Читать книгу 📗 "Шелковый рай (СИ) - Серебрянская Виктория"

А дальше скрип тормозной систему мобиля, шорох гравия и крик Алиарны:

— Ты с ума сошел?! Я просила эффектно преподнести, а не пугать нас до полусмерти! Что это за дикие гонки? Твоему руководству будет сообщено об инциденте! Лина! Лина, ты где?

В голосе Али было столько злости и беспокойства, что я попыталась отозваться, сказать, что со мной все хорошо. Но не смогла даже нормально вдохнуть. И только тогда сообразила, что в кусты меня скинул с крыльца Кристиан. И он же накрыл меня собой.

— Слезь… — Мой полузадушенный голос больше был похож на комариный писк. — Задавишь, медведь. Что на тебя вообще нашло?

Кристиан легко, словно его вздернули кверху за невидимые веревочки, поднялся на ноги и, как куклу, ухватив за подмышки, поставил меня. И только после этого ответил:

— Не заметно? Спасаю твою жизнь. Продавливаю себе теплое местечко под боком наследницы. Или не нужно было?

Я замерла. Слова Кристиана сочились ядом. А прямо у него за спиной стояла Али и подоспевшая так не вовремя Мирайя. Безопасница надменно заломила бровь:

— Похвальное рвение. И наверняка оно пригодиться. Потом когда-нибудь. И то, при условии, что ты больше не будешь так забываться и позорить Алиарну и Энжелин. — Протянув мне руку, чтобы помочь обойти окаменевшего Кристиана и выбраться из кустов, Мирайя небрежно бросила словно в пустоту: — Я б выпорола за такое поведение. Беспокойство о жизни и здоровье супруги и хозяйки — это одно. А неуважительное поведение порочит весь род.

После такой отповеди Мирайи деваться мне было уже некуда. Кристиана придется пороть. Иначе даже самая последняя курица на Эренсии сочтет своим долгом клюнуть меня как слабую и бесхребетную. Но воспитательный момент пришлось отложить на завтра. Разбираться с поркой в то время, когда меня ждут гости на официальную часть — удовольствие ниже среднего. Завтра. Я разберусь со всем завтра. А пока…

Со вздохом окинув взглядом замершего с запрокинутой головой парня, я отчаянно старалась придумать причину, по которой хочу отказаться от столь «щедрого дара». После того, как я отослала от себя одного паренька со смуглой кожей и темными волосами, мне подсылали исключительно золотистых блондинов. Не трудно было проследить параллель: блондин — хороший муж, брюнет — проблемный. По этому принципу мне и стали предлагать кандидатов. А я не могла придумать причину, чтобы прекратить этот безобразный парад. Сейчас Марк держал за волосы настоящего ангелочка: ясные и большие голубые глаза напоминали земное весеннее небо. Изящная линия бровей словно нарисована карандашом. Скулы и нос — идеальны настолько, что кажутся ненастоящими. Кожа чистая, лишенная любых изъянов, в том числе и волос. Мягкие и сочные губы чуть приоткрыты, как будто парню больно или…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я присмотрелась внимательнее. И меня передернуло. Марк довольно сильно сжимал в кулаке золотистые волосы парня, явно причиняя тому боль. Но мой «подарок» от этого только кайфовал и норовил прижаться к бедру старшего мужа.

Меня передернуло. Я ничего не смогла поделать с собой. Слишком большим оказалось отвращение к увиденному. Никогда ранее я не замечала за собой гомофобии, но вот поди ж ты.

— Убери его от меня!

Мне стоило немалых усилий, чтобы процедить это сквозь зубы спокойно. Но парень все понял. Поволока наслаждения ушла из широко распахнутых голубых глаз. В них появился ужас:

— Моя госпожа!..

Он дернулся в руках Марка, едва не снимая с себя скальп. И я невольно сделала шаг назад:

— Уходи! Я не буду делить с тобой Марка!

Не знаю, почему с моих губ слетели эти отвратительные слова. Но ни подействовали. Ангелочек втянул голову в плечи. Марк за волосы поставил его на ноги и только тогда отпустил шевелюру. Это смотрелось почти забавно: Марк был на пол головы ниже. Но мне было не до смеха. В горле застрял клубок отвращения к самой себе. Наблюдая, как блондин уходит прочь, словно побитый щенок, я потребовала:

— Марк, убери от меня эту кислятину! — Я, не глядя, сунула в сторону бокал, с которым не расставалась с начала вечера. — И принеси мне самое крепкое вино, какое тут есть. Смотрины на сегодня окончены.

Маркиаль неуверенно на меня покосился:

— Лина, это плохая идея.

Я и сама это знала. Но потребность напиться и забыть хоть на вечер о всех проблемах заглушала тоненький голос разума в моей душе. И я отрезала:

— А вот вы и позаботитесь о том, чтобы я не взяла себе третьего мужа. Недосмотрите — завтра выпорю всех!

Последним отчетливым воспоминанием этого вечера стали изумленные и испуганные глаза Али, когда она увидела, как я пью из принесенного Марком пузатого бокала коньяк.

Пробуждение у меня оказалось не из приятных. Но оно и не удивительно: все тридцать три несчастья похмелья были, как говорится, налицо. Во рту сухо, как в пустыне, и одновременно там словно мыши всей планеты Земля устроили туалет. Голова была словно чугунная. В виски долбила средних размеров стая дятлов. Сердце из груди буквально выскакивало, пытаясь прокачать по венам отравленную алкоголем кровь. Дико хотелось в туалет. А еще, мне почему-то было жарко. Как будто я с Эренсии перенеслась в земную Сахару. Но ведь так не бывает?

С проблемами я решила разбираться по очереди. И самым насущным сейчас был зов природы. Мне срочно нужно было уединиться. Я вскочила, надеясь, что от резкого движения не закружится голова и я не грохнусь с кровати. И тут же нашелся ответ почему мне так жарко. Оказалось, что я спала, зажатая с двух сторон обнаженными мужскими телами. Как говорится: «Упс!»

Справа спал Марк, ловко прижавшись ко мне всем телом. Слева, крепко прижав меня к себе, лежал Кристиан. Его-то я и разбудила своими прыжками.

Сонные голубые глаза уставились на меня в упор. Кристиан хрипло шепнул:

— Спи, еще очень рано. Чего ты вскочила?

Моя досада на темноволосого и так никуда не делась со вчерашнего дня, а тут еще и больная голова с похмелья, в общем, я с наслаждением выплеснула на Кристиана свое раздражение:

— Вообще-то, мне нужно в ванную. А вот что ты делаешь в моей постели, это вопрос? И по какому праву тут раскомандовался?

Я шипела, но, видимо, недостаточно тихо. За моей спиной раздался точно такой же тихий и заспанный, как и у Кристиана, голос Марка:

— Лина, прости за то, что остались в твоей кровати. Но мы побоялись оставлять тебя одну, ты постоянно срывалась в истерику. Вроде бы засыпала, но только мы собирались уходить, опять начинала рыдать. Так что мы решили, что проще ночевать с тобою рядом. Кто-то один гарантированно бы проснулся, если бы ты снова начала плакать или куда-то бежать.

Я замерла, пытаясь осмыслить услышанное. Истерика? И как я до такого докатилась? Никогда ранее таким не страдала. Я скорее бы пошла в спортцентр и до изнеможения бегала бы на тренажере, пока в голову не пришло бы решение возникшей проблемы. Или до тех пор, пока не свалилась бы от усталости. У нас в семье никто и никогда не прятал голову в песок и не пытался утопить беду в алкоголе. У нас в роду все — бойцы. Так что же случилось со мной?

Марк неправильно оценил мою задумчивость и добил меня, выбираясь из-под легкого одеяла:

— Кроме того, порку всегда проводили на рассвете. Так тебе будет проще, Кристиан под рукой.

Я поперхнулась на вдохе:

— Какая еще порка? Ты о чем?

Марк ошеломленно переглянулся с Кристианом и осторожно протянул:

— Но ведь Кристиан вчера…

Мое мерзкое настроение снова подняло голову, и я резко перебила своего первого мужа:

— Я что, вчера пообещала его выпороть?

Марк покачал головой:

— Нет.

— А тогда с чего ты взял, что казнь состоится?

— Но ведь так положено…

— Кем положено и куда?

На этот дурацкий в общем-то вопрос ответа не последовало, оно и понятно. А я раздраженно подытожила: