Читать книгу 📗 "Темный голод (ЛП) - Диан Кэтрин"

Нокс вскочил на ноги и бросился на него…

Цепи натянулись, едва не вырвав его руки из суставов. Он рухнул на землю, сильно ударившись о гравий, всё ещё в нескольких метрах от Малотова.

— Знаешь, ты разрушил мою жизнь, — непринуждённо сказал Малотов. — У меня в Замке всё шло хорошо. Я использовал все свои таланты. Это было весело. Маленький бизнес Гидеона такой скромный. Но сейчас он набирает обороты. Я получу от этого удовольствие.

Нокс покачал головой, пытаясь сообразить. Это вообще реально? Малотов был мёртв, должен был быть мёртв.

— Как…

— Я выжил? Я знал, что ты что-то замышляешь. Ты молчал несколько месяцев, после того как Уррик Дутериан изнасиловал ту женщину возле твоей камеры, когда ты отказался прикоснуться к ней. Ты помнишь? — услышав злобный рык Нокса, Малотов усмехнулся. — Господи, ты совсем спятил. Я думал, у тебя будет грёбаная аневризма. До этого момента я не понимал, как сильно тебя беспокоит то, что случалось с девушками в Замке.

— Я, бл*дь, убью тебя.

— Я так не думаю. Сомневаюсь, что ты это переживёшь.

Почувствовав внезапный укол иглы в шею, Нокс развернулся и замахнулся ногой, чтобы сбить нападавшего с ног. Мужчина взвизгнул и упал на землю. Нокс схватил его за голову и вывернул, сломав шею.

Малотов усмехнулся.

— Я предупреждал его. В любом случае, — он хлопнул ладонями по коленям и поднялся на ноги. — Приятно было с тобой поговорить, зверёныш. Заставь меня гордиться тобой, ладно?

Нокс зарычал на удаляющуюся фигуру Малотова, но заставил себя оглядеться, пытаясь понять, где он находится.

Какая-то каменистая впадина неправильной формы и глубиной около шести метров. Лунный свет освещал крутые скалистые склоны и открывал тёмные, похожие на пещеры отверстия, в большинстве из которых были запертые ворота. Шахта?

Нокс попытался сообразить. Где, чёрт возьми, здесь была шахта?

Это всё, что он успел сделать, прежде чем начал чувствовать себя чертовски странно. Как будто он был пьян. Нет, не настолько расслабленным.

Под кайфом.

Его и раньше накачивали стимуляторами, так что он узнал этот прилив энергии, но в этом было что-то другое. Нокс не был уверен, что именно, но это напугало его до усрачки. Он поднялся на ноги, его координация была в порядке, несмотря на странный туман в голове.

Его испугало не это.

Его испугало то, что он почувствовал, как что-то внутри него ослабевает. Открывается. Все его тщательно возведённые стены рушились, все подавленные эмоции начинали вырываться на свободу.

Одна из этих эмоций подавляла другие. Преобразовала их, впитала в себя. Потому что это была более простая эмоция, чем большинство других. Потому что это был инструмент выживания.

Нокс всегда осознавал, что его гнев, пусть и скрытый, поддерживал в нём жизнь, помогал сосредоточиться, не давал ему сломаться под тяжестью других эмоций.

Ты мог действовать, даже когда был зол. Ты мог использовать это. Это давало силу.

Это понимание обычно помогало ему держать ситуацию под контролем.

Сейчас это ему не помогало, когда наркотик проник в его организм, разрушив все сдерживающие факторы, которые он обычно так тщательно сохранял.

Нокс обернулся на звук скрипнувших ворот. Из тёмного нутра пещеры появился демон, волочащий за собой цепи. Его лицо показало его истинный облик: изо лба торчали рога, а изо рта виднелись клыки. Не лорд, но сильный.

Со скрипом открылись ещё одни врата.

И ещё.

И ещё.

Грёбаные демоны. Грёбаные грязные демоны.

Скольких он отправил в Бездну? Сколько потребуется усилий, чтобы избавить мир от них всех?

Нокс подошёл к ближайшему из них, чувствуя, как всё внутри него расслабляется, как раскрывается его грудь, как ярость переполняет каждый мускул. За его спиной загремели цепи.

Демон бросился в атаку, обезумев от ярости, и его глаза горели, как угли.

Они столкнулись, демон рубил когтями, а Нокс бил и раздирал каждый дюйм его тела. Техника исчезла. Кровь забрызгала его лицо. Он боролся с существом, пока не повалил его на землю.

Прежде чем Нокс смог отправить демона в небытие, когти оцарапали его спину. Взревев, он развернулся навстречу нападавшему, схватил и сломал тому запястье, но на него набросился другой, на этот раз с куском арматуры.

Палка треснула по торсу Нокса, отчего боль пронзила его грудную клетку. При следующем ударе он поймал палку и вырвал её из рук демона.

Нокс полоснул арматурным прутом по шее одного демона, перерезав ему горло, и вонзил его в грудь другого.

Ни о чём не думая, паря под кайфом разрушения, Нокс прокладывал себе путь сквозь демонов, пока в воздухе не запахло серой, а земля не оказалась усеяна их мерзкими телами.

Он стоял посреди запёкшейся крови, грудь его вздымалась, ярость не утихала. Запрокинув голову, он взревел в небо.

Сверху кто-то сказал:

— Да. Очень хорошо.

Глава 29

Другая спальня в другом доме. По крайней мере, на этот раз она решила быть здесь.

И всё же, каким-то образом, это не помогало. Каким-то образом, это только усложняло ситуацию.

Комок в горле Клэр едва не душил её, и она беззвучно всхлипнула. Затем рыдания вырвались наружу колоссальными, надрывными всхлипами.

Она была чудовищем. Только чудовище могло сделать то, что сделала она. Причинить кому-то боль, как она причинила боль Ноксу. Потому что Клэр знала, как выглядят люди, когда им причиняют боль. Внутри, в их сердце.

Она душила его. Она душила его так, словно ненавидела.

Клэр была так потрясена собой, так напугана — когда он отполз от неё и рухнул на пол, несчастный, с таким видом, будто ему было больно, когда он забился в угол, словно ему нужно было безопасное пространство подальше от неё — что она ничего не сделала, ничего не сказала.

Что с ней не так? Зачем ей причинять ему боль?

Она никогда никому не причиняла боли.

А Нокс…

Никто никогда не был так добр к ней, как он. Никто никогда не уделял ей столько времени, сколько он. Выслушивал её. Узнавал её. Смотрел на неё так, как смотрел он, как будто видел её, как будто ему нравилось то, что он видел.

И он защитил её — она это знала. В то время она была слишком расстроена, слишком сосредоточена на себе, чтобы признать это. Он хотел защитить её, а она повела себя ужасно. Злобно. Агрессивно.

Из всех людей, с какой стати ей было так жестоко обращаться именно с ним?

То, из-за чего она злилась, её раздражения и страхи… они были связаны не с ним. Но она вымещала их на нём.

И после, когда она услышала, как он разговаривает с Мирой, услышала его равнодушный тон, увидела, как он замкнулся в себе… Клэр причинила ему боль так, как её мать часто причиняла боль ей.

Он был таким сильным, и он продолжал давать ей то, в чём она нуждалась, а она была так поглощена своими чувствами, что ни разу не подумала о нём. Она вообще не обращалась с ним как с человеком.

Что с ним случилось, что он остался с такими шрамами? Кто причинил ему такую ужасную боль?

Как она могла быть настолько поглощена собой, что не спросила?

Она ужасно себя вела, потому что только брала и требовала. Она не подумала о нём и о том, что может быть нужно ему.

Как она могла быть такой эгоистичной?

«Злая, — подумала Клэр. — И слабая». Она была наихудшим сочетанием всех возможных качеств.

Дверь приоткрылась, и в коридор ворвалась полоска света. На пороге стояла фигура Аны.

— Привет. Это я. Могу я… войти?

Клэр не ответила. Она не могла.

Ана осторожно вошла, прикрыв за собой дверь. Она подошла к кровати и забралась под одеяло рядом с Клэр.

Ана и Клэр почти не разговаривали, когда Клэр приехала, но Клэр заметила затравленный взгляд в глазах Аны. Такой же взгляд иногда появлялся у неё в зеркале. С самого начала они понимали друг друга.

Поэтому, когда Клэр сказала, что устала, Ана просто привела её в эту комнату и сказала:

— Я знаю. Я тоже это чувствую.