Читать книгу 📗 "Особенности преддипломной практики (СИ) - Азарцева Анна"
Я мельком глянула на Милу и та кивнула, видимо, зная, о ком говорит куратор.
— А у нас? — в один голос поинтересовались братья.
— Хлиз Шра. Он как раз из бывших военных, как и господин Юрген.
Судя по мигом сморщившимся в недовольстве лицам, Петька и Федька с этим товарищем тоже хорошо знакомы.
Старик смерил осуждающим взглядом нашу эльфийку в облегающем черном костюме, поцокал языком и бросил ей свой мешок:
— Иди, внучка, переоденься. А то у тебя не одежда, а срамота одна!
Виктория подхватила баул и быстренько умотала с ним наверх, в одну из жилых комнат. Судя по близкому хлопку двери — в мою.
— Вы и с ней знакомы?
Юрген Партанс чуть помолчал, затягиваясь трубкой, выдохнул тонкую струйку дыма в потолок и пояснил:
— Один уважаемый человек попросил приютить ее на несколько дней. Девочка в беду попала, я уж не знаю, что там случилось. Не спрашивал. Но лишней комнаты и булки хлеба мне для знакомой местра ди Андаре не жаль.
Я уже устала удивляться, честное слово. Если в следующую минуту прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете, то от бесплатного кино я откажусь точно. Мне за сегодняшний день столько чудес показали и рассказали, что, боюсь, моя удивлялка просто не выдержит перегрева и я свихнусь!
— То есть все это время Виктория Козловская жила здесь, в Шайнвилле? У вас?
Партанс лишь коротко кивнул.
Какой сегодня, оказывается, невероятный день великих открытий!
Утро начал белобрысый теперь уже император, своровав как обычный уголовник чужие искровые накопители, а его друган без спроса заклеймил меня своей любовницей (сволочь!). Ближе к обеду выясняется, что наша сокурсница — будущая ильфарийская королева. Полдник заканчиваем новостями о тайных университетских дворниках... Боюсь, такими талантами до ужина моя психика не доживет.
— Итак, — резюмировала Ольга Леонидовна, хлопнув по коленям, — что делать дальше, мы решили. Вы, — она кивнула Уховым и Миле, — сейчас возвращаетесь к себе и готовитесь к комиссии. Виктория, — повернулась к переодевшейся Козловской, — на тебе вся кулинария. Ты справишься, я за тебя не беспокоюсь. Маргарита..., — и тяжелый взгляд уперся теперь в меня, — Мда... Осталось отравление твоих горожан. Ладно, это тоже решаемо. Нам нужно лишь подождать...
Новый стук в дверь прервал куратора.
Глава 23
Мне оказали большую честь. Арестовывать городскую ведьму... пардон, чародейку, пришел сам господин мэр с двумя стражниками. И, как бы ни противились моей принудительной прогулке к ратуше Ольга Леонидовна и старик Партанс, глава города был тверд и непокобел... непоколебим.
Учитывая, что вчера мне всучили... эм, вручили звание почетной гражданки Шайнвилля, сегодня я должна подчиняться всем законам этого трижды прокл.... замечательного маленького городка. Ибо звание обязывает!
И госпожа чародейка обещает не применять свою магию для побега! Очень не хотелось бы в ответ применять к госпоже чародейке некоторые силовые методы, которые могут быть болезненны и неприятны. Госпожа чародейка ведь все понимает, да?
Ольга Леонидовна ответила мэру, что я все понимаю, буду тиха как мышь и никому не причиню ни малейшего неудобства. Хотя насчет самой прогулки у куратора были огромные претензии, которые она тут же и начала высказывать мэру в таких интонациях, что я бы на месте господина Маттеуса мигом добежала до дома, собрала в тревожный узелок самое необходимое (трусы, зубная щетка и бутерброд) и свалила из города на ближайшей кобыле верст так на пятнадцать подальше. А то и на все сорок, для большей уверенности.
Мэр не побежал, за что я его еще больше зауважала. Силен, однако, мужик!
Арест? Ну что вы, какой-такой арест? Просто госпожу чародейку ответственные за закон и порядок в городе лица просят чуть-чуть прогуляться в сторону ратуши и поговорить о былом, о насущном.
Стражники? Да пусть просто рядышком походят. Нам ведь не жалко, а им полезно поразминаться. А то совсем в своей охране засиделись, скоро как деревья корнями в казарме прорастут.
А то, что с алебардами наперевес...? Ну так весовые упражнения помогают сохранять мышцы в тонусе и фигуру в хорошей форме. Да и граждане встречные будут меньше глупых вопросов задавать госпоже чародейке.
В общем, ни куратору, ни старику Партансу отстоять меня не удалось. И хотя сам мэр Маттеус остался выяснять со старшими подробности массового отравления, меня двое стражников любезно согласились проводить до места для разговоров.
Дошли мы, кстати, довольно быстро. Дело было ранним утром и после бурного празднования город еще отсыпался. Встречные немногочисленные горожане молча провожали удивленными взглядами нашу чудную компанию и лишь за моей спиной начинали шушукаться и переспрашивать подробности. Видимо, не все еще были в курсе, что опять натворила иноземная ведьма.
А вот у входа в ратушу аккурат на вчерашней поздравительной платформе в завядших цветах и подерганных шелковых лентах стоял капитан стражников и пытался успокоить небольшую толпу жаждущих справедливости.
— Уважаемые! Уважаемые! Я очень прошу вас расходиться! Следствие идет, виновника мы ищем...
Увидев меня в сопровождении двух закованных в броню стражников, капитан запнулся и лишь жестом указал своим подчиненным быстрее провести арестованную внутрь.
Жаждущие справедливости потихоньку начали оглядываться и расступаться, шарахаясь от меня, как от прокаженной. Тут были и некоторые мои соседи по улице, и недавние клиенты, и просто незнакомые люди. И вслед мне неслись шепотки, шепотки, шепотки... Я даже к ним не прислушивалась, примерно догадываясь, о чем они говорят — «злобная ведьма-отравительница», «а ведь еще вчера ее со всей добротой приняли...», «вот и верь после этого в магию». И так далее, и тому подобное. Хорошо, хоть яйцами и помидорами закидывать не стали, и на том спасибо.
И вот «...сижу за решеткой в темнице сырой
Вскормленный в неволе орел молодой!...».
Классика бессмертна. Особенно в моей ситуации.
Конечно, назвать мрачным казематом ту комнату, где меня заперли, было нельзя, да и я мало походила на гордую орлицу. Красные глаза, сопливый нос, которым я постоянно шмыгала, мокрые от долгого рёва щеки.
Разместили меня в отдаленной комнате со всеми удобствами. Стол, пара стульев, даже небольшой диванчик, на котором я сейчас свернулась в клубок. Бархатное покрывало безжалостно смяла в подобие подушки, а вот укрыться больше было нечем. Отвернулась к спинке и выплеснула в бурной, но недолгой истерике накопившееся за утро отчаяние. Ревела навзрыд, платком вытирая то слезы, то нос. Было очень мерзко, противно и больно, как будто с размаху меня шарахнули об изгаженную нечистотами каменную стену. Не сказать, что за почти три месяца я сроднилась с Шайнвиллем, но плохого горожанам точно ничего не сделала. Чем могла — всегда помогала, от просьб не отмахивалась, на три версты лесом не посылала. Вчера даже приняли в почетные горожанки, грамоту вручили, рамочку на нее потратили. Все от души поздравляли, радовались, планы большие строили...
И в ответ на свою помощь получить вот такой неожиданный «подарок»?!
Было до боли обидно от жгучей несправедливости. Ведь никто даже не попытался разобраться, а правда ли я отравила.
Не выяснили. Зачем? Для чего? Итак ясно — ведьма.
А ведь я тоже пострадала от яда, вон меня как всю ночь крутило. Но всем, разумеется, было на это наплевать. Небось еще и позлорадствовали, что ведьма попала в свою же ловушку.
Высочество, конечно, пытался найти настоящего виновника, так ведь бросил все на полпути и смылся, скотина белобрысая. И мерзейшество, даром, что от яда избавил...
В общем, я заревела по второму кругу. Платок был уже насквозь мокрый, поэтому ему на замену пришло покрывальце.
Вдруг за дверью послышался какой-то шум, невнятный бубнеж и звук удара. Затем раздался неожиданно громкий и тонкий взвизг и знакомый до боли до ужаса голос почти прокричал:
