-за этого возник гул в комнате — гул, от которого один из оборотней в волчьем обличье затряс головой и заскулил, и даже Зеро краем глаза взглянул на меня, поражённый и обеспокоенный.

— Что это ты делаешь, Пэт?

— Это не я! — сказала я, ухмыляясь, не сводя глаз с Маразула, который, казалось, с трудом справлялся с работой.

В любом случае, он довольно крепко держал свой ноут, и, если бы мне пришлось угадывать, я бы сказала, что он тоже слегка вибрировал. Он не выглядел обеспокоенным, но выглядел всё более печальным.

— Зул что-то затевает, — добавила я. — Не думаю, что это работает, но, похоже, всё равно что-то происходит.

Потребовалось некоторое время, чтобы шум улёгся, даже после того, как Маразул, очевидно, прекратил работу; лёгкий шум всё ещё висел в воздухе после того, как Маразул и Джин Ён перестали спорить и обратили своё внимание на меня.

Тритон встретился со мной взглядом и открыл рот, затем остановился, подумал и начал говорить очень медленно и тщательно подбирая слова — по-английски. Казалось, он понимал, что видит, и почему это не работает; более того, ему нужно было облегчить мне чтение по губам.

Я не всё поняла из того, что он сказал, но суть уловила. Маразул думал, что, возможно, ему удастся наладить связь, отслеживая вибрацию окна во время нашего разговора, но по какой-то причине — «ни одна из сторон не синхронизирована с другой», — как мне показалось, он сказал — он не смог заставить её работать.

Джин Ён, сжав губы, с темными и опасными глазами, просто смотрел на него.

— Не вини Маразула за то, что он не смог что-то сделать, — сказала я. — Он хотя бы пытался.

— Что он пробовал? — спросил Зеро. Я не слышала, как он подкрался ко мне сзади, но я часто этого не замечала; он слишком быстроногий для человека его габаритов. — Это жужжание могло бы привлечь нежелательное внимание извне, если бы кто-нибудь был достаточно близко, чтобы его почувствовать, — я бы предпочёл, чтобы он больше этого не делал.

— Кажется, он пытался уловить вибрацию окна, пока мы разговаривали, и ввести их в один из своих маленьких магических компов, — сказала я. — Он говорит, что всё не синхронизировано, и поэтому он не может.

— Молекулы вибрируют, — сказала Моргана, сидя на диване, скрестив ноги и гордо выпрямив спину. — Именно так устроена живая материя, так она ведёт себя и взаимодействует. Полагаю, что с помощью магии можно было бы заставить внешние и внутренние молекулы вибрировать достаточно несинхронно друг с другом, чтобы мы не могли взаимодействовать. Удивительно, что мы всё ещё можем видеть друг друга.

Во взгляде, который Зеро бросил на неё, были уважение и замешательство в равной степени.

— Это относится только к миру людей?

Моргана пожала плечами, но сказала:

— Сомневаюсь. То, как некоторые из вас могут… делают то, что вы называете магией, похоже, подчиняется многим из тех же принципов, даже если вы не знаете правильных слов для их обозначения.

— За кем ты наблюдала, кто творил магию? — спросила я, издав удивлённый смешок.