Читать книгу 📗 "Тени столь жестокие (ЛП) - Зандер Лив"

Я уже было повернулся, но Малир сильнее сжал моё плечо.

— Мне нужно, чтобы ты кое-что пообещал.

Я остановился и обернулся к нему, к ткачу смерти, который прошёл со мной сквозь худшие и лучшие воспоминания.

— Всё, что угодно.

— Если со мной что-то случится, я хочу, чтобы ты…

— С тобой ничего не случится. Не позволю. Ты дошёл до этого момента. Не дари ублюдкам удовольствия видеть твою смерть.

Но он не уступил. Его взгляд был таким же мрачным, как и тяжёлой его рука.

— Пообещай, что будешь заботиться о ней. Всегда, Себиан.

— То, что ты вообще считаешь нужным требовать от меня это обещание, так и тянет дать тебе в морду. — Точно так же, как мне не нужно обещание от тебя, что ты будешь хорошим мужем для неё, если я сдохну. Я и так знаю, что будешь. — И к тому же никакого грёбаного обещания тут не требуется, потому что с тобой ничего не случится. Я этого не допущу.

— Ты хороший друг, Себиан. Хороший брат. — Последнее сжатие моего плеча, и он направился к своей палатке. — Я подготовлю послание и приведу аноа в готовность для доставки.

Это напомнило мне, что пора проверить тетиву на луке, так что я направился к своей палатке. Когда проходил мимо шатра Марлы, мои шаги замедлились. Она захочет меня проводить? Или мне лучше просто пройти мимо?

Из палатки вышел Аскер, на мгновение замер, уставившись на меня, а затем подошёл.

— Аммаретт.

— Аммаретт, — повторил я, и между нами скользнуло молчаливое понимание. Я кивнул на палатку. — Мне стоит…?

— Ты знаешь, какой она была после смерти Равенны. Мысль о том, что потеряет и тебя… Она почти не переставала плакать с тех пор, как тот трус Арос всё это затеял.

Я так и думал. Кивнул и посмотрел в сторону своей палатки. Но не успел сделать и шага.

Рука Аскера легла на моё плечо удивительно легко, прежде чем он сказал:

— Ты хороший человек, Себиан.

Хороший человек.

В носу защипало, а в глазах помутнело. Ебаный дождь. Ледяной, как зима, заставлял меня дрожать.

Я повернул голову и глянул на его руку, что всё ещё лежала на моём плече, пальцы медленно похлопывали — пожалуй, самая большая демонстрация близости, какую я когда-либо видел от него, если не считать Марлу и Равенну.

— Ты тоже.

С этими словами я пошёл дальше. Богиня, да чтоб её, за один только день меня успели назвать хорошим другом, хорошим братом и хорошим человеком. Оставалось лишь одно.

Стать хорошей парой.

В этот раз я не облажаюсь.

Глава 44



Галантия

Наши дни, подземелья Аммаретта

Я подперла голову рукой. Клетка вокруг меня — всего лишь квадратная железная рама со стенами из чего-то, похожего на ржавую кольчужную сеть: тесная, жесткая, не поддающаяся. Ни окна, почти нет воздуха и ещё меньше света, и только эхо моих воспоминаний составляло мне компанию.

«Слышал, он визжал и орал, как баба.»

Эхо Домрена.

«Иногда мы срываемся на других, хотя на самом деле злимся на себя — за то, что нам нравится то, что, как мы думаем, не должно нравиться. Может быть, то, что когда-то было настолько мучительным, становится стыдно считать приятным теперь.»

Эхо Себиана.

«Она никогда не даст тебе того, что даю я. Ты знаешь это, малышка? Ты знаешь, что ему нравится? Ты знаешь, что ему нравится, когда его трогают сзади?»

Эхо Лорн.

«Почему ты тронула меня вот так, а?»

Худшее из всех. Эхо Малира.

В те моменты всё это не имело смысла. Теперь же, в неподвижности тёмной темницы, когда ничто не отвлекало меня, в голове установилась ясность. Малира ведь изнасиловали в подземельях, не так ли? Омерзительный поступок, от которого многие женщины чувствуют себя осквернёнными и полными стыда, я понимала слишком хорошо — теперь как никогда. С чего бы мужчине было иначе?

Я провела рукой между ног, сквозь лохмотья одежды, и коснулась нежной плоти. До сих пор было непонятно, как лёгкая боль от этого прикосновения могла заставить меня вздрогнуть, учитывая то, как они измывались надо мной на корабле. Как они…

Нет! Я не позволю себе возвращаться туда. Уже достаточно того, что меня заставили принять в себя Домрена и его людей, но я не позволю им занять ни дюйма в моей голове, в моём сердце, в моей жизни.

Когда я почувствовала вязкую влажность, на которую так надеялась после беспокойного сна, прерванного судорогами, я поднесла окровавленные пальцы к лицу. Никакого зловония, никакой заразы от внутренних ран. Только месячные.

Ребёнка не будет.

Маленькая искорка облегчения вспыхнула во мне, на секунду осветив сердце, пока я вытирала пальцы о платье. Никто не прикасался ко мне с тех пор, как меня заперли здесь, где по тёмным коридорам дежурили стражники.

Шум донёсся из прохода перед помещением, где стояла моя клетка. Огонь там — его оранжевый свет, единственный цвет в этом чёрном мраке — задвигался, замерцал и застонал, хотя обычно оставался неподвижным в застоявшемся воздухе. Как странно.

Сапоги гулко стукнули.

Доспехи звякнули.

Наступила тишина, нарушаемая лишь треском огня. И ещё — едва слышным топ-топ-топ, будто когти выбивали ритм по камню. Шорохи становились громче, ближе.

Дыхание перехватило, и без того скудный воздух стал тонкой струйкой попадать в лёгкие, когда я прижалась к стене. Сердце грохотало. Я уткнулась лицом в железную решётку, щурясь, чтобы заглянуть в маленькое отверстие. Шершавый ржавый металл царапал кожу, пока взгляд мой выискивал в темноте хоть какую-нибудь подсказку в пляшущем свете факела.

И вдруг — движение внизу, едва заметный сдвиг, излом тени. Мыши? Крысы?

Сердце пропустило удар.

Ворон!

И не просто ворон, судя по тому, как он подпрыгивал ко мне, покачивая головой. На одной его лапке был привязан свёрток, перевязанный двумя синими ленточками.

— Малир… — имя моего предначертанного сорвалось с губ, пока я с трудом протискивала два пальца сквозь щель, и облегчение с радостью нахлынули на меня разом. — Ну же, просунешь сюда свою лапку?

Голова ворона моталась то в одну, то в другую сторону, пока он изучал сплетённый барьер, разделяющий нас. Наконец он провёл клювом по металлу, щёлкнул им здесь и там. Лишь протянул низкое воркующее карканье, словно признавая нашу общую проблему.

Ну, может, и не такой уж умный…

— Просто стой смирно. — Пальцы вытянулись через тугую щель кольчужной решётки, костяшки ныли, кончики едва-едва касались гладкой ткани. — Давай. Ну же.

На третьем рывке последняя ленточка соскользнула, освобождая свиток, который сполз вниз по костлявой лапке. Ворон недовольно каркнул, отпрыгнув назад в смеси удивления и раздражения. Он тряхнул ногой, сбросив ленточки и отправив пергамент катиться прочь… за пределы моей досягаемости.

— Нет, — простонала я. — Он мне нужен. Принеси его сюда.

После пары настороженных миганий глаз бусинок он подпрыгнул к пергаменту и подтолкнул его клювом, двигая обратно ко мне. Медленно, но верно бумага скользнула по каменному полу, пока не оказалась достаточно близко, чтобы я могла дотянуться. Скажет ли он мне, что они уже рядом? Что нужно потерпеть ещё чуть-чуть?

С новой надеждой я потянулась, кончиками пальцев зажимая пергамент. Втянула его внутрь, хватка дрожала, но оставалась крепкой. Сердце отчаянно билось, когда я развернула свиток, поднесла его к жалкому отблеску света и прищурилась, всматриваясь в почерк Малира.

Аноалея,

Пишу тебе из нашего лагеря прямо у стен Аммаретта, где каждый ткач смерти, следопыт и судьа боеспособного возраста ждут моего приказа, чтобы ворваться в крепость, но мы не можем сделать этого без тебя. Нам нужно отвлечение изнутри. Укради мой дар. Обуздай мои тени. Обрушь мою тьму на них и покажи, как ты сияешь, когда пробиваешься из темницы к крепости. Мы встретим тебя у главных ворот.