Читать книгу 📗 "VIP (СИ) - Таболов Артур"
- Слабое решение, - оценил Панкратов. - Не боитесь, что вас обвинят в саботировании решения Верховного суда?
- Какое сильное?
- Ну, не знаю. Знаю только, что всегда полезно иметь побольше бумаг. Почему бы вам не вызывать Керженцеву на допрос?
- Куда я пошлю повестку? - удивился Молчанов. - Она за границей.
- А вы не обязаны это знать. Она вам сообщила об этом? Нет. Повестку пошлёте на домашний адрес. Или на адрес офиса.
- И она сразу примчится? Вот она я?
- Не примчится. Вы пошлёте вторую повестку. И третью. А потом объявите её в международный розыск. И никто не сможет обвинить вас в бездействии. Вы действуете. И очень активно, вон сколько у вас бумаг.
Следователь с уважением посмотрел на Панкратова.
- Сечёте фишку, Михаил Юрьевич. Чувствуется школа. Где вы изучали правила бюрократических игрищ?
- Везде. Они всегда одинаковые, во все времена. Если не можешь сделать дело, создай видимость деятельности. Вот и всё.
- Спасибо за совет, так я и сделаю. У меня только один вопрос. У вас-то какой интерес в этом деле?
- Да как вам сказать? Еще сидит где-то внутри понятие справедливости. Зло должно быть наказано. Безнаказанное зло разбухает, как раковая опухоль и отравляет весь организм. И человека, и государства. Понимаю, что это выглядит атавизмом, но ничего не могу с собой сделать.
Уважение во взгляде Молчанова сменилось недоумением. Молодому следователю непросто было понять, как это человек с таким опытом, много чего повидавший на своём веку, может оставаться таким наивным. Справедливость. Какая справедливость? Что такое справедливость? Есть целесообразность. И больше нет ничего.
Через две недели документы, подготовленные следователем Молчановым, дошли до Российского национального бюро Интерпола. Старший оперуполномоченный Игорь Касаев подготовил запрос в Центральное бюро Интерпола в Лионе на объявление Ирины Керженцевой в международный розыск и передал запрос и ордер на подпись генерал-лейтенанту Сибирцеву. Такой порядок, его подпись была обязательной. На следующий день Сибирцев вызвал его к себе.
Кабинет начальника Интерпола располагался в такой же пятнадцатиметровой клетушке, как и все помещения НЦБ. От массивной фигуры Сибирцева кабинет казался еще меньше. Как и все в Интерполе, он был в штатском, короткая стальная стрижка делала его похожим на взъерошенного ежа.
- Садись, - кивнул он Игорю. По старой милицейской привычке Сибирцев ко всем обращался на "ты". К тем, кто постарше - по имени-отчеству, к молодым по имени или фамилии. "Ты" начальника означало, что он считает человека своим. Когда он переходил с новым сотрудником на "ты", это воспринималось как серьезное повышение по службе. Те, с кем он оставался на "вы", долго в Интерполе не задерживались.
- Мы уже объявляли эту даму в розыск, - недовольно проговорил он. - Она была арестована в Риме и экстрадирована в Россию. Я не ошибаюсь?
- Нет, Владимир Сергеевич, - подтвердил Игорь. - Её судили в Красногорске, присяжные признали её невиновной.
- Почему снова отправляем запрос?
- Верховный суд отменил оправдательный приговор. Дело возвращено на доследование. На вызовы в прокуратуру она не являлась. В офисе следователю сообщили, что обвиняемая за границей. Это заставило его обратиться к нам.
- Что ты знаешь об этом деле?
- Так, кое-что, - неопределенно ответил Игорь.
- Почему оно тебя заинтересовало?
- Дело напрямую связано с самоубийством Сергея Старостина.
Сибирцев нахмурился.
- Я же сказал тебе, что эта тема закрыта.
- Для вас закрыта. Для меня не закрыта. Сергей был моим другом.
Игорь был готов к тому, что Сибирцев наорёт на него и выставит из кабинета, но он лишь провёл обеими руками по стальному ёжику волос, тяжело откинулся в кресле и приказал:
- Докладывай. Со всеми подробностями.
Слушая, Сибирцев всё больше мрачнел. Когда доклад подошел к концу, долго молчал, как бы с недоумением покачивая тяжелой головой. Наконец, сказал:
- Поразительно. Сразу поверить в то, что она невиновна? И ведь не мальчик, опытный человек. Почему?
"Потому что он её любил", - хотел сказать Игорь, но промолчал. Сибирцев ответил сам:
- Я тебе скажу почему. Плоды демократии - вот почему. Доигрались в свободу слова, твою мать. Если каждый день слышишь, что все воруют, везде коррупция, суды куплены, как молодежь будет смотреть на жизнь? Во что она будет верить?
- Но ведь воруют, - осторожно заметил Игорь. - И коррупция, говорят, есть.
- Я ворую? Нет. Ты воруешь? Нет. Значит, не все. Я говорил его отцу, когда он был еще не в полном маразме. Что ты делаешь, Николай Степанович? Ты же уродуешь психологию сына. Твоё оголтелое критиканство убивает в нём веру в жизнь. Скажу больше - в Россию. Она переживает не лучшие времена, а других не будет, если так и дальше пойдёт.
- Вы знаете его отца?
- Я дружил с ним двадцать лет. Сейчас я бы ему сказал: это ты убил своего сына!
Он снова надолго угрюмо замолчал, потом подвинул к себе бумаги и размашисто расписался. Игорь уточнил:
