Читать книгу 📗 "Игры, в которые играют боги - Эбигейл Оуэн"

– Нет…

– Отпусти меня. Я увижу твое лицо снова лет через восемьдесят, после того, как ты проживешь долгую жизнь. – Он начинает таять в воздухе.

– Бун…

– Обещай мне, что будешь жить, Лайра. – Его голос доносится откуда-то издалека. – Обещай.

– Обещаю. – Я сглатываю. – И мы увидимся раньше, чем через восемьдесят лет. Я выиграю Тигель. Считай, уже выиграла.

Бун снова качает головой. Кажется. Я уже едва вижу его.

– Живи за нас обоих. Этого будет достаточно.

Я больше не вижу его.

– Восемьдесят лет, Лайра-Лу-Ху, – шепчет его голос вокруг меня. – Я буду отсчитывать дни.

А потом он уходит. Я чувствую, когда он уходит.

Я зажимаю свободной рукой рот, сдерживая готовые вырваться рыдания.

Аид кивает кому-то, и я в первый раз осознаю, что здесь есть еще один человек, который мне неизвестен. Он втыкает шприц в мою капельницу и нажимает на поршень. И тут же мою кровь наполняет тепло, поднимаясь от руки к груди, а потом проникая по всему телу.

Я поворачиваю голову и гляжу на Аида, хотя мои веки уже тяжелеют.

– Зачем? – шепчу я.

Он кривится:

– Может, теперь ты позволишь себе поспать и выздороветь… и сражаться.

Ради меня. Он привел Буна сюда ради меня.

– Спасибо… – Я не уверена, что добираюсь до «тебе», прежде чем снова отключаюсь.

Кошмары больше не приходят. Скорее, я заперта в собственном теле, утопаю в жаре и боли. Время от времени я умудряюсь всплывать на поверхность, чтобы вдохнуть. Что бы они ни пытались сделать, это не работает. Мне не становится лучше.

Но теперь я хотя бы держусь.

Голос Аида становится моим якорем.

Его прикосновения. Даже когда я очень глубоко, я чувствую его рядом. Когда я ближе к поверхности, он всегда неподалеку.

Один раз, когда у меня получается всплыть и открыть глаза, он с кем-то ругается. С Хароном, кажется, хотя тот, второй, стоит в дверях, и свет бьет ему в спину. В другой раз Аид спит, сидя в кресле, с запрокинутой головой. Он выглядит ужасно. Истощенный, с фиолетовыми мешками под глазами. Я и не знала, что боги могут так выматываться. Я тянусь к нему, но уже снова тону.

Ощущение свежести омывает меня во тьме и тянет в сознание.

– Что… – слышу я себя издалека.

Будто прохладный бриз с залива в жаркий летний день, оно снова проносится по мне. Пробиваясь сквозь жар лихорадки. Не уничтожая. Но это первый намек на облегчение, который я чувствую с тех пор, как оказалась заперта в собственном теле.

Через это облегчение, извиваясь, как червяк, просачивается беспокойство. И кажется, я хмурюсь, потому что с чего бы мне беспокоиться? Это же… облегчение.

– Работает? – Голос Аида тоже слышится издали.

Что работает? Они пробуют еще одно лекарство? Еще один способ лечения?

– Только не новая ледяная ванна, – пытаюсь сказать я, но мои губы не двигаются.

Это была агония. Огонь и лютый холод одновременно.

Еще один приток прохлады, как будто облегчение находится внутри меня. В моих венах.

Потом еще один, но больше похожий на волну, проносящуюся во мне, и я выдыхаю это облегчение. И меня слышно. Я знаю, потому что в голове это громко.

Но все же у меня в животе скручивается темная эмоция. Сомнение? Ужас? Надежда?

Непохоже, чтобы это все чувствовала я.

– Кажется, работает, – говорит кто-то. На сей раз ближе.

Или я ближе к сознанию. Уменьшающийся жар и боль возносят меня на седьмое небо. Пожалуйста, пусть это не прекратится.

– Лайра? – Голос Аида пронизывает тревога.

Я хочу ему ответить, сказать, что все в порядке. Больше чем в порядке, но мне до сих пор сложно заставить работать рот и глаза.

– В чем дело? Это ее убивает? – Паника в его голосе была бы очаровательной, если бы не охватывала мое сердце и не сдавливала его. Как будто его паника питается мной.

Я пытаюсь дотянуться до него, до его руки, но еще не могу двигаться. Тошнотворная усталость по-прежнему пытается меня утопить.

Еще одна волна благословенной прохлады.

Я умудряюсь заставить работать губы:

– Аид.

– Я здесь. – Его голос звучит… измученно. – Я здесь, Лайра.

Его рука обхватывает мою, привязывая меня к реальности, и одно это простое прикосновение кажется райским блаженством.

– Мне уже лучше, – пытаюсь сказать я. Смутно понимаю, что вместо слов выходит белиберда.

Меня бьет еще одним зарядом беспокойства.

– Помоги ей! – приказывает Аид кому-то как истинный царь Нижнего мира. Столько авторитета. Столько власти.

– Мы должны подождать, пусть работает, – говорит кто-то дрожащим голосом. – Приношу извинения, владыка Аид.

Столько страха. Из-за него. Из-за его попытки меня защитить.

– Аид, – шепчу я.

Он отпускает мою руку, и я протестующе хнычу. Потом его ладони обнимают мое лицо.

– Я здесь, – говорит Аид.

Это касание, его близость, этот голос… Это все, что мне нужно.

Последний приток прохлады втекает в меня, сквозь меня, и мне кажется, что мое тело утихомирили, очистили и перестроили изнутри. Начиная с костей и продвигаясь вовне.

А за ней идет… страх.

Не мой страх. Я не боюсь. Мне легче. Что происходит?

– Спаси меня, Элизий, – слышу я шепот Аида. Мимолетно чувствую его дыхание на своих губах. – Она…

– Мне… лучше, – бормочу я, и меня уже настигает усталость. Но другая. Тот сон, что исцеляет, а не загоняет в ловушку собственного измученного тела. – Намного лучше.

Странное ощущение улеглось, так что это не та эмоция, что пробивает меня насквозь. И она точно не моя. Теперь я в этом уверена.

Шок, облегчение и зарождающееся понимание, за которыми следует окрашенное тревогой, но абсолютно мужское удовлетворение.

Все это проходит сквозь мою грудь, будто молния: вот она проясняет все вокруг своим электричеством, а вот ее уже нет, и я лишь слегка подрагиваю.

Не мои чувства…

Это был Аид. Я чувствовала то же, что и он.

Как?

Я хмурюсь. Ладонь Аида все еще лежит на моей щеке. Что-то неправильно. Я так сильно ощущаю его эмоции. У меня галлюцинации? Снова сны?

Кто-то в комнате кашляет.

– Я бы сказал, все прошло поразительно хорошо, Фи, – говорит этот кто-то. Низкий мужской голос. Харон, наверное. Он единственный из всех, кого я знаю, зовет Аида Фи.

Потом тишина.

– Лайра? – спрашивает Аид все еще рядом со мной. – Можешь открыть глаза?

Честно говоря, очень не хочу. Тело как будто уплывает, истощение переходит во что-то вроде странного комфорта.

– Пожалуйста. – Аид никогда не умоляет, но сейчас его голос звучит именно умоляюще.

Я заставляю глаза открыться, щурясь от яркости единственного светильника, и лицо Аида неуверенно проявляется в смутном мареве.

Он коротко выдыхает, и, скорее всего, это слышу только я.

– Хвала мойрам. Я не хотел делать этого, пока ты не пришла в себя.

– Делать… – мне приходится откашляться, потому что у меня в глотке как будто гравий, – что?

Насколько мне видно, в руках Аид держит бронзовый кубок. Он простой, на нем выгравированы двузубец и скипетр.

– Я собираюсь сделать нечто опасное.

Это звучит скверно. Я сдвигаю брови: лицо Аида раскачивается перед глазами.

– Что?

– Тебе не становится лучше, Лайра. Так что я дал тебе немного своей крови.

Мои губы дергаются в попытке улыбнуться. Ихор, золотая кровь богов, знаменитая своей способностью делать… почти что угодно, судя по тому, что рассказывают люди.

– Я… богиня. – Потом до меня доходит то, что он сказал, и мои глаза расширяются, насколько могут, хотя я едва удерживаю их открытыми. – О. Так вот… почему… мне уже лучше?