Читать книгу 📗 "По ту сторону тьмы (ЛП) - Болдт Р. С."

Уэйд — мужчина, который, возможно, отправлял бы мне цветы по разным поводам — на день рождения, на годовщину свадьбы или просто потому, что думал обо мне. Его не обвиняли в убийстве несколько раз, и он уж точно не главарь банды.

Судя по тому, что я услышала в лифте от других людей, он нарушает протокол только потому, что очень любит свою работу и стремится сделать все возможное, чтобы соблюсти закон и обеспечить безопасность других людей.

И все же на какую-то долю секунды я понадеялась, что эти розы от другого мужчины.

Подняв голову, я втягиваю в легкие воздух, после чего бормочу себе под нос:

— Ладненько, Джорджия. Просто соберись. Ты не ходила на свидания целую вечность, и это заметно. — Меня охватывает огорчение, ведь я должна быть без ума от Уэйда.

Но у меня от него не сносит крышу… и я никогда не умела притворяться. Тем не менее, цветы были милым жестом.

Прочищаю горло и легонько провожу кончиком пальца по одному лепестку розы. Их красота вызывает легкую улыбку на моих губах.

— Первый мужчина, который прислал мне цветы, заслуживает подобающей благодарности.

Я достаю телефон и набираю номер Уэйда. Три гудка спустя он отвечает.

— Здравствуй, красавица. — Его хриплый голос доносится до моих ушей, и от нежности, звучащей в тоне, я замираю. Мне нужно решить это все бережно, поступить правильно и быть честной с ним.

— Офицер Хендерсон, только что я получила великолепную вазу с розовыми розами.

— Рад, что они тебе нравятся. — На заднем плане раздается еще один мужской голос, и Уэйд быстро говорит: — Погоди секунду.

Должно быть, он прикрывает трубку рукой, потому что голоса звучат приглушенно, прежде чем он возвращается на линию.

— Извини. Мне поступил звонок касательно бытовой ссоры, и детектив Даллерайд появился в соседнем доме. — Он понижает голос. — Соседи спорят, кто первым обнаружил тело другого соседа.

— Ого. Звучит… увлекательно. — Затем я поспешно продолжаю: — Прости, что беспокою тебя, ты ведь работаешь, но я хотела поблагодарить за розы. Они прекрасны.

Его голос становится хриплым от нежности.

— Джорджия, ты никогда не беспокоишь меня. И я рад, что они тебе нравятся. К тому же нам нужно заняться назначением второго свидания.

Вот чёрт. Моя интуиция вопит в знак протеста, отчего ответ застревает в горле.

— Точно. — Это единственное слово прозвучало скорее, как вопрос, чем как согласие.

Проходит несколько секунд молчания, прежде чем он тихо говорит:

— Прозвучало неуверенно.

Он прямолинейный человек, и я чертовски надеюсь, что он оценит мою честность.

Я тщательно подбираю слова.

— Для ясности, ты должен знать, что есть кое-кто еще… — Я осекаюсь. Без понятия, как описать это.

Я уж точно не могу сказать: «Есть один главарь банды, которого я не могу выбросить из головы. Его поцелуи — это нечто из ряда вон выходящее, он вылизал мою киску, доведя меня до беспамятства, а его член не сравним ни с чем, что я когда-либо испытывала. Да и к всему прочему, он вне всяких сомнений убивал людей».

Нетушки. Этому не вырваться из моих уст.

К счастью, Уэйд подхватывает разговор:

— Он водил тебя на свидание?

Его вопрос застает меня врасплох.

— Нет, — медленно отзываюсь я.

— Присылал тебе цветы? — улыбка слышна в его голосе.

— Нет.

— Тогда это значит, что я все еще в претендентах.

Морщусь, испытывая облегчение от того, что он не видит моего лица. Очевидно, что, сама того не желая, я активировала в нем какой-то пещерный инстинкт.

Уэйд бормочет:

— Ты особенная, Джорджия. Иначе я бы не стал тебя преследовать. — Наступает короткая пауза, и голос детектива раздается на заднем плане, прежде чем он говорит: — Мне нужно идти. Хорошего дня, красавица.

— И тебе. — Мои слова вырываются с запинкой. Я слегка ошеломлена его реакцией на мою открытость.

Я кладу телефон на стол и снова разглядываю цветы. Я в состоянии взглянуть на них другим взглядом. Рассмотреть в них возможность для чего-то нормального.

Если имеется способ отключить мою способность навсегда — если я смогу сдержать клятву никогда больше не использовать ее — возможно, я смогу избавиться от темных пятен, которые она оставила на моей душе.

Должен быть способ. Он просто обязан быть.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

ДЖОРДЖИЯ

Выхода нет. По крайней мере, в нынешнем понимании.

Доказательство лежит передо мной на столе для вскрытия. Мужчина, который старше меня на несколько лет, и чья жизнь оборвалась из-за пули, пущенной ему лоб.

Согласно отчету, к его телу прилагалась предсмертная записка, но угол, под которым пуля пробила его голову, не вяжется ни с этим объяснением, ни с рапортом детектива.

Все предельно просто — было совершенно убийство. Татуировки, набитые на его темной коже, указывают на принадлежность к Скорпионам. Даже в смерти у его кожи привлекательный глубокий золотисто-коричневый оттенок; сейчас он лежит обнаженным, так как я подготовила его к вскрытию.

Пока я осматриваю лежащего на столе мужчину, меня охватывает внезапный озноб, словно температура воздуха резко упала.

Покалывание в пальцах рук и ног вызывает панику, которая разгорается внутри меня. Что, черт возьми, происходит? Это тело излучает странную энергию…

Когда мои глаза окидывают мужчину, меня пробирает дрожь от осознания того, что мне придется поднести к нему руки, чтобы завершить вскрытие.

— Дыши, Джорджия, — шепчу я. — Просто дыши. — Я прерывисто вздыхаю. Затем, дрожащей рукой, готовлюсь вонзить скальпель в его плоть, но быстро опускаю его. Такое ощущение, будто невидимая сила заставляет меня сделать это.

Если этот человек был важен для Бронсона, возможно, я смогу найти информацию о том, кто его убил.

«Но ты снова это сделаешь. Однажды ты уже нарушила свою клятву».

Я издаю разочарованный стон, борясь с собой.

«Но, возможно, это поможет Бронсону…».

С этой мыслью я затаиваю дыхание и подношу ладонь в перчатке над телом мужчины.

— Как… — я замолкаю, поспешно меняя вопрос на другой: — Кто тебя убил?

Долгое мгновение ничего не происходит. Тиканье больших часов, установленных на дальней стене, отзывается эхом в тишине. Я медленно убираю руку и с облегчением выдыхаю воздух из легких.

Снова взяв в руки скальпель, я готовлюсь продолжить свою работу. Но прежде чем острый металл соприкасается с его плотью, его тело сильно сотрясается.

Словно робот, он сгибается в талии, садясь на мой стол для вскрытия, и по моему телу пробегает дрожь, а по венам разливается страх.

Глаза мужчины быстро моргают, прежде чем он поворачивает голову и смотрит на меня. Или, по крайней мере, кажется, что он смотрит на меня. Трудно сказать из-за мутной пленки, которая облегает его глазные яблоки.

Те слова, что сначала вырывается из его уст, звучат бессвязно. Все, что мне удается, — это застыть на месте, глядя на мертвое тело, которое я оживила.

— Бронсон сотворил это. — Он бормочет что-то еще, чего не разобрать. Затем он повторяет: — Бронсон сотворил это.

От его слов кровь в моих жилах стынет. Бронсон убил его?

Прежде чем я успеваю задать еще один вопрос, мужчина откидывается назад, плюхаясь на стол. Я выжидаю долгую минуту, мое дыхание сбивается в резкие, прерывистые вздохи. Затем я протягиваю руку и осторожно закрываю ему веки.

Это сделал Бронсон. Бронсон убил кого-то. Мало того, он убил человека, который, очевидно, состоял в его банде.

Мои ноги трясутся, а мышцы трепещут, пытаясь удержать меня в вертикальном положении. Блядь. Так бывает всегда, когда я оживляю кого-то или что-то. Это истощает мою энергию.

Я часто размышляю, не истощает ли это и моих жизненных сил.

Каким-то образом мне удается выдержать процесс вскрытия, хотя требуется вся сила воли, чтобы удержаться в вертикальном положении. Мои руки все еще периодически дрожат, и мне приходится несколько раз приостанавливаться, чтобы прийти в себя.