Читать книгу 📗 "Игры, в которые играют боги - Эбигейл Оуэн"

Нив вздергивает подбородок:

– Наши родные… владеют важным бизнесом в нашей общине. Арес сообщил, что кто-то угрожал, что убьет Нору, если Арес станет царем, но раз уж теперь она со мной… – Ее глаза сужаются, на лице проступает решительность. – Они заплатят за эту ошибку.

Стоп. Родные-бизнесмены Нив – какая-то мафиозная семья, только в канадском стиле?

Сложно представить, чтобы с таким акцентом говорили во время преступлений, но это многое объясняет.

Бун постукивает пальцем по тыльной стороне моей ладони, чтобы привлечь внимание, и вопросительно поднимает брови. Я качаю головой.

Он снова откидывается на спинку стула, а Декс поднимается на ноги и указывает на мальчика рядом с собой.

– Это Рафаэль… Раф, – говорит Декс. – Мой племянник, сын моей сестры, и ему всего десять.

Десять? Такой маленький. Очень хочется закутать пацана в одеяло и спрятать куда-нибудь – или попросить Аида его спрятать, пока не закончится следующий Подвиг. Амир уже слишком молод в свои шестнадцать. Десятилетнего нельзя во все это бросать.

– Мой папа умер до моего рождения, а мама… больна, – искренне говорит Раф, смотря на Декса как на героя. – Tio [6] Декс помогает меня воспитывать.

Что-то мне сложно совместить в голове то, что я сейчас вижу. Декс сейчас чуть ли не в трико с плащом. Как это совпадает с тем, как он состязался до сих пор?

Но привязанность в глазах, когда он ерошит волосы Рафу, несомненная и настоящая. До Тигля я думала, что хорошо читаю людей. Неужели сейчас я неверно читаю Декса?

Бун наклоняется ко мне и шепчет на ухо:

– Интересно, а что ты скажешь про меня?

Только не то, что я много лет на него западала.

– Что ты заноза в моей заднице?

– Перестань. А то я покраснею.

Я хмыкаю.

Пауза. Что-то в нас… кажется другим. Проще.

Быстрый взгляд показывает, что Аид слева отвернулся от меня и говорит с Норой. Даже улыбается ей. Без ямочек на щеках, но все-таки он достаточно очарователен, чтобы она широко улыбалась в ответ, явно под впечатлением от встречи со знаменитостью. Видимо, он действительно может успокаивать людей.

Нив симпатичная, но должна сказать, что Нора просто сногсшибательно шикарна: ее безупречную кремовую кожу оттеняют золотисто-каштановые волосы, а улыбка может соперничать с улыбкой Афродиты. Более того, кажется, она не боится Аида.

Наверняка он это в ней оценит.

Я отвожу взгляд и кручу в пальцах ножку бокала.

– Лайра?

Бун пихает мою ногу под столом, я оглядываюсь и вижу, что Зевс пялится на меня и что взоры всех, кроме Аида и Норы, тоже сошлись на мне.

О, похоже, моя очередь. Сколько раз богу пришлось звать меня по имени?

Я встаю, как и остальные, и морщусь, когда стул громко скрежещет по мраморному полу.

– Это… – Я делаю неловкий жест вправо. – Это Бун Рунар. Заложник в Ордене воров, как и я.

Я начинаю садиться, и моя задница уже на полпути к сиденью, когда Афина небрежно задает вопрос:

– Друзья?

На каштановых волосах богини, затянутых в узел, играют золотые отблески языков пламени от жаровен, и она тепло улыбается, как будто я могу ей доверять. Но высокий лоб и напряженные темно-карие глаза выдают ум, который не пропускает ни единой подробности. Впадинка на подбородке говорит об упрямстве, и я уже раньше замечала, как она двигается с тихой грацией бойца. Она – богиня и мудрости, и войны. С ней шутки плохи.

К чему она клонит?

Я делаю паузу, потом снова поднимаюсь.

– Я…

– Да, мы друзья. – Усмешка Буна отражает его суть, и неудивительно, что минимум половина присутствующих усмехается в ответ. Он всегда оказывает такой эффект на людей. Во многом похож на Диониса, несмотря на грубоватую внешность.

Я ничего не говорю. Не могу.

– Тот, кого ты любишь больше всех на свете… просто друг? – Афина явно что-то задумала. Кажется, я начинаю понимать, что именно. – А как же твои родители? – спрашивает она. – Они казались такими любящими по телевизору.

Что. За. Сука.

– Ты действительно клонишь события вечера к этому, Фина?

Я думала, что он не слушает, но сейчас Аид смотрит прямо на Афину.

К сожалению, от этого в ее глазах лишь разгорается интерес. Она изучает меня.

– Любовники?

– Прошу прощения? – спрашиваю я.

Ее улыбка становится хитрой:

– Ты и Бун, разумеется. А ты о чем подумала?

Во мне раздувается та же самая искра раздражения, что втравила меня в дела с Аидом, когда мы только встретились у храма Зевса в Сан-Франциско.

– Я думала, ты про нас с Аидом, – мило улыбаюсь я в ответ. – Нет.

Вспышка удивления в ее глазах стоит того. А вот Аид не реагирует: снова повернулся к Норе, как будто его ничем не побеспокоить.

– Пока, – поясняю я, чтобы посмотреть, что он сделает.

Как оказывается, ничего.

Он явно поглощен тем, что обсуждает с Норой. До такой степени, что Нив ловит мой взгляд, а потом нарочито переводит взгляд на них и самодовольно улыбается мне.

Мне очень хочется заметить, что я спасла ее задницу два Подвига назад. Но нет.

– Бун – самый талантливый из всех заложников, – говорю я на всю комнату, – и местами мошенник. Так что запирайте свои ценности.

– Эй! – протестует Бун. Но я знаю, что это протест против того, чтобы я их предупреждала, а не опровержение самого заявления.

Нора внезапно смеется, но все остальные – помимо Аида – все еще не сводят глаз с Буна и меня.

– Вот это слишком сочная подробность, чтобы ее игнорировать, – говорит Дионис, вступая в разговор. По крайней мере, его интерес кажется искренним. – Есть какие-то истории?

Сотни, но только потому, что я была внимательна. Я поднимаю бровь и смотрю на Буна.

– Какую бы выбрать? Их так много.

Вместо того чтобы испытать раздражение или даже смущение, он смеется мне в ответ:

– Как насчет того раза, когда я пошел за Лакшми в тот музей и забрал штуку, за которой она приходила, раньше, чем она поняла, что я вообще там? – Он оборачивается ко всем: – Я вернулся в логово, и Лайра чуть не лопнула от злости, ведь я стырил добычу другого нашего заложника.

Он слегка пожимает плечами.

Усмешки превращаются в смех, но какого хрена? Как это мы стали сегодняшним развлечением?

Нора снова смеется. В ответ на слова Аида.

В надежде, что на этом все, я опускаюсь на сиденье. Но Бун придвигает мой стул поближе к себе, и я не могу этого не заметить – равно как и того, что его рука покоится на спинке моего стула. Понятия не имею зачем, разве что чтобы помочь мне сохранить лицо. Потом спрошу.

Бун усмехается:

– Лайра так злилась из-за банка, что обеспечила…

Я наступаю Буну на ногу, и он умолкает, смотря на меня горящими интересом глазами.

Я забыла ему сказать, что только Аид знает о том, что я всего лишь клерк, а он чуть не сказал, что я поставила заработок за эту добычу под имя Лакшми, а не под его. Это входит в мою работу. И гарантированно возникнут вопросы.

– Обеспечила что? – спрашивает Майке. Серьезно, они с Дионисом все равно что двойняшки.

Бун прокашливается:

– Она вызвала полицию, чтобы балбес в моем лице пару деньков охолонул в тюрьме, и только потом послала другого заложника меня вытаскивать.

– Может, вместо этого ей надо было учиться у тебя, – говорит Декс. И говорит рассудительно. Раф, сидящий рядом с ним, охотно кивает.

Но я сижу близко и слышу, как скрипит спинка моего стула от внезапной силы в хватке Буна, и его усмешка исчезает в порыве такого сильного гнева, что я моргаю. Я видела его таким только раз, когда один из подмастерьев случайно погиб из-за ошибки, допущенной заезжим мастером-вором.

– Лайра не зря на меня злилась, – говорит Бун. – Этим фокусом я нарушил два главных правила, подвергая риску всех остальных заложников Ордена. Она преподала мне урок, который должен был выучить я. – Он наклоняется вперед с таким острым взглядом, что им можно резать плоть. – И раз уж зашла речь… Пусть богам запрещено вмешиваться в Тигель, но эти ограничения на меня не действуют. Я слышал, что дар предвидения, который ты получил, не так уж офигенно работает. Так что лучше берегись, пока я здесь.