Читать книгу 📗 "Оттенок ночи (ЛП) - Диан Кэтрин"

Глядя на своё отражение в ванной матери, Лука остро осознал, насколько он похож на неё. Те же тёмные волосы и янтарные глаза, те же высокие скулы и прямой нос. Но кожа у него была темнее. Как у отца. У него был более сильный подбородок. Как у отца.

Лука, возможно, и порвал свои связи с Орденом, но от Яннека никуда не деться. Мужчина был в крови Луки. Он был в каждом совершенном, натренированном движении его тела. Он был в способности Луки замыкаться в себе, отгораживаться, становиться холодным.

Лука обычно подавлял это осознание. В присутствии своей матери он не мог. В присутствии своей матери он был сыном Яннека. Он был Орденом — и всем, что она ненавидела. Всем, что ненавидел и он сам.

Ещё одна причина, по которой он нечасто приходил сюда.

— Ты сегодня на взводе, — заметила Исандра, когда Лука вышел из ванной. Она напряжённо сидела в своём кресле для чтения. — Что не так?

— Ты никого не видела? — он не обнаружил никаких признаков Ордена, когда проверил периметр и крышу. И соседние крыши. И весь городской квартал.

— Если ты имеешь в виду Риса, то его здесь нет.

— Я не имею в виду Риса.

Луку чертовски беспокоило, что Рис проводит так много времени в «Ластере». Трахаться, чтобы довести себя до забвения, может, и лучше, чем принимать наркотики, но это всё равно не шло ему на пользу.

— Сюда приходит много людей, Лукандер. Тебе придётся быть более конкретным.

Лука прошёлся по гостиной своей матери, как будто мог найти какие-то признаки Ордена в её корзине с шалями или за книжным шкафом.

— Лука.

Какой-то мазохистский порыв заставил его обернуться, чтобы увидеть лицо матери, когда он произнёс:

— Орден.

Ярость и отвращение, отразившиеся на её лице, превратили спину Луки в стальной прут. Вот это правда об её чувствах к нему.

Губы Исандры скривились, обнажая клыки.

— И зачем кому-то из этих психопатов-убийц показывать здесь свои лица?

Чтобы угрожать ей.

Чтобы похитить её.

Чтобы использовать как рычаг давления на него.

Он ничего такого не сказал. Ему нужно быть настороже, но нет причин пугать её. В конце концов, их присутствие в Портидже могло не иметь к нему никакого отношения.

Но если это не имело к нему никакого отношения, почему кто-то выследил его сегодня вечером? Потому что ни за что на свете ассасин Ордена не мог случайно оказаться в одном месте с ним.

— Я думала, ты покончил с этим, Лука. Я думала, что с этим покончено.

— Только дурак думает, что можно покинуть Орден.

Слова сами вырвались у него, слова, которые его отец сказал ему двадцать лет назад. Лука и не подозревал, что носил их в себе, как что-то на пружине. Это поразило его, повторение слов отца, как будто он поверил ему.

— Значит, я дура, — огрызнулась Исандра, явно восприняв эти слова как адресованные ей, хотя на самом деле это не так. — Потому что я продолжаю думать, что ребёнок, которого я знала, где-то там. И всё же, когда я смотрю на тебя, я вижу только то, что он с тобой сделал, во что он тебя превратил.

На секунду эти слова резанули сильнее, чем удар плети. Затем Лука опустошил себя, разум и тело, как его учили.

Его напряжение спало. Эмоции исчезли.

Кроме того, он и без того знал, что она так считает.

— Послушай, — холодно сказал он, — я просто хочу, чтобы ты была осторожна. Мне нужно, чтобы ты позвонила мне, если что-то заставит тебя нервничать. Не сомневайся в себе и не думай, что тебе что-то померещилось. Позвони мне, и я буду здесь через мгновение.

Исандра крепко зажмурилась.

— Я не имела в виду то, как это прозвучало.

— Просто пообещай мне, что позвонишь.

— Лука…

— Всё в порядке.

— Я не это имела в виду. Я просто хотела сказать… — она оборвала себя, потирая один глаз, явно в растерянности.

Это не имело значения. Он прекрасно понимал её точку зрения, и ему не нужно было слышать, как она опровергает свои собственные инстинктивные слова. Или находит другой способ сказать то же самое: что он был сыном Яннека, и она ненавидела это. Что он был холодным, жёстким и брутальным, и она ненавидела это. Что она ненавидела всё, чем он являлся, даже если хотела бы этого не делать.

Он просто хотел убраться отсюда.

— Мне нужно идти. У меня дела. Ты позвонишь?

Она снова крепко зажмурилась.

— Да, но…

— Доброй ночи, мама, — сохраняя самообладание, холодность и деловитость, Лука направился к двери.

Исандра вздохнула.

— Доброй ночи, Лукандер.

Глава 4

Когда двери лифта раздвинулись, открывая взору главный коридор аббатства, Нокс услышал проникновенные, успокаивающие звуки мелодии, которая ему нравилась, доносящиеся из музыкальной комнаты.

У всех композиций которые играла Клэр, были длинные, сложные названия, полные цифр. Нокс уже перестал их запоминать, но когда он говорил Клэр, что ему что-то особенно нравится, она обычно отвечала «Опять Бетховен». Ладно, значит, Бетховен ему нравился. Он не мог сказать ничего более конкретного, но Клэр всегда помнила, когда ему что-то нравилось, и непременно играла что-то из его любимого, когда он приходил в аббатство в конце ночи.

Нокс никогда не думал, что жизнь может быть такой. Иногда это пугало его, потому что казалось слишком хорошим, чтобы быть настоящим. Для таких, как он, это определённо было слишком хорошо.

Но потом он проходил по коридору мимо кабинета и через просторную кухню в музыкальную комнату, и Клэр, играя, бросала улыбку через плечо, и её глаза загорались при виде него.

Сегодня вечером он остановился в дверях, вцепившись в косяк, потрясённый силой этого невысказанного приветствия. Боже, он любил её.

И она любила его. Он мог это видеть. Он мог это чувствовать. Заслуживал ли он этого, не имело значения. Всякий раз, когда она ловила его на подобных мыслях, она хмурилась, хотя никогда по-настоящему не сердилась. Она понимала, что некоторым вещам нужно учиться снова и снова, что легко усомниться, вернуться назад, когда жизнь уже научила тебя чему-то другому.

Нокс подошёл к одному из кресел с высокой спинкой и сел. До появления Клэр он чувствовал себя не в своей тарелке в этой элегантной комнате с её строгой мебелью, причудливыми обоями и роялем. Теперь это было одно из его любимых мест. Он вздохнул, когда первый слой напряжения, накопившегося за ночь, начал улетучиваться вместе с нотами. Под ним скрывалось ещё большее напряжение, однако некоторые его части были слишком тяжёлыми, чтобы их можно было унести.

После встречи с директором Осом все разделились на пары. В отсутствие Луки Нокс стал напарником Риса. С Рисом было весело работать, и он производил впечатление в действии — не то чтобы Нокс когда-либо говорил ему об этом — но мужчина часто и сильно рисковал. Отчасти из-за этого у него был такой высокий процент убийств, но это могло превратить спокойную ночь в настоящую пытку.

Они патрулировали Красный район, район площадью в двадцать кварталов, где располагались исключительно вампирские заведения. Обнаружив четырёх демонов, притаившихся возле ресторана, они пустили в ход клинки, кулаки и огневую мощь.

Всё шло гладко, пока в переулок не вышел помощник официанта с пакетом мусора. В тот момент, когда Рис и Нокс отвлеклись, чтобы затенить испуганного мужчину, один демон сбежал на мотоцикле.

Рис рванул за беглецом, сбросил его с мотоцикла и знатно содрал себе кожу на подбородке и шее, когда упал вместе с ним и проехался по асфальту. Незначительные травмы были обычным делом в их работе, а скорость заживления у вампиров делала это приемлемым. Но Рис, подвергавший себя всевозможным опасностям, в один прекрасный день мог пострадать. По-настоящему пострадать.

И…

Было ещё кое-что.

Пуля задела Луку.

Это было слишком близко, чтобы закрывать на это глаза. Даже вампир вряд ли выжил бы после выстрела в голову.

Нокс понятия не имел, что отвлекло Луку. Обычно это было невозможно. Из всех участников Тиши Лука был самым сосредоточенным и аккуратным. С ним просто не могло случиться такого дерьма. А сегодня случилось.