Читать книгу 📗 "Мятежник (СИ) - Марли Вита"

Он вошел резко, без подготовки, и я вскрикнула от неожиданности. Мы купались в этой безумной страсти, в животной ярости, но не забыли о горечи расставания. Были вместе здесь и сейчас.

В последний раз.

Я лихорадочно запоминала его ласки, поцелуи, запах, толчки внутри меня. Руки с прожилками вен. Хриплое дыхание, смешавшееся с моим. Тепло его жилистого тела.

Занималась любовью и беззвучно плакала.

Время, пожалуйста, остановись. Не беги так быстро, не утекай сквозь пальцы, будь милосердно!

Когда агония достигла пика, я вцепилась в щербатый уступ и прокусила губу до крови. Эолис издал утробный рык, вторя моим ощущениям, и резко вышел.

Его семя пролилось на молчаливые камни.

Когда он снова развернул меня к себе, мы стояли обессиленные и опустошённые, прижавшись друг к другу. На месте бешеной страсти осталась ноющая боль и пустота. Эолис медленно выпрямился, все еще удерживая меня у стены, и нежно поцеловал в макушку. Затем бережно вытер мои слезы тыльной стороной ладони.

— Прости, любовь моя, — его голос дрожал. — Я не хотел причинить тебе боль. Только не тебе.

Время не услышало моей мольбы. Не замерло, не покрылось льдом, не сделало остановки. Наш сладкий миг закончился. Настала пора двигаться дальше.

Любимый завязал мне глаза, чтобы я не запомнила дороги, и мы снова отправились в путь.

Где-то в глубине пещеры находился подъёмный механизм. Габариты его были значительны, поскольку на платформу мы взошли вместе с лошадью. Раздался скрип рычага, скрежет троса, и платформа пришла в движение.

Поднимались долго, в кромешной тьме, ощущая лишь влажное дыхание лошади рядом. Эолис молча стоял за спиной, его тепло согревало, но не рассеивало леденящий страх. Наконец, платформа остановилась и любимый помог мне сойти, заботливо придерживая за локоть. В лицо ударил свежий, прохладный воздух, холодная снежинка упала на нос.

— Сейчас ночь? — спросила я, поскольку через повязку не бил свет солнца. Даже преломлённый сквозь синюю дымку он оставался ярким и опасным для тех, кто столько времени провёл в подземелье.

— Сумерки, — ответил дроу.

— Могу я уже снять повязку?

— Нет, любовь моя, подожди.

Мы остановились.

Под ногами хрустел снег, воздух был сухим и морозным, но необычайно свежим. Я так скучала по дуновению ветра и так злилась, что за это благо приходилось платить расставанием.

Шеи коснулся холодный хрусталь.

— Твоя подвеска, — шепнул Эолис, застёгивая под моими волосами цепочку. — Кулон с ядом арахны, который твои родные подарили на твою свадьбу. Помнишь, я забрал её когда-то? Теперь возвращаю. Не имею права оставлять его себе.

— Нет, — мотнула головой, — Оставь. На память.

— Не могу, — замок щёлкнул, кулон холодил кожу. — Мне будет спокойнее, если снадобье против всех ядов будет при тебе. Себе я оставлю твой локон. Если позволишь.

Протянув руку, он аккуратно отделил тонкую прядь моих волос и заплёл в косу. Движение было нежным, осторожным и быстрым. Миг, и карманный нож срезал маленькую косичку.

Затем снова тепло его губ и жар языка. Мы целовались на холодном ветру, снежинки падали на лицо и, касаясь кожи, таяли.

— А мне… — шепнула я. — Что мне ты оставишь на память о себе?

— Ничего. Любой предмет, переданный от меня, может быть обнаружен при досмотре.

Мы целовались так долго, что заныли губы. Холод проникал под воротник, пальцы коченели.

— Пора, моя королева. Иначе ты совсем замёрзнешь. Дальше я не могу пойти с тобой, здесь снуют патрульные.

Эолис избавил мои глаза от повязки. Впереди протоптанная тропинка, справа и слева высились деревья со снежными шапками, а вдалеке — главные ворота столицы Вольмонда. Из-за магической дымки снег отливал синим цветом и город, подобно сапфиру, сверкал в свете луны.

— Или прямо по тропе, моя Гвилисс, — прошелестел дроу у меня за спиной. — Я буду здесь наблюдать за тобой и скроюсь в подземелье лишь когда ты окажешься по ту сторону врат.

Шаг, другой, третий. Под обувью хрустел снег и каждое движение причиняло боль, но болело вовсе не тело. Я обернулась — Эолис стоял неподвижно, как статуя. Лунный свет играл на его пепельных волосах, делая их серебристыми, в глазах зажглись две печальных звезды. Они горели ярче любой светочи, рассыпанной по небосклону.

— Я люблю тебя, — сказала на прощание и, услышав в последний раз ответное признание, зашагала прочь.

Короткая заключительная глава

Не помню, что сказала стражницам.

В моей памяти остался лишь тёплый грог, плед с разноцветным орнаментом и бесконечные расспросы, на которые я не давала ответа. Главные ворота казались точкой невозврата.

Прошу, не открывайте их.

Пока я здесь, там из темноты за мной наблюдали любимые глаза. Горячее сердце билось в унисон с моим. Слабая надежда на возвращение теплилась в груди.

Прошу, не отбирайте её.

С меня попытались снять чары иллюзии. Черты лица в тусклом свете лампы сверяли с карандашным наброском, сделанным давным-давно по приказу моего супруга. Затем велели умыться, воду милостиво согрели у костра и тёрли лицо тряпкой, но грима не обнаружили. Потому что его не было. Потому что я действительно — Гвилисс Торальфин.

Прошу, обманитесь. Не пускайте меня в город. Велите повернуть назад.

— Отправьте за послом, — проворчала рослая женщина-дроу. — Кажется, госпожа не врёт. Пусть господин посол подтвердит это.

Ожидание тянулось мучительно долго. Я сидела, закутавшись в плед, и смотрела сквозь пляшущие языки пламени в темноту вольмондского леса.

Прощай, любимый мой. Ты живёшь глубоко под землёй, но пусть звёзды ведут тебя, освящают путь и приведут к победе. Я от всего сердца желаю исполнения твоей мечты.

— Отворить ворота! — прокаркала командир стражи и петли тягуче заскрипели.

Исполинские ставни открывались, выпуская свет городских огней. Вот он — Вольмонд. Город, с которым я толком не знакома. Разноцветный фонари и кристаллы. Постройки сплошь из белого камня, отливавшие синим и фиолетовым под колдовской дымкой. Высокие шпили храмов, острые крыши дворцов и поместий. Дороги, очищенные от снега.

Может, супруг мой вернулся домой? Выполнил свою посольскую миссию и отправился в Ливенор в печальном статусе вдовца?

Но среди тысячи огней показалась фигура. Прекрасная и статная в своём безупречном великолепии. Каждая складка плаща лежала так, словно была вымерена по линейке. Каждый волос знал своё место и колыхался в такт ветру. На ботинки, идеально вощёные, не налипал снег.

Надежда оборвалась, как рвутся нити паутины от взмаха клинка. У главных ворот столицы в сиянии света стоял мой муж — Альверон.

Конец первого тома