Читать книгу 📗 "Оттенок ночи (ЛП) - Диан Кэтрин"

Кир подавил желание оглянуться через плечо на Нокса. Мужчина прошёл через ад, но с ним всё в порядке. Кир знал почему.

Появление пары меняло всё. Это переворачивало весь твой грёбаный мир.

Кир отметил:

— Нас всего пятеро. Мы с трудом справляемся с угрозой демонов, не говоря уже о подобной ерунде. Даже всё чёртово ВОА не сможет разобраться с этим дерьмом, если Амарада не займёт более жёсткую позицию.

А это маловероятно. Вроде-как-мачеха Кира, королева вампиров, не отличалась моральной чистотой.

— Я не прошу вас ничего делать, — сказал Джодари. — Эти засранцы могут убивать друг друга всю ночь напролёт, мне всё равно. Но я подумал, что вы захотите знать.

И, чёрт возьми, Джодари был прав. Это как раз то, что нужно было знать Тиши. Кир не хотел, чтобы кто-то из его парней словил шальную пулю.

Джодари сделал приглашающий жест.

— Ваша очередь. Давайте начнём с сегодняшнего вечера. Есть идеи, откуда взялась анонимная информация о демонах в супермаркете?

— Это, безусловно, то, что я хотел бы выяснить, — возможно, здесь нет ничего особенного, просто кто-то позвонил, потому что заметил проблему. В этом нет ничего плохого.

Или, может быть, у них появился линчеватель, который работал на улицах и звонил, когда это выходило за рамки его компетенции.

Или, может быть, кто-то расставлял ловушки, проверяя Тишь. Это, конечно, был бы хороший способ устроить засаду на них, призвав на обычное убийство демона, а затем расставив ловушку?

Подобная хрень заставляла Кира нервничать.

Директор на мгновение задержал на нём взгляд, демонстрируя странно схожее недоверие.

— Об этом позаботились?

— Всё хорошо, — подтвердил Нокс.

Кир надеялся, что это правда. Ему не нравилось, что кто-то из его парней уходил в самоволку, особенно тот, кто был связан с Орденом. Это извращённая организация: фанатичная, изоляционистская, анархистская.

Как много из этого осталось в Луке?

Он покинул Орден, боролся за свою свободу, и это кое о чём говорило. Но Кир слишком хорошо знал, как опыт детства формирует людей. Хотя Лука никогда не говорил об этом, от его матери, Исандры, Кир узнал, что Луку заставили вступить в Орден в юном возрасте. Она не вдавалась в подробности, так что Кир не знал обстоятельств, но подозревал, что это семейные узы. Такие узы могут быть сильными. Такие связи могут иметь приоритет.

К слову о том, что заставляло Кира нервничать.

Но Лука никогда не давал ему повода пожалеть о том, что он взял его в команду.

По крайней мере, пока.

Глава 3

Лука замешкался в переулке у входа в «Ластеру». У борделя был более привлекательный парадный вход с массивной дубовой дверью, украшенной витражным стеклом, и названием заведения, выгравированным изящным шрифтом. Лука предпочитал заходить с чёрного хода, где практичная нержавеющая сталь не создавала впечатления тепла и домашнего уюта.

Не то чтобы он часто сюда заходил.

Нажав на кнопку звонка, он повернулся, чтобы посмотреть в камеру, и только тогда вспомнил, что половина его лица покрыта кровью как боевой раскраской. Дерьмо. Оставалось надеяться, что сегодня в общей комнате работает Мисса. Она даст ему возможность умыться, прежде чем предупредить мать о его приходе.

Ожидание, однако, зловеще затянулось.

Когда дверь со щелчком открылась, Лука, собравшись с духом, протиснулся внутрь.

— Идайос, Лукандер, что случилось? — воскликнула Исандра, как только он переступил порог. Оливия, одна из новых сотрудниц «Ластеры», встревоженно топталась у неё за спиной, очевидно, сразу же позвонив своей работодательнице, когда увидела окровавленное лицо Луки на экране.

Лука увернулся от протянутых рук матери.

— Это всего лишь царапина.

Напрягшись, Исандра отстранилась.

— Тогда иди и приведи себя в порядок, прежде чем расскажешь мне, зачем ты здесь. Я не собираюсь разговаривать с тобой, когда у тебя на лице кровь.

Чёрт возьми. С ней он всегда говорил и делал что-то не так. Это одна из причин, по которой он нечасто приходил сюда. Он привык чувствовать, что контролирует ситуацию, привык управлять собой с отстранённостью и холодной точностью. Ему не нравилось чувствовать себя выбитым из колеи, а его мать всегда выводила его из равновесия.

Он не знал, как себя вести рядом с ней.

Лука последовал за ней через пустую гостиную «Ластеры». В этот ранний час общее пространство бывало непредсказуемым: иногда оно оставалось тихим, иногда было занято мужчинами и женщинами разной степени раздетости. На Исандре было одно из её фирменных прозрачных платьев, на этот раз нежного сиреневого оттенка, который подчёркивал её светлую кожу и тёмные волосы. Её тяжёлые локоны были собраны вокруг головы в замысловатую традиционную причёску, которую в наши дни мало кто утруждался делать. Её платье обнажало спину, элегантное и в то же время вызывающее.

Она определённо соответствовала своему окружению — или оно соответствовало ей. Она сама построила «Ластеру», выбрав стиль старого света с его свечами и жаровнями, каменными полами, покрытыми коврами, диванами в греческом стиле и эротическими произведениями искусства.

«Ластера» была не тем борделем, в котором вырос Лука. (Ну, по крайней мере, в течение первых семи лет, до того, как Орден забрал его к себе). Тот бордель, где его мать была не владелицей, а работницей, был немного грубее, немного менее красивым, немного более честным в том, что это было.

Он знал, что это несправедливо. В «Ластере» было чисто и безопасно, и, на самом деле, намного честнее, чем в других местах. Здесь ничего не скрывали, никого не принуждали. Его мать заботилась о своих сотрудницах и клиентах.

Лука не понимал, почему «Ластера» так его беспокоит, почему он чувствует раздражение каждый раз, когда оказывается здесь.

Мать провела его через занавешенный дверной проём и дальше по коридору, освещённому канделябрами, в свои личные покои. Она могла бы позволить ему помыться в общественном туалете или в одной из комнат для гостей. Он не понимал, зачем она пригласила его в своё личное пространство. Он знал, что она о нём думает.

Ассасин.

Убийца.

Гостиная Исандры была роскошной и элегантной, как и она сама, хотя здесь не было ничего эротического. На гобеленах и картинах были изображены греко-римские боги, богини и мифические существа. Перед каменным камином лежала плюшевая овчина, а единственное кресло было установлено так, чтобы на него падал свет. На бронзовом столике лежала раскрытая книга и чашка с дымящимся чаем.

Он прервал её ранние часы, которые она предпочитала проводить наедине с собой.

Исандра провела его в ванную — чистое помещение с мягким освещением и огромной гидромассажной ванной. Она всегда любила воду. Лука вспомнил, как они плавали в Средиземном море, как лунный свет играл на волнах, а она была лёгкой и проворной, как тюлень.

Это было до того, как Яннек пришёл за ним.

Лука подошёл к раковине и открыл кран. Пока он смывал кровь, мать принесла ему полотенце.

Чувствуя, что кровь всё ещё сочится из раны и розоватыми каплями стекает в раковину, он посмотрел на белоснежное полотенце, которое она протягивала.

— Я его испорчу.

Исандра швырнула полотенце на край раковины. Стиснув зубы, Лука уступил и вытер лицо, пока она подходила к шкафчику и доставала аптечку первой помощи. Конечно, он испортил полотенце, оставив красные разводы на безупречной белизне. Или в этом и заключался смысл — чтобы он увидел, как он пятнает вещи?

Он взял у неё аптечку и твёрдо сказал:

— Я выйду через минуту.

— Если ты этого хочешь, — выпрямив спину, она вышла из комнаты, и её прозрачное платье развевалось за ней.

Чёрт возьми. Почему, чёрт возьми, с ней всё было так сложно?

Лука осмотрел ссадину в зеркале. Пуля задела его висок до линии роста волос, вырвав изрядный кусок плоти. Благодаря естественному быстрому заживлению раны к концу ночи она должна исчезнуть, но сейчас по его лицу текла кровь. Лука порылся в аптечке в поисках какого-нибудь пластыря для закрытия ран, чтобы скрепить края.