Читать книгу 📗 "Кровь песков (ЛП) - Грейсон С. К."

— Не уверена, что пыльные книги — это честь, — улыбнулась королева, — но моё знание отныне твоё.

Она провела меня на этаж ниже, в небольшую комнату с полками. Похожа на её кабинет на нижних уровнях, но воздух был более затхлым — книги древние, и тишина здесь нарушается редко.

Я задержалась надолго, перелистывая тончайшую, как луковая шелуха, бумагу, пока не стемнело до такой степени, что знаки поплыли. Продвинулась я немного, и злилась на медлительность. Читать меня учили в детстве, но навык отступил, когда я выживала на голом песке. Теперь зудело раскопать в этих текстах легенду Келвара — и я ругалась на себя за каждое третье слово, которое приходилось вычленять.

Как я поняла, многие свитки и книги касались самой привычной сказки у кланов: первого перехода пустыни. Её мне рассказывали у костра Падры, но теперь я изучала её как никогда. Переход дал первому вождю право назвать эту дикую землю домом и магию, что теперь течёт в жилах её людей, — Сердце Пустыни. Казалось, Келвар одержимо искал источник силы, что сводила его с ума. Не там ли ответ на вопрос, как сдержать эту магию?

Если Келвар не нашёл решения за века, то вряд ли найду его я. Но идти по его следу — мой лучший шанс.

Адерин поджала губы и вскинула взгляд на арочный вход в город. Капюшон был низко надвинут, но тревога в глазах читалась.

— Келвар выстроил целый город за день — и не удосужился сделать нам ворота? — спросила она в пространство.

— Каменные ворота были бы не слишком практичны, — всё же ответил Драйден с моей другой стороны, сидя в седле.

— Мне бы стало спокойнее, — проворчала она. — По крайней мере, вход один — легко защищать с верхних ходов. — Голос её прибавил крепости, она показала на стражников на стене, — это было уже для обучаемых, которых она взяла с собой: объехать внешнюю сторону, потренироваться в чистом поле и заодно проверить укрепления к Испытаниям.

— Мы могли бы построить ворота, — заметила я.

— Я могу попросить королеву заказать, но это долго, — покачала головой Адерин. — И вряд ли она согласится. Отсутствие ворот всегда символизировало открытость Келвадана для всех. Это плохо сочетается с дипломатией, на которую она делает ставку в эти Испытания. — По тону было ясно: Адерин не верит, что дипломатия сработает. Она из тех, кто ведёт переговоры с ладонью на рукояти.

Но королева держалась за надежду: будто бы сами Испытания удержат от войны. На торжествах она хотела почётных мест для Лайалла и Хадеона: просто увидев их рядом, лорды могут решить, что у Келвадана будут союзники, и задумаются, стоит ли вставать под знамя лорда Аласдара.

— Кланы не боятся боя, но не станут губить всадников в войне, которую точно проиграют, — сказала она мне назавтра после того провального ужина. — Пусть видят, что штурм Келвадана безнадёжен — силы Аласдара могут рассыпаться.

— Но у нас нет обещаний ни от Вилтова, ни от Дорана, — усомнилась я.

Королева тонко улыбнулась:

— То, во что верят, часто важнее того, что есть на самом деле.

Адерин же не полагалась на «рассыплются». День и ночь — только охрана Испытаний, и каждый свободный миг — тренировки всадников на случай, если война придёт следом.

У ворот она развернула коня лицом к нам:

— Разбейтесь по парам и осмотрите стену: ищите уязвимости, которые клан Катал мог бы использовать. Драйден, Кира — от восточного края, где стена упирается в скалу, и назад. Нира, Кайлер — от нас на восток, пока не встретитесь с ними.

Пока Адерин рассылала остальных, Драйден щурился от полуденного солнца и ухмыльнулся:

— Наперегонки до конца стены?

Я не успела ответить — он пустил кобылу галопом, оставив пыль. Несмотря на всё, я улыбнулась, сжала бёдрами Дайти и шепнула команду. Он рванул охотно, будто его неделю не выпускали за стены.

Ветер от бешеного бега откинул мне капюшон, пряди выскользнули из косы — словно пустыня перебирала мои волосы своими ладонями. Голос Адерин растворился в грохоте копыт, отбивавших такт моему сердцу.

Мы быстро нагнали и обошли Драйдена; я рассмеялась, когда Дайти вытянулся, мышцы на шее играли с каждым махом. Я позволила себе лёгкость — там, где под копытами песок и над головой небо, а горизонт уходит бесконечно во все стороны. Седло и простор приносили мне больше мира, чем все медитации с королевой.

У скалы, где стена прирастала к горе, я сбавила ход. Драйден, догнав, выровнялся, перевёл кобылу на рысь и через пару вдохов — на шаг; развёл руками с нарочитой печалью поражённого:

— Оскорбляешь мою гордость. Надеюсь, в Испытаниях не слишком много конных задач — а то вылечу в первом туре.

— А я, наоборот, надеюсь на них, — ответила я. Ночи напролёт я гадала, что приготовили на этот раз, но Адерин и королева держали рот на замке. Хоть они и хотели моей победы, делиться планами событий не рисковали: молва о «подтасовке» могла бы убить мою репутацию и вообще выкинуть меня из турнира.

Так что я гадала сама — кроме заключительных поединков, которые неизменны. Потеря сна не пугала: позавчера меня снова навещала беспокойная тень — во сне Вайпер сидел со мной в тесной палатке, между нами тарелка с финиками.

Он взял один, а я поморщилась:

— Я в жизни съела их слишком много.

Он издал короткий звук, удивительно похожий на смешок для такой страшной фигуры. Я отметила это уже проснувшись.

— Разве тебе разрешено жить в Пустыне Баллан, если ты не любишь финики?

— Я их не ненавижу, — пожала плечами. — Просто уж больно часто это было всё, что у меня было. — Я уставилась на тарелку, и финики превратились в апельсины, как это бывает во сне.

Вайпер нахмурился:

— А мне нравились.

— А я люблю апельсины.

Мы потянулись к тарелке одновременно, наши руки столкнулись. Всё вокруг было размыто и мягко, а его ладонь — пугающе реальна, тёплая, и это дёрнуло меня из сна.

Я проснулась со вздохом и вернулась к мыслям об Испытаниях, и — к попыткам не думать о странных снах о человеке, с которым через считанные дни мы будем стоять за судьбу пустыни. Может, сны — просто способ моего мозга разобраться, кто под маской. Я всё ждала весточки от Орена — кто он, этот Вайпер, как забрался так высоко, — но сокол молчал. По складке между бровей королевы я понимала: её это беспокоит тоже.

— Значит, надеюсь, мы не устроим конную гонку слишком рано, — вернул меня Драйден.

Я кивнула, похлопала Дайти по шее и повернулась к стене — исполнять приказ Адерин. Глянула вверх, снова поразившись монолиту, окружавшему город. Но не успела я как следует проверить участок, как за спиной шуршнуло.

Визг Драйдена полоснул воздух — и за ним волчий вой. Я развернулась. Рыжий волк летел на Драйдена; кобыла шарахнулась, глаза закатились. Манёвр спас его от падения, но зверь всё равно вцепился ему в руку.

Крик сорвался с губ Драйдена; с дальнего края подкрадывались ещё — помельче. Я привычно потянулась к праще — на поясе пусто. Драйден стонал, пытаясь стряхнуть зверя; зубы порвали рукав, и ткань запиталась кровью. Он не видел хищников с другой стороны.

Дикая лёгкость после скачки вернулась, но теперь перехлестнула через край. Я ощутила волков — их голод, панику лошадей и дюны, бегущие к морю.

Я метнула руку, крик вырвался сам — воздух раскололся как от грома. В глазах вспыхнуло белым; моргнув пятна, я увидела четырёх волков — все лежали неподвижно.

Я вскинула взгляд к Драйдену — седло было пусто. В панике спрыгнула с Дайти, колени подломились. Среди тел, мёртвых или оглушённых — не разобрать, — лицом вниз лежал Драйден.

Я перевернула его — и меня стошнило подступившей волной: от плеча тянулась ровная линия крови. Не рваная пастью или когтями, а чистый разрез — как тот самый магический удар, которым я уложила волков.

Это сделала я.

Ткань туники темнела на глазах; он распахнул затуманенные глаза. Я потянулась прижать рану — остановить кровь, но он, сфокусировав взгляд, дёрнулся от меня. Я попробовала снова — он отпрянул, часто дыша, и в глазах у него распахнулся слишком знакомый мне ужас: такой же я видела у родителей, когда земля разошлась у моих ног. Тот взгляд, что приходит по ночам.