Читать книгу 📗 "Проклятый бывший - Стерлинг Эрин"

Но нет, звонил Боуэн по видеосвязи, и когда Рис взял трубку, они оба в ужасе уставились друг на друга.

– Что случилось с твоим лицом? – спросил Рис как раз в тот момент, когда Боуэн нахмурился и сказал:

– Ты голый.

Сев повыше на кровати, Рис протер тыльной стороной ладони один глаз.

– Нет, я не сплю, я только что проснулся и…

– Почему ты отвечаешь на видеозвонок голышом?

– Зачем ты привязал к лицу барсука?

На мгновение два брата уставились друг на друга через свои телефоны, а затем сквозь эту бородатую гущу пробилась улыбка.

– Сильно запустил, похоже? – спросил Боуэн, потирая челюсть.

– Ей нужен собственный почтовый индекс, приятель, – ответил Рис, но тоже улыбаясь. Боуэн, как и Уэллс, большую часть времени был настоящей занозой в заднице, но все равно было приятно видеть его, даже если он отрастил самую ужасную бороду в мире.

– Уэллс сообщил мне, что ты облажался, – сказал Боуэн, как всегда, по существу. – Проклял сам себя.

– Это долгая история, – предупредил Рис, но Боуэн только хмыкнул, отодвигая телефон, чтобы показать Рису пустынный горный склон, на котором он сидел.

– Буду рад хоть как-то развлечься.

Итак, Рис рассказал ему все, начиная с лета девятилетней давности и заканчивая тем, как Вивьен прошлой ночью вышла из его дома в слезах.

Когда он закончил, Боуэн нахмурился, но так как это было типичнейшим выражением его лица, Риса это не сильно смутило.

– Она права, – наконец сказал брат. – В том, что ты никогда не воспринимаешь дерьмо всерьез.

– Это неправда, – возразил Рис. – Я серьезно отношусь ко многим видам дерьма. К моим проблемам. Ее проблемам. Я бы и к тебе относился серьезно, но не могу из-за этой бороды.

– Вот видишь, именно это я имею в виду, – фыркнул Боуэн, тыча в телефон указательным пальцем. – Вечно издеваешься, шутишь. Ты говоришь, что она тебе не доверяет, но как она может тебе доверять, если ты ведешь себя так, будто ничего не воспринимаешь всерьез? Как будто все происходящее – большой гребаный розыгрыш?

Рис моргнул.

– Ты начал проводить бесплатные сеансы психотерапии высокогорным овцам, Боуэн?

Боуэн нахмурился еще сильнее, и Рис поднял руку, сдаваясь.

– Хорошо, хорошо, я понял, снова наступаю на те же грабли.

Он не знал, как объяснить Боуэну, человеку, который всегда говорил именно то, что думал, самым прямым из возможных способов, что ему было легче уворачиваться и плести интриги, чтобы никто не знал, что он на самом деле чувствует. Воспринимать события вокруг поверхностно, не впуская их слишком глубоко.

Но дело было в том, что сейчас он увяз по самые уши. Он был влюблен в Вивьен. Он начинал понимать, что никогда не переставал любить ее. То лето было не просто интрижкой – это были настоящие чувства.

И он все испортил. Точно так же, как лажал сейчас.

– Скажи ей, что ты чувствуешь, – продолжал Боуэн. – Будь честен. О, и еще, не умирай сегодня ночью.

– Спасибо, – сказал Рис с печальной улыбкой. – Береги себя там, наверху. И побрейся.

Боуэн отмахнулся от него, но ухмылялся, когда они повесили трубку, и Рис встал с постели, чувствуя себя немного лучше.

Ему просто нужно увидеть Вивьен и сказать ей правду. Сказать, что он по уши в нее влюблен и что да, сегодняшний вечер напугал его до смерти, но он доверяет ей.

Проблема была в том, как это все преподнести. Это не отправляют СМС-сообщением. Решено. Он поедет к ее тете и признается там.

Но когда он спустился с холма и постучал в дверь Элейн, она была в доме одна.

Ну, она и кот.

Как только Элейн открыла дверь, маленький пушистый ублюдок посмотрел на Риса и очень лаконично заявил: «Придурок».

– Я защищал тебя прошлой ночью, приятель, – сказал Рис, погрозив пальцем сэру Мурсивалю. – Не заставляй меня сожалеть об этом.

Элейн усмехнулась на эти слова, наклоняясь, чтобы поднять кота, но не пригласила Риса войти, и когда она посмотрела на него, он почувствовал, что она читает его как открытую книгу.

– Ты здесь, чтобы сказать Виви, что любишь ее, – наконец изрекла она, и он кивнул.

– Не только это, но да, это главное. Но так как ее, похоже, здесь нет, я просто заскочу к…

– Рис.

Элейн положила руку ему на плечо, и он впервые заметил, что у нее такие же карие глаза, как у Вивьен. Сейчас эти глаза были теплыми, но Рис уже знал, что ему не понравится то, что она собирается сказать.

– Она уже дома, готовится к вечернему обряду. Магия, которую ей нужно сотворить… это больше, чем что-либо, совершаемое ей раньше. Честно говоря, это больше, чем то, что делала я, и это требует подготовки. Ты не должен вмешиваться.

Рис почувствовал себя так, словно его только что ударили в живот.

Он опоздал.

Казалось, он всегда чертовски опаздывал.

– Хорошо, – сказал он, заставив себя улыбнуться Элейн. – Определенно не должен.

Элейн сжала его руку.

– Расскажешь ей после.

– Так и сделаю, – ответил он, хотя по спине у него пополз холодок беспокойства. – Если останусь жив после всего этого, так и сделаю.

Ванна не помогала.

Снова.

По крайней мере, на этот раз, когда Виви сидела в ванне – по подбородок в горячей воде, окруженная свечами, – водки рядом не стояло. И она не вызывала в воображении лицо Риса или запах его одеколона. Она даже не шмыгала носом.

Действительно, это было большим прогрессом после Ванны Для Разбитых Сердец.

Так почему же теперь она чувствовала себя намного хуже?

Она знала ответ на этот вопрос – потому что на этот раз сердце болело гораздо сильнее, и задача перед ней стояла куда более пугающая. Тетя Элейн была лучшей, сильнейшей ведьмой из всех, кого знала Виви, и даже она никогда не пыталась сделать что-то подобное. И теперь Виви, в основном использующая магию для разогрева чая без микроволновки, собиралась вызвать давно умершего духа и потребовать, чтобы он снял проклятие.

Как-то так.

Вода захлюпала, когда она встала и потянулась за полотенцем, смутно размышляя, какую вещь ей следует надеть для ритуального призыва на кладбище в ночь Хеллоуина. Наверное, что-нибудь достаточно впечатляющее, целиком черное, может быть, с какими-нибудь серебряными украшениями.

Но когда Виви осмотрела свой шкаф, ее взгляд упал на платье, которое было на ней в ту ночь, когда Рис впервые вернулся в город, черное в мелкий оранжевый горошек и с оранжевым поясом из лакированной кожи.

Ей чертовски понравилось это платье. Но оно точно не кричало, что его обладательница – Могущественная Волшебница.

Она потянулась отодвинуть его, собираясь надеть черное платье, в котором была на Осенней ярмарке, но затем остановилась.

Это было ее заклинание. Неважно, что ее предок придал ему необходимый импульс, именно она наложила первоначальное проклятие, и это она попытается снять его сегодня вечером. Независимо от наличия узора в горошек, она оставалась могущественной волшебницей, и если надев свое любимое платье, она почувствует себя лучше, почему бы и нет?

И она действительно почувствовала себя немного лучше, пока шла от своей квартиры до кладбища. Солнце только что село, и в городе шел самый разгар Хеллоуина. Все уличные фонари были включены, из динамиков, расположенных на главной улице, лилась жуткая музыка, и Виви улыбнулась, проходя мимо «Кофейного котла». Они поставили снаружи настоящий котел, полный сухого льда, и пара детей, одетых как ведьмы, смеялась и визжала, пробегая сквозь туман.

Грейвс-Глен был хорошим местом. Счастливым.

И она собиралась его спасти.

Звуки хеллоуинского веселья становились тем тише, чем ближе Виви подходила к кладбищу, и к тому времени, когда она открыла скрипучие железные ворота, все, что она могла слышать, это шорох ветра в листьях над головой и случайный птичий крик.

Могила Элвид находилась в самом дальнем углу кладбища, и уже на подходе к ней Вивьен могла видеть Гвин и Элейн, которые стояли там в ожидании нее.