Читать книгу 📗 "Тени столь жестокие (ЛП) - Зандер Лив"

— Справлюсь.

Я мягко коснулся её виска щекой, но тут заметил, как все вокруг неловко заёрзали на брёвнах. Все, кроме Лорн, которая ухмыльнулась за своим куском хлеба. И Малира, который уставился на меня сквозь искры костра так, словно прикидывал, насколько больно будет пройтись босиком по углям.

А потом опустил взгляд в землю.

Совсем не похоже на него.

— Да, жаль, — нарушил паузу Аскер. — Если бы богиня показала мне это… Но женщины, как всегда, непредсказуемы.

Марла цокнула языком.

— Хватит разговоров о войне. Сражений до весны всё равно не будет — слишком много льда в бухте Аммаретта.

Галантия прочистила горло.

— Принц теней, ты наконец скажешь, зачем мы летим в Вальтарис?

— Милое дитя, — фыркнула Лорн, — не задавай вопросов, к ответам на которые ты не готова. А то ещё в обморок хлопнешься.

— О, Лорн, — Галантия издевательски вскинула бровь, — я и не знала, что ты так печёшься о моём здоровье.

Лорн свесила с ветки ногу, и в её глазах блеснуло что-то зловещее.

— Ты в последнее время слишком…

— Я хочу, чтобы ты попробовала поднять тени с Вальтариса, — перебил её Малир. Его голос мгновенно заставил замолчать всех.

Несколько долгих мгновений он продолжал жевать мясо, прежде чем добавил:

— Твоя Пустота глубока… глубже даже, чем была у моей матери.

Из груди Галантии вырвался смешок, который вытянулся в сиплый стон, когда Малир оторвал очередной кусок крольчатины.

— О боги… ты ведь серьёзно.

Малир поднял глаза, облизав пальцы.

— А почему нет?

Галантия шумно сглотнула и провела ладонями по подолу платья.

— И сколько… сколько теней ты хочешь, чтобы я вобрала?

Малир отбросил костяк кролика в кусты.

— Целое королевство.

Аскер медленно кивнул, протянув протяжное «м-м-м».

— Да, её Пустота действительно глубока и сильна. Мысль имеет вес.

— Ты хочешь, чтобы я сняла проклятие теней с целого королевства? Я? — дыхание Галантии сбилось, сердце заколотилось, и она прижала руку к груди. — Я даже, чёрт возьми, крышку на своём нужнике⁸ никогда толком не поднимала!

Взгляд Малира упал на её пальцы, нервно разминавшие ноющую связь, а потом снова поднялся к её глазам.

— Лорн и я поможем, направим тени, чтобы влить их в твою Пустоту.

— Стоит попробовать, — сказал Аскер, выпрямляясь, его блестящий взгляд унесся куда-то в темноту леса. — Клянусь звёздами, было бы прекрасно снова патрулировать Смоляную дорогу. За жизнь я видел немало мест, но ничего прекраснее нашего Вальтариса.

— Малир сказал: попробовать, — я перебрал пальцами волосы Галантии, растрёпанные ветром, впуская в её Пустоту тени, что были у меня под рукой. Немного, даже недостаточно, чтобы она опустила руку. — Он не требует успеха, тем более сразу. Но это хорошая возможность испытать твой дар за пределами привычного, мм?

Она медленно кивнула.

— Думаю, я постараюсь уснуть.

— Отдохни, дитя, — сказала Марла, а затем посмотрела на меня. — Себиан?

— М-м?

— В моём мешке, у гнезда, — начала она. — Возьми мазь. Она снимет её боль.

— Сейчас приду, — прошептал я Галантии. — Жди в палатке.

Глава 22



Галантия

Наши дни, роща

Я позволила теням палатки захлопнуться за мной, пульс всё ещё гнал кровь по венам. Малир хотел, чтобы я вобрала те загадочные тени, о которых не знала почти ничего. Целое королевство.

Насколько же огромной была Вайрия?

Я развязала шнуровку платья, позволила ему осесть у ног и шагнула из него, оставаясь в одном подкладке. А что если Малир ошибался и моя пустота вовсе не настолько глубока для этого?

Но что если глубока?

Может, это вернёт Воронов — нас — домой. Разве не об этом говорила Марла, что моя биологическая мать, возможно, хотела этого? Чтобы я исправила это? Чтобы вернулась домой? Вальтариc — это ведь дом, не так ли?

Себиан вошёл в палатку, тьма которой прерывалась лишь оранжевым светом от костров, потрескивающих по всему лагерю, держа в ладони банку с мазью, о которой говорила Марла.

— Без сомнения, всё равно проснёшься с болью, но это должно немного помочь.

— Руки и спина убивают меня, — я вздохнула, потянувшись к чёрным завязкам на передней части поддоспеха. — И всё же я бы не хотела иначе. Быть там, в небе, скользить над милями и милями земли… Это… волшебно.

— Давай. Я помогу. — Себиан встал передо мной, ловко распутывая завязки, глаза его были прикованы к моим. — Садись на одеяла. Будет удобнее.

Я сняла туфли и позволила пальцам найти мягкий край подушки, прежде чем опустилась в океан плотной теневой ткани.

— Почему большинство из вас спит в этих… гнёздах?

Сняв ботинки, Себиан опустился на колени за мной, сдвигая поддоспех с одного плеча.

— Из-за птенцов, милая.

Я почти застонала от того, как он собрал мои волосы, закрутив их вокруг руки, прежде чем уложить на другое плечо.

— Птенцов?

— Нельзя предугадать, когда дитя впервые обернётся, — его большой палец размазал мазь по шее, глубже вдавился в кожу у плеча и принялся прорабатывать тугую, напряжённую мышцу. — Даже падение с высоты кровати могло бы серьёзно покалечить птенца, если вдруг ему вздумается подпрыгнуть.

— Понятно.

— Сегодня ты справилась отлично, — похвалил Себиан, тепло его тела укутывало спину. — Никогда не забывай следить за глазами и всегда наблюдать за небом, даже за ветрами сверху. Слишком много хищников там.

Я позволила голове склониться вбок, разум глухо отдавался наслаждением и болью от его прикосновений.

— Соколы.

— Мм-хм. — Он опустил поддоспех ниже, ладонь обхватила грудь, большой палец нежно гладил напряжённые мышцы сверху. — Ещё хуже — совы. Они охотятся ночью и видят лучше нас, поэтому мы обычно встаём, когда луна на небе.

Я закрыла глаза, предаваясь блаженству, когда он поцеловал меня за мочку уха, тело становилось тяжёлым от тёплой, уютной вялости.

— Снаружи есть люди, а стены из ткани…

— В библиотеке тоже были люди, но это не помешало тебе сжаться на моём пальце в тот день. — Он обхватил грудь, разминая плоть, пока кровь не закипела. — Во дворе ткани не было, а ты так мило терлась о мой член. Почему вдруг такая стеснительная, а?

Зубы провели по шее. Ногти зацепились за поддоспех, стянув ткань на колени, прежде чем рука Себиана скользнула между моими ногами. Пальцы проводили вдоль влагалища. Вверх, вниз. Вверх, вниз. Сжали клитор. Боги, этот Ворон знал, что такое удовольствие, и давал его с таким рвением, что дыхание замирало.

— Ложись. — Он прижался эрекцией к моей спине, опираясь весом, пока я не погрузилась в теневую ткань.

— Мы не можем…

— Тсс. — Он медленно провёл костяшками вдоль мышцы слева от позвоночника. — Тебе кто-нибудь говорил, что произойдет весной?

Я задыхалась, когда он терся твёрдым членом о зад с той же силой, с какой вдавливал большой палец в основание черепа, разминая узел напряжения там.

— Что?

— То, что бухта Аммаретт замёрзнет, — не единственная причина, по которой Малир ждёт с атакой до весны. Сезон гнездования заставляет нас, Воронов, чувствовать себя определённым образом, — прошептал он мне на ухо, двигая бёдрами за моей спиной с умелым ритмом. — Как только снег растает и на деревьях появятся первые почки, в Тайдстоуне будут слышны только Вороны, ебущиеся, строящие гнёзда, производящие потомство. Наши головы так затуманены желанием спариваться, что стеснительность и забота о приватности исчезают вовсе.

Я не смогла сдержать хриплое дыхание, обожая то, как он так твёрд для меня, как его дыхание меняется вместе с моим.