Читать книгу 📗 "Хрустальное королевство леди-попаданки (СИ) - Ружанская Марина"

- Эй-эй! Без членовредительства! - заверещал дух, а после перешел на шепот и тихо-тихо сказал. - Ну не при детях же. Я тебе потом скажу… наедине.

Одновременно открылась входная дверь, вместе с морозным воздухом впуская Риз. За ней виднелась огромная массивная фигура Ральфа Мингуса. В руках кузнец держал узкий сверток, обернутый в холстину. И мое сердце екнуло в радостном предвкушении: неужели все готово?

Но прежде я поинтересовалась как там наши нежданные гости.

- Все в лучшем виде, госпожа, - отозвалась служанка. - Разместили и того, обогрели. Вроде ниче такие лорды, слова всякие приятственные говорят, - Риз неожиданно покраснела, опустила глаза и быстро договорила. - Кухарке я сказала, что гости у нас. А вот леди Велене вам лучше сказать самой.

Я кивнула и, наконец, Ральф шагнул вперед, вытер ладонь о кожаный фартук и протянул мне тот самый сверток.

- Готово, леди. И, клянусь, Создателем, не каждый день рождается такое дитя огня.

В мои ладони легла стеклодувная трубка - длинная, изящная, с чеканным узором у мундштука. Металл переливался, словно впитал в себя отсветы звезд.

Сплошной восторг и удовольствие!

- Чистая работа… — прошептала я, проводя пальцем по гравировке. Перебросила из руки в руку и поднесла к свету. - Вес идеальный. Не тянет вперед, не перевешивает к мундштуку. Как тебе удалось выковать такой тонкий шов?

Ральф усмехнулся, подбоченившись.

- Три ночи не спал, леди. Сначала бил сталь в горне, пока она не стала гибкой, как лоза. Потом обернул ее медной лентой, все по твоим чертежам. А узоры… — Он ткнул в завитки на трубке. — Это не для красы. Видишь, как канавки идут? Они цепляют воздух, чтобы дуть ровнее. Проверял на воде: опускал в бочку, дул - пузырь выходил круглый, будто луна. А ведь дважды переплавлял. Первый раз пришлось ломать, начинать заново.

- Спасибо, Ральф, - я даже расчувствовалась, впервые за столько лет вновь держа в руках стеклодувную трубку. - Она будет петь в моих руках. Обещаю.

Не смотря на то, что дело сдвинулось с мертвой точки, вместо радости я чувствовала нарастающую злость. Она поднималась откуда-то из глубин души, вызывая самые темные чувства, которых я всегда старалась избегать.

Казалось бы, я кручусь как белка в колесе, пытаюсь что-то делать, не сижу без дела. У меня наконец появились ингредиенты, деньги и настоящая стеклодувная трубка. Но я все еще делаю недостаточно. А, к тому же, как оказалось, еще и “задолжала” королевству целую тысячу золотых. За которые с меня собрался спросить по полной один красивый как полубог, но крайне суровый ревизор.

Я внутренне содрогнулась, представив “незваный” ужин с такими же незваными гостями из столицы, на котором они явно будут ожидать от меня ответы на вопросы.

Вот только ответов у меня нет. Ну кроме нытья о том, что “обманули, обвели вокруг пальца, надули и т.п.”. А ныть я не любила. Как и сама не любила тех, кто жалуется на несправедливость жизни, мира и людей.

Что ж, как говорилось в одной очень хорошей книжке “Тебе нужно бежать только для того, чтобы оставаться на месте. А если ты хочешь идти вперед - бежать придется в два раза быстрее”...

В итоге, я выпроводила и Мэта, и Риз с Ральфом, оставшись в мастерской в одиночестве. Если, конечно, не считать Жаро, который все еще находился в топке печи.

Так, ладно. Пора приниматься за работу.

Я вытащила из топки все ингредиенты, которые обжигала, чтобы превратить их в шихту - смесь, которую я и буду плавить до состояния стеклянной массы. Мелкий белый песок - уже промытый и обсушенный, а также поташ, который заменит мне соду, и известь.

Теперь, главное, точно соблюсти пропорции всех ингредиентов. Грубо говоря, на шестьдесят грамм песка мне нужно тридцать грамм соды. А вот извести достаточно десяти процентов.

Для того, чтобы все точно отмерить, я установила на столе старинные весы, украшенные изображением дракона с распахнутыми крыльями. Открыла деревянный ящичек с медными гирьками, покрытыми слоем зеленой патины. Весь набор я притащила из алхимической лаборатории прадедушки Глоссера и сейчас сидела, отмеряя гирьками количество песка и извести. На удивление приноровилась я быстро. Что уж там, половину своей жизни на Земле я прожила как раз при таких весах.

Еще в те времена, когда в овощном магазине, в котором неизменно воняло гнилой капустой, продавщица бухала на прилавок килограмм позеленевшей картошки, а после искусно манипулировала такими же гирьками, филигранно превращая килограмм в полтора.

Наконец, шихта была готова. Я засыпала ее в несколько тиглей, которые тоже нашлись в лаборатории, и отправила в печь. Обычная температура плавки стекла тысяча семьсот градусов, но сода в составе поташа должна снизить ее до тысячи четыреста.

Конечно, огненный элементаль бахвальски бил себя в грудь, что может “поддать жарку” и до двух тысяч, но я сомневалась, что он сможет поддерживать такой режим на протяжении нескольких часов.

А зря.

Зря в том смысле, что я недооценила любовь Жаро Игнибуса Четырнадцатого к хвастовству.

Отправив тигли со стеклянной шихтой плавиться, я подхватила сверток с разноцветными стеклянными палочками, и присела сбоку от печи. Вытащила из пачки ярко-красный прутик и привычным жестом перехватила стеклодувную трубку.

Пора попробовать что-то стоящее.

Вдохнула. Выдохнула.

И подставила стеклянный конец палочки в огонь печи, плавиться. Несколько минут покрутила ее в пламени, дождавшись, пока стекло станет жидким и ловко намотала его на стеклодувную трубку. А после поднесла мундштук к губам и осторожно дунула.

Да-а-а!

Вот оно! Позабытое чувство, когда из твоего дыхания и невнятной стеклянной массы появляется… чудо.

Я медленно дула, крутила стеклодувную трубку, снова дула, пока стеклянная масса не превратилась в… красный стеклянный шар. Идеально ровный, пузатенький. Хоть сейчас отправляй на главную елку страны. Я залюбовалась своей работой.

Красота какая!

А теперь надо попросить Жорика организовать в свободном углу печи температуру не больше пятисот градусов для обжига уже готового изделия. Иначе стекло просто лопнет и рассыплется от перепада температур из-за внутреннего напряжения.

Но не успела я попросить огненного духа о помощи, как из очага вдруг донеслось счастливый возглас:

- Видала, как я могу?! - горделиво выпятив грудь колесом спросил Жаро, выглядывая наружу. - Три тысячи градусов!

- Сколько?! - ахнула я, подскакивая с табурета. - Тигли же не вы…

Глухой взрыв в печи заглушил мои слова. Полыхнуло так, словно только что в очаге взорвался газовый баллон.

- А-а-а!!! - заверещал элементаль.

- Жора!!! - заорала я, закрывая руками лицо и понимая, что это все равно не спасет меня от ожогов.

Ярость от моей дурости, злость на элементаля-хвастуна, страх боли - все обрушилось на меня. От панического ужаса перехватило дыхание. Но вместо обжигающих осколков и горячего воздуха, который должен был сжечь и опалить кожу, я почувствовала лишь легкое тепло.

Медленно-медленно приоткрыла глаза и с изумлением уставилась на пламя, которое плясало в воздухе в пяти сантиметрах от моего лица. Словно какая-то шутник подвесил посреди комнаты огненную стену.

Медленно-медленно я протянула руку и пламя словно прилипло к пальцам. Я взвизгнула и затрясла кистью, пытаясь сбросить огонь с пальцев. Искры полетели во все стороны. А мое тело горело так, словно я сама стала этим жидким огнем.

Жаро расхохотался.

- Эй, ты че? Решила спалить мастерскую? Давай-давай! Фламма одобряет!

- Какая к чертям Фламма! - рявкнула я, подхватила ведро с песком, засыпая занявшийся табурет. Благо сейчас в мастерской этого добра было навалом. - Что это вообще было?!

- Плошка эта твоя рванула, - охотно пояснил огненный элементаль. - Точнее все.

- Я не про тигли спрашиваю! А про это! Что это такое?! - я с ужасом уставилась на свои ладони, которые вновь занялись веселым оранжевым огоньком, словно отреагировав на мою злость.