Читать книгу 📗 "Секретарь Королевского Отбора (СИ) - Рэйн Рина"
Расслабленный информацией о смертях графа Лэ Ррека и эссэра Рика, о которых Аттор отчитался еще с самого утра, герцог выглядел довольным. А легкое зелье болтливости, которое верная Финэ по просьбе Аттора незаметно добавила в гарнир Его Светлости, неплохо развязало ему язык. Но так как позже герцог будет помнить все, что говорил и делал, Аттору нельзя было выдавать себя и задавать слишком провокационные вопросы. И он молчал. Хотя иногда такое молчание требовало от него слишком много контроля. Но Энабетт прекрасно справлялась с допросом Лэ Эсти, даже не зная, что она делает.
Аттору же оставалась немногое. Слушать, запоминать и поражаться, каким дураком он все это время был. А еще радоваться тому, что герцог уверен, что контракт девушки с Камнем Выбора, ее работа на разведку и запрет для прессы — это инициатива короля. Вот Его Величество удивился бы, если бы узнал.
И пока разговор складывался наилучшим для Аттора образом, он не вмешивался. Наслаждался пищей, рассматривал пчел, делал вид, что витает в облаках… Но вот прозвучал вопрос, которого он ждал, но опасался. Ведь ответ на него огорчит Энабетт. А после ночных происшествий хотелось поберечь девушку. В конце концов, он же должен заботиться о самочувствии своих подчиненных, ведь так?
Но вопрос о судьбе Тэрэсса был задан.
— Как он?
И Аттор понял, что дальше изображать безразличие к разговору не сможет. Да и выражение лица герцога после этого вопроса требовало отдельной расшифровки. Слишком насмешливое.
Как будто герцог уверен, что Энабетт итак знает ответ на свой вопрос…
Как будто он подозревает ее в этом…
— А что вам, эсса, известно о ночном происшествии?
— Только то, Ваша Светлость, что я уже рассказала лэстору Лэс Реми.
— И больше ничего?
— Ничего.
Аттор на мгновение поймал быстрый колкий взгляд Его Светлости.
— Ваш бывший коллега получил такой же ментальный приказ, как и граф Лэ Ррек. Он пытался противиться ему, поэтому его магия стала нестабильной. А когда голем вмешался, произошел взрыв и пожар. Ну а дальше с эссэром Риком случилось тоже, что с и графом Лэ Ррэком, — герцог еще раз переглянулся с Аттором. В бесцветных глазах старика плескалась злая насмешка.
Неужели он действительно подозревает Энабетт? Но если это не он и не она… To кто?
— И что с ним случилось, Ваша Светлость? — прозвучало со страхом.
— Он умер.
На мгновение на террасе все замерли. Старик, наслаждающийся эффектом с мерзкой улыбочкой на бледных губах. Девушка, широко распахнувшая глаза. И Аттор, не сводящий с нее взгляда.
Уже по-летнему яркое солнце теплыми лучами гладило кожу, ласковый ветер осторожно перебирал листья шиповника и разносил его аромат, где-то совсем рядом жужжали пчелы,
— Не может быть, — одним губами прошептала Энабетт, теряя сознание под отчетливое хмыканье Его Светлости.
Нет, нельзя было допускать этого вопроса. Нельзя.
— Финэ, воды и нюхательной соли! — приказал Аттор, под пристальным вниманием герцога забирая обмякшую девушку со стула на руки и занося в дом — прохлада и тень ей сейчас будут полезнее жары и солнца. Тяжесть ее тела приятно оттягивала руки, даже несмотря на усталость.
Усадив Энабетт на софу в прихожей и, увидев, что девушка приходит в себя, Аттор услышал рядом с собой осторожный глухой стук женских каблучков.
— Давай соль и воду, — протянул он руку, не оглядываясь.
— О чем ты, дорогой мой? — спросил мелодичный женский голос.
Аттор резко обернулся.
Ирия.
Какого эржа?
Энабетт
Перед глазами все плыло, а тело все еще помнило прикосновения теплых рук Аттора, стоящего сейчас рядом с нечитаемым выражением лица и смотрящим не на меня, а на женщину, от появления которой мне стало совсем неуютно.
Лэста Ирия-как-ее-там…
Как всегда — идеально красивая. Атласная черная кожа, гладкие черные волосы, собранные в элегантную прическу, длинные серьги из белого металла, подчеркивающие контуры высокой шеи, смелое ярко-розовое платье, облегающее крутобедрую и пышногрудую фигуру… Сочная, свежая, счастливо улыбающаяся ему…
А я думала, хуже быть уже не может. Но нет. Мало мне было чувства горя и потерянности. Теперь еще захотелось закутать рееянку в какую-нибудь хламиду или попросить сиять где-то в другом месте. Для другого мужчины.
От этой мысли я, кажется, отрезвела. Мне нельзя терять перед ними лицо.
Села ровнее на мягкой софе. Оправила юбку. Поблагодарила подошедшую встревоженную Финэ за соль и сделала вдох — резкий едкий запах согнал оцепенение с разума. Соображать стало проще.
Кем бы ни была Аттору женщина, с которой он теперь о чем-то тихо переговаривался в стороне, отвечая на ее требовательные вопросы, она точно имела какое-то право на то, чтобы вот так просто прийти в его дом и спрашивать. Любовница? Невеста? Я не знала. Возможно, Ирия вообще имела право и на что-то большее. Я же — нет. И уж тем более не должна была ревность. Аттор мне никаких надежд не девал. А то, что спасал раз за разом — ну так это вряд ли от глубокой личной симпатии. Работа у него такая. И это он просто про метку Предателя ничего не знает. А вот если узнает…
Нет. Не хочу даже думать, что тогда будет. Это слишком для меня.
Я сделала еще вдох соли. Не то время. Не те мысли. А какие сейчас те?
Весь мир считает меня нечестной на руку девицей. Распорядители Отбора — потенциальной королевой и чьей-то протеже, которой они при этом не стесняются слать двусмысленные подарки — явно в целях интриги, которую мне предстоит еще понять. К тому же, уверена, герцог узнал меня. Его тон, слова, насмешка… Я для него — битая карта. Но при этом кто-то другой, кто-то очень недобрый, зачем-то подсылает ко мне заколдованных мужчин и те гибнут от того, что противятся чарам. И этот кто-то, к тому же, сумел подобраться ко мне очень близко.
Многим ли я рассказывала о том, что Тэрэсс любил отвесить комплимент моим ножкам и позвать меня на свидание? Паре подруг-однодневок? Какой-нибудь приятной коллеге? Сератине? Хейли, которой Тэрэсс как-то подарил смешного плюшевого пегаса?
Эржи, кто из них может быть связан с этим монстром, не гнушающимся ничем ради непонятной мне цели? Или насилие надо мной — и есть цель?
И может это как-то быть связанным с погибшей принцессой? У нее ведь тоже метка невесты была белая? Может, кого-то не устраивают такие невесты? Но как тогда это связано с убитой матерью Далии…
В голове загудел колокол. Я сделала глоток воды из любезно протянутого Финэ хрустального бокала. Нет, так не пойдет. Сейчас я понимала еще меньше, чем час назад. И звук быстрого влажного поцелуя, раздавшийся в стороне, не способствовал улучшению моего состояния. Вновь невольно посмотрев в ту самую сторону, увидела радостное лицо Ирии и ровную спину Аттора, затянутую в черно-зеленый сюртук.
Я здесь лишняя.
Уверена, именно поэтому мне сейчас так трудно вздохнуть. И хочется уйти. Или кричать…
Нет, это зрелище не для меня. Зато горный пейзаж на стене напротив — идеально. Грубые мазки, холодная палитра, уверенная кисть…
— Эсса Суак, вам лучше? — Аттор в два шага приблизился ко мне. Вид обеспокоенный, кожа бледная, под глазами — тени, которые на террасе от меня прятало солнце. На красивых губах — слабый след от чужой помады…
— Да, лэстр, спасибо.
— Тогда я оставлю вас на эссу Ани и лэсту Лэ Фонтэл. Меня ждут срочные дела.
Я, конечно же, поблагодарила, хотя предпочла бы просто побыть одной, и он тут же ушел — через мгновение шум портала на улице сообщил, что Аттор с герцогом покинули дом.
Мне не оставалось больше ничего, кроме как еще больше выпрямить спину и, улыбнувшись Ирии, приготовиться держать оборону. И не зря. Оперная дива смотрела на меня как на зверушку, в отношении которой никак не могла определиться: вроде и забавная, и милая, но чувство брезгливости все равно возникает. Как будто я новорожденный гамаюн или трикс.
