Читать книгу 📗 "Игры, в которые играют боги - Эбигейл Оуэн"

Мой разум берет верх над чувствами, утихомиривая легкомыслие. По крайней мере, мне не придется полагаться на сомнительное чувство подобающего стиля у богов.

А дальше Бун достает…

– Разгрузка?

– Я не знал, что тебе придется делать. И принес все, что смог придумать. – Он пожимает плечами. – Я так подумал, что, если понадобится, ты хотя бы сможешь надеть это под одежду и припрятать кое-что из оружия ради самообороны.

Мне жжет глаза, и я быстро моргаю, аккуратно забирая жилет из его рук.

– Ну… ладно.

– Я уже туда упихал кое-чего.

Я поднимаю брови и начинаю рыться в карманах на молнии и сумочках, где обнаруживаю тщательно упакованные инструменты нашего ремесла: моток проволоки, кусачки, болторез, маленькую отвертку с несколькими сменными битами и даже маленький газовый резак.

Дело в том, что я тоже не знаю, что мне предстоит, но, учитывая то немногое, что описал Аид, воровские инструменты могут пригодиться. Уж точно не повредят.

Я дохожу до последнего кармана на спине, глубокого, с подкладкой из искусственной кожи, но в этот раз роняю то, что вынула, на постель и ахаю. Уставившись на блестящее серебристо-золотое оружие, лежащее там.

Моя реликвия.

Каждый заложник, сдавший экзамены на мастера-вора, магическим образом получает реликвию. Мы верим, что это дары от Гермеса для использования в нашем ремесле. Это единственная ценная вещь, которую нам не приходится красть или сдавать, чтобы наполнить казну Ордена.

Однако, будучи клерком, фактически я не сдавала экзамены. Не было церемонии. Ко мне не должно было попасть ни одной реликвии.

Но однажды на моей кровати появился этот топор.

Серебряный, с золотыми знаками, золотой же ручкой, конец которой обмотан бирюзовой кожей. Круглая печать с головой Зевса отделяет большое лезвие от малого, расположенного с тыльной стороны, больше похожего на наконечник копья.

Я предположила, что один из заложников сыграл злую шутку, чтобы меня застукали с чужой реликвией, но каждый раз, когда я сдавала его в казну, он волшебным образом возвращался ко мне. Никто – то есть абсолютно никто – не знает, что он у меня есть.

– Что это? – Я пытаюсь играть в наивность. Реликвия выглядит как обычная рукоять от оружия или инструмента, как если бы исчезло лезвие, и я вращаю ее так и сяк, как бы пытаясь понять, что это такое.

Бун закатывает глаза.

– Я знаю об этом последнюю пару лет, – говорит он.

И так и не сдал меня Феликсу? Я искоса смотрю на него:

– Откуда?

– Увидел, как ты тренировалась на полигоне как-то ночью, когда я поздно возвращался с неудачного дела, – отвечает он.

«О.

Что ж…

Взрывы и сера».

Я сглатываю.

Но Бун не закончил.

Следующим он вытаскивает набор отмычек. Но не эту дешевую здоровенную дуру, которую предоставляет нам Орден. Это личный набор Буна, за который он заплатил сам, и ради этой покупки ему пришлось дольше отрабатывать долг своей семьи. Набор маленький. Я смогу засунуть его в самый большой карман на спине жилета-разгрузки.

Но… я качаю головой. Он дорого ему стоил.

– Я не могу.

– Можешь, – настаивает Бун. – Я попользуюсь орденским, пока ты не вернешься.

Я смотрю на него в упор:

– Я могу не вернуться.

Он кривит губы, но ничего не говорит, пока не залезает обратно в спортивную сумку.

– И вот еще.

Он вынимает кожаный кисет на завязках: он слегка шуршит, а внутри что-то пощелкивает. Любопытство всегда меня подводило. Когда я немедленно не тянусь за кисетом, Бун подбрасывает его на ладони.

– Давай, Лайра-Лу-Ху. Ты же знаешь, что хочешь посмотреть.

Я вытаскиваю кисет у него из горсти, затем высыпаю содержимое на ладонь, и мои глаза округляются.

Зубы?

– Э-э… – Я смотрю на Буна. – Гадость?

– Моя реликвия, – говорит он так, будто это какая-то мелочь.

Я чуть не роняю их, и они постукивают у меня в ладони.

– Преисподние, Бун. Ты не можешь отдать их мне.

– Это моя реликвия. Я могу делать с ними что захочу. – Он пожимает плечами. – Они все равно не были полезны мне как вору, так что…

Я все еще не хочу их брать.

– Что это такое?

– Зубы дракона.

Зубы чисто-белые, коричневые у корней, и они все разной формы, но все напоминают мне древнее оружие. Одноручные длинные изогнутые мечи. Маленькие прямые кинжалы. Кальтропы с тремя шипами. И молотоподобные моляры, созданные крушить, а не рвать.

– Они такие…

– Впечатляющие?

– Маленькие.

Я поднимаю взгляд и вижу, как плечи Буна тихо трясутся.

– Их зачаровали, чтобы было проще носить, но работают они как надо. Ты сажаешь их в землю – любую землю, – и спустя пару минут из них вырастают костяные солдаты, которых не убить и которые подчиняются твоим приказам. Используй их с умом.

– Чем именно, по-твоему, я буду заниматься? – настороженно спрашиваю я. Он как будто представляет испытания, но я уверена, что это невозможно.

– Кто знает? – отвечает он. – Если используешь их – отлично. Если нет – заберу, когда вернешься.

Он понятия не имеет, что, если я выйду против чудовищ в какой-то момент, из всего, что он принес сегодня ночью, эти зубы могут оказаться самыми полезными. И даже так я не могу взять его реликвию.

– Они… должны стоить небольшое состояние. Даже если ты их не используешь, ты можешь продать их и выплатить свой долг десятикратно, не меньше.

Бун пожимает плечами:

– Я получил свой Договор об исполнении два года назад.

Я застываю, глядя на него круглыми глазами. Два года?

– Так ты хочешь остаться в Ордене? – медленно спрашиваю я. – Стать боссом?

– У меня есть причины оставаться там.

Я не спрашиваю. Он не говорит.

– И все же… Они могли бы помочь тебе, когда ты начнешь жить по закону. – Я протягиваю зубы ему. – Не стоит отдавать их мне. Всего остального более чем достаточно.

Он позволяет мне высыпать их ему в ладонь, затем берет кожаный кисет и бросает их туда с легкими щелчками кости о кость… а потом передает кисет мне.

Я понятия не имею, что делать с таким Буном. Да, он всегда был мил со мной, но в необязательном стиле «мы работаем вместе» с налетом флирта, как он общался со всеми. Может, даже в более жалостливом смысле. Но самоотверженная дружба? Нет.

Во второй раз за две ночи на глаза наворачиваются слезы, и я смаргиваю их, чувствуя их как жжение.

– Если не возьмешь их, я их просто выкину, – говорит Бун.

Зная его, уверена: он серьезен. Я фыркаю:

– Упрямый до победного конца.

Бун подмигивает:

– Чья бы корова мычала.

Я еще немного ворчу, но потом забираю мешочек из его ладони.

– Сколько они действуют?

– Пока не закончится то, зачем они тебе нужны. Одноразовые.

– Поняла. – Я кладу кисет на столик у кровати и выжидающе смотрю на Буна.

Только вместо того, чтобы уйти (или что он там собирался делать), он не двигается, и комнату заполняет неловкое молчание.

– Ты всегда восхищался драконами, – говорю я, чтобы нарушить тишину. – Вечно читал про них. Кажется, теперь я понимаю почему.

Он отводит взгляд, и я понимаю, что мы недостаточно близки, чтобы я знала о таком. Я слегка выдаю себя, вот только он наверняка уже знает о моих чувствах от Шанса.

Бун встает с кровати, и я точно не знаю почему, но я тоже встаю и провожаю его до двери спальни.

– Я проверю, все ли чисто, – говорю я ему.

Такое чувство, будто мир перевернулся вверх ногами и начал вращаться в обратную сторону: Бун в моей комнате, тот риск, на который он пошел, чтобы помочь мне сегодня…

Я тянусь к дверной ручке, но он успевает первым, останавливая меня.

– Что-то еще? – спрашиваю я.

Он ищет мой взгляд, но теперь иначе, как будто пытается найти тайну в моих глазах. У него чуть дрожит подбородок, как будто он тихо смеется про себя. А может, над собой, потому что выражение лица у него мрачно-торжественное.