Читать книгу 📗 "Игра титанов: Вознесение на Небеса (ЛП) - Райли Хейзел"

— Твой брат уже там, — начинает она. — Мы ничего не можем сделать. И ты тем более. Всё, что тебе остаётся, — надеяться, что он выйдет. Ты можешь только ждать, Хейвен. Понимаешь? Только ждать.

К моему изумлению, Хейвен не спорит. Смотрит в глаза Афродиты и тихо кивает. — Я останусь здесь. Буду ждать его здесь.

Гера, Зевс и Посейдон уже направлялись к вилле. Слова Хейвен заставляют их остановиться.

— Ты не можешь ждать прямо здесь, — мягко говорю я. Мы с Гермесом подходим, а Арес всё крутится вокруг, как надоедливый комар. — Пойдём в комнату. Поспи пару часов. Потом вернёмся. Обещаю.

Хейвен качает головой. — Я подожду здесь, у выхода. Я не пойду спать, пока мой брат заперт в лабиринте с типом в маске быка и с мачете в руке.

Я понимаю сразу: её не сдвинуть. И я не виню её. Если бы там оказался Гермес или кто-то из моих братьев, я бы тоже не оторвался ни на секунду. Но она не знает, что лабиринт куда больше, чем кажется. В нём тысяча сто тринадцать троп, и только одна ведёт к выходу. Одна из тысячи ста тринадцати. Если Ньют откажется играть — ему останется лишь бежать и искать ту самую. На это уйдут часы. Если вообще удастся.

Лиам торопится к Посейдону. Вдвоём с Герой они первые исчезают в доме.

Я знаю, Афродита попытается уговорить Хейвен уйти. Опережаю её:

— Пусть делает, как хочет. Если хочет ждать здесь — я сам принесу еду и что-то для ночи. Пусть хоть этот выбор останется за ней. Мы обязаны ей это.

Афина шипит, как гадюка. Первые её слова я пропускаю, но конец звучит чётко, так, чтобы Хейвен услышала:

— Ей спасли жизнь. И вместо благодарности — одни детские истерики.

— Афина, — встаёт Арес, — я же говорил: мне не западло зарядить по твоей гадкой роже.

Афина и Арес, в мифах — две стороны войны. Она — стратегия. Он — сила. Никогда не поладят, но вместе создают хаос. Дополняют друг друга, но жить рядом не могут.

— Я бы тебе язык вырвала, — огрызается Афина. — Это практика, которую надо бы применять ко всем бесполезным мужикам.

Арес ухмыляется. — Милейшая. — И высовывает язык, раскинув руки к небу, будто зовёт её сделать это прямо сейчас.

Гермес встаёт рядом со мной, не сводя глаз с сестры и Ареса. — Я схожу за спальниками и одеялами. Для тебя и Хейвен. Устроим её тут, проследим, чтобы ей всего хватало.

Я киваю, едва заметно. — Откуда знаешь, что я хочу остаться с ней?

— Потому что смотришь на неё, будто она часть тебя. А часть себя ты никогда не бросишь.

Я гляжу на маленькую рыжую ураганную девчонку с глазами разных цветов — и среди всего этого хаоса у меня вырывается искренняя улыбка. Гермес прав.

— Она моя светлая половина. Та, что даёт веру, будто и у меня может быть свой Рай.

Гермес смотрит долго, с выражением, которое я не могу прочесть.

— Не рановато для шуток уровня Tumblr?

— Ещё как рановато, — бурчу я. — Тащи, что надо. Скажи, если нужна помощь.

Я возвращаюсь к Хейвен, сидящей в траве. Нас тут осталось всего трое: я, Афина и Арес. Я кладу руку ей на плечо. Она не отстраняется, но и радости в глазах не видно.

— Я останусь с тобой. Если что понадобится…

— Нет, спасибо.

Это переполняет чашу терпения. Афина закатывает глаза — её привычный жест, который бесил меня с детства.

Я отворачиваюсь. — Афина, лучше проваливай и займись своими чёртовыми делами.

Сестра не заставляет себя упрашивать. Посылает меня к чёрту, вполголоса, но достаточно отчётливо, чтобы я услышал, и уходит. Остаёмся только мы трое: я, Хейвен и Арес. К счастью, никто не открывает рот. Ждём молча, пока Гермес вернётся.

Он появляется с двумя чёрными спальниками, парой подушек и пледом. Всё это бросает к нашим ногам — как бы говоря: «Дальше сами». Я благодарю его коротким хлопком по спине.

Голубые глаза Гермеса скользят к Хейвен, которая нервно рвёт сухую траву. Он уходит, не добавив ни слова.

Арес принимается перебирать вещи, что нам принесли. Морщится, когда разворачивает плед и замечает, что спальников всего два.

— А мой где?

— А теперь ты проваливаешь, — отрезаю сухо.

Он не возражает, но и не уходит. Мы делим вещи, и, убедившись, что всё на месте, направляемся к противоположной стороне лабиринта, к выходу. Я веду их вдоль стены живой изгороди. Хейвен идёт между мной и Аресом. Он пару раз пытается завести разговор, но она не ведётся. И даже он, при всей своей идиотии, понимает, что лучше оставить её в покое.

Когда мы оказываемся перед воротами, я вижу, как Хейвен тянет к ним взглядом, будто готова сорваться внутрь. Одного моего взгляда хватает, чтобы она остановилась. Она садится на землю, поворачивается к нам спиной и остаётся сидеть, не сводя глаз с ворот.

Арес помогает мне разложить подушки и плед. Небо всё такое же тяжёлое, но дождя вроде не будет. Надеюсь — потому что Хейвен не сдвинется отсюда даже если мир рухнет.

— Хейвен?

Она забирается в спальник, молча. Ложится на бок, лицом к воротам лабиринта. Подкладывает ладонь под затылок и не произносит ни звука.

— Ну, значит ладно, — говорит Арес через несколько секунд. — Буду спать на траве.

Я наблюдаю, как он обходит лежащую Хейвен и валится на землю всего в паре метров. Очевидная провокация. Он подтягивает колени к груди, кладёт на них подбородок и таращится в сторону лабиринта.

— Спите, — ободряюще бросает он. — Увижу какого-нибудь неудачника, который полезет через ворота, разбужу.

Хейвен раздражает его болтовня, но не настолько, чтобы потребовать, чтоб он ушёл. И это подаёт мне тревожный сигнал. Такой же, как утром, когда я наблюдал их драку. Кто-то сказал бы, что ревновать бессмысленно: они едва знакомы. Перси она знала, а Ареса — нет. Перси вообще не существует. Но по тому, как они взаимодействуют, создаётся впечатление, будто знакомы давно. Банальный, раздражающий клише — и для меня источник чистого ужаса. Я знаю: в моей голове нет места другой. Тем более — девушке, которую мой отец упорно называет «Персефоной». Но Хейвен уверена в том же? Она знает, что в ней тоже нет места ни для кого, кроме меня?

— Хейвен?

— Да.

— Ты злишься на меня?

— Да.

Я колеблюсь.

— Можно я всё равно лягу рядом?

Секунды, что она тратит на ответ, становятся самой изнурительной паузой в моей жизни.

— Да.

Я ложусь поверх второго спальника, не забираясь внутрь, как сделала она. Хейвен отворачивается, а я зависаю с приподнятой рукой, не зная, прижать ли её к себе. Может, ей это будет неприятно.

— Хайдес, — её голос звучит тонко, будто она снова плакала, — можешь обнять меня и сказать, что, может быть, когда-нибудь всё станет лучше? Что однажды всё наладится?

Повторять не нужно. Я рывком обнимаю её, прижимая её спину к своему животу. Вдыхаю её запах, позволяя своему переплестись с ним, утыкаюсь лицом в её волосы и делаю больше, чем она мне позволила.

— Прости, — шепчу.

— Прощение — штука долгая, — влезает Арес, хоть и держится чуть поодаль. — Верно, Коэн?

— Заткнись, к чертям, — рычу я.

Арес закатывает глаза.

— Да я просто беседу поддерживаю. Скучно же тут.

— Тогда свали, — огрызаюсь. — Никто тебя не держит.

Моё раздражение растёт с каждой минутой.

— А может, сыграем во что-нибудь? — предлагает Арес.

— Нет, — отвечаем мы с Хейвен одновременно.

— Фильм посмотрим на телефоне?

— Нет. — опять в унисон.

Он замолкает на миг.

— Тогда, может, потрахаемся, Коэн? — снова выстреливает.

Рука Хейвен сжимает мой бицепс, удерживая меня — словно всей своей небольшой силой пытаясь не дать мне вскочить и раскроить ему рожу.

Арес хохочет и поднимается. Отряхивает ладони о штаны.

— Ладно, прогуляюсь. Потом вернусь. — Бросает на нас взгляд, будто случайный, и отходит прочь.

Только когда он уходит достаточно далеко, я позволяю себе расслабиться. И Хейвен в моих руках тоже чуть-чуть оттаивает. Я аккуратно снимаю с неё резинку, что держит растрёпанный хвост. Улыбаюсь, заметив, что это всё ещё та самая резинка, которую я подарил ей на крыше Йеля несколько месяцев назад.