Читать книгу 📗 "Поцелуй Спящего красавца (СИ) - Лакомка Ната"

Только оказавшись в кухне, я вынула фонарик изо рта.

- Подожди, - взяв пажа за плечо, я поставила его позади себя. – Я пойду первой.

- Вы ведь дороги не знаете…

- Знаю, - перебила я его и приподняла юбку, чтобы удобнее было подниматься по винтовой лестнице.

Мальчишка не догадывался, что я знаю все ходы и выходы Запфельбурга. Ну, кроме собачьего лаза, разумеется. Потому что в моём мире именно там стояла сувенирная лавка.

Лестница из кухни вела в небольшую комнатку, примыкающую к большому залу. Через неё носили кушанья к столу барона.

Перед тем, как войти в главный зал, я выключила фонарик, глубоко вздохнула и расстегнула Анькину сумочку – будто расчехлила пистолет.

- Оставайся здесь, - шёпотом приказала я мальчишке-пажу. – Сиди тут и не высовывайся.

- Сударыня… - обиженно протянул он, но я шикнула на него и приоткрыла дверь.

В большом зале было тихо и темно. Только посредине горели, поставленные кругом белые восковые свечи. В этом кругу света ничком лежал Брайер, а рядом – его дан-мой. Без чехла. Колдун пытался приподняться на локтях, но бессильно падал, и было видно, как тяжело он дышит.

Сразу за свечами стояла фея Карабос. Она опиралась на клюку и смотрела на Брайера, стиснув морщинистые губы. Она была похожа на каменную горгулью – чёрная и неподвижная.

Я пошла к ним на цыпочках, осторожно доставая из сумочки баллончик с перцовкой, и порадовалась, что была босиком – так можно было подкрасться совершенно бесшумно.

Когда я была уже на расстоянии пары метров от круга из свечей, зайдя со спины феи, Брайер сделал ещё одну попытку подняться, и снова упал, застонав.

Этот стон будто пробудил Карабос, она тряхнула головой и проскрипела:

- Я же говорила, что мы будем вместе. Только я и ты. Навсегда.

- Про меня забыла, Симилла, - сказала я негромко, подняв фонарик, который держала в левой руке, на уровень своего лица, и вытянув вперёд правую руку с баллончиком.

И Брайер, и Карабос оглянулись одновременно, и в этот момент я включила фонарик и нажала на кнопку баллончика, благополучно сломав ноготь.

Перцовая струя ударила Карабасиху в лицо, и раздался такой вой, что я на несколько секунд оглохла.

Порыв ветра загасил свечи, и в свете моего фонарика было видно, как чёрная тень, кашляя и плюясь, метнулась из стороны в сторону, а потом взмыла вверх и вылетела в раскрытое окно.

- Какое ужасное колдовство! Кхе-кхе! – раздался вдруг звонкий и капризный голос. – Фу! Тут дышать невозможно! Я проветрю, с вашего позволения.

Тут же дунуло изо всех щелей, и перцовое облако вылетело следом за Карабасихой в окно. Я повернулась на голос, и фонарик осветил белокурую даму в дымчатом платье, сверкающем сверху донизу.

- Ой, да уберите вы уже свой волшебный свет! – блондинка закрылась ладошкой. – Что тут происходит? Вы нашли очаг чёрной магии? И того, кто её сотворил? Я прилетела сразу, как почувствовала всплеск чёрного колдовства и…

- И опять опоздали, госпожа Канарейка, - сказала я сердито, отбрасывая в сторону баллончик, и он покатился куда-то по каменным плитам пола.

- Летела так быстро, как могла, - обиженно протянула блондинка. – А мы с вами знакомы? Откуда вы меня знаете?..

- Память у вас и правда птичья, - отрезала я и сунула ей в руку фонарик. – Держите, будьте добры, - а сама бросилась к Брайеру.

- Причём тут – птичья? – возмутилась она, но фонарик держала хорошо, чтобы я могла осмотреть Брайера. – Канарейки, к вашему сведению, не ястребы. И не почтовые голуби, между прочим. И вообще, я ещё слишком молода, чтобы быстро передвигаться. Превышение магической скорости – важный проступок, сударыня. Это вам можно летать на предельных мегаколдовских, без всяких ограничений. А меня оштрафуют лет на двести!

- Помолчите, пожалуйста, - попросила я её с раздражением.

Бесило, что эта столетняя феечка молодилась передо мной. Слишком она юна, видите ли.

- Умолкаю, - обиженно протянула Канарейка, но продолжала добросовестно светить фонариком.

- Как он? – под руку мне сунулся мальчишка-паж. – Он выживет? А вы, сударыня, были просто гроза! Вы прямо вся вспыхнули! Прямо стали вся белая-белая! Как молния! А как вы ведьму!.. Засветили магией прямо ей в рожу!

- Я кому сказала сидеть и не высовываться? – прикрикнула я на него, а сама уже опустилась на пол и подхватила Брайера под плечи, укладывая головой себе на колени.

Сумочка мешала, и я сняла её, перебросив пажу. Он схватил сумку и прижал к груди, как что-то драгоценное.

- Брайер, - позвала я колдуна тихо и ласково. – Ты меня слышишь? Всё будет хорошо, я пришла, я здесь, я спасу тебя.

Он открыл глаза и посмотрел на меня таким взглядом, что я готова была унести его в свой мир на руках и переправить вплавь на собственной спине.

- Карабос убежала, - продолжала я, расстёгивая на колдуне рубашку, потому что стрелу он каким-то образом вытащил, и я хотела посмотреть рану.

Мелькнула безумная мысль, что Брайер сам справился с раной, и теперь всё самое плохое позади.

- Убежала?.. – повторил он, и голос его звучал как-то странно, издалека.

- Ага, - сказала я, развязывая его шейный платок. - Перцовка – лучшее средство против любой ведьмы. Даже не думала, что сумею им воспользоваться. А вот пришлось – и не сплоховала.

- Речь о какой-то ведьме? – вмешалась фея Канарейка.

- Карабос, - бросила я ей через плечо.

Наконец, мне удалось приподнять рубашку на груди Брайера, и я с радостью увидела, что никакой раны от арбалетной стрелы нет и в помине.

- Как же ты напугал меня, глупенький, - сказала я, целуя его в щёки и лоб. – И как же я зла на тебя, герой ты дубиновый!

Но он лежал, закрыв глаза, и роняя голову. Правда, дышал – но дыхание было тяжелым и прерывистым, а черты лица заострились и стали похожи на восковую маску.

- Брайер, ты как? – спросила я тревожно.

Раны нет, почему он не приходит в себя? Может, Крабасиха устроила что-то пострашнее?

Но в это время колдун зашевелился и открыл глаза, щурясь, как против света.

- Кто здесь? – спросил он слабо. – Моя прекрасная фея, как вы вовремя… и в то же время не вовремя… Какая жалость, что у меня темнеет в глазах, и я не могу вас рассмотреть… А ведь вы удивительно красивы… И как пахнет розами… Вы восхитительно пахните розами…

- Что за бред ты несёшь? – перепугалась я. – Брайер! Это же я! Ты меня не узнаёшь? Что она сделала с тобой?

- Отравила, - деловито подсказала Канарейка, присаживаясь рядом на корточки и поднимая правую руку Брайера.- Я вижу, тут валяется отравленный дан-мой, а у юноши - ранка на пальце. Вот тут, посмотрите, - она указала мне на кровавое пятнышко на подушечке безымянного пальца колдуна. - Юноша укололся, и боюсь, яд уже распространился по телу.

- Они украли мой чехол, - пожаловался Брайер, слепо шаря рукой и ощупывая мои плечо, щёку. – Я схватил варган, укололся… Карабасиха сказала, это – проклятье смерти… Ну вот, я же говорил, что это – розы, - он снял с моей щеки лепесток шиповника и поднёс его к губам. – Волшебный запах…

- Плохо дело, - сочувственно закивала Канарейка. – И доза яда такая огромная. Какой надо быть злюкой, чтобы ударить по такому красавчику столетней дозой. Жаль, но он умрёт.   

- Что значит – столетняя доза? – мне показалось, что я сошла с ума, как говорила Анька.

- Такое количество яда рассосётся только через сто лет, - пояснила Канарейка. -  Но где взять эти сто лет? Люди живут так мало, и старятся так быстро…

- Что? – мне показалось, что я ослышалась. – Кто сейчас правит?

- Его величество король Этельред, - подсказал мальчишка с готовностью.

Этельред… который умер сто лет назад… был отравлен…

- Это невозможно… - еле выговорила я.

Потому что это и правда было невозможным. Это был Брайер, это был Запфельбург, но не те, что я знала. Это всё было сто лет назад… Я попала в Швабен столетней давности… В тот день, когда Брайер праздновал день рождения. Были гости, звучала музыка, все веселились и радовались, пока Карабос, Мертен и Тедерик не попытались убить именинника - Брайера Хагеботьера Розена фон Розена… Попытались, но не смогли, потому что появилась фея… И эта фея, оказывается – я…