Читать книгу 📗 "VIP (СИ) - Таболов Артур"
Но машину забирать не стоило. С раной трудно вести, да и могут проследить тачку, слишком приметная. Он вызвал такси, доехал до квартала Прадо, пересел в другую машину, на северной окраине города снова сменил такси и приказал ехать по автодороге А55. Километров через восемьдесят мелькнул указатель: "Сен-де-Пре, 27 км".
- Что это за Сен-де-Пре? - спросил Лежнёв.
- Рыбацкий посёлок, месье.
- Сворачивайте.
- Там же ничего нет, - удивился таксист.
- Мне ничего и не надо.
На поселковой почте Лежнёв узнал, кто сдаёт жилье, и через час облегченно улегся на кровать в просторной комнате с окном на море. Дом принадлежал неразговорчивому пенсионеру, бывшему капитану рыболовного сейнера. Его восьмилетний внук сбегал за поселковым врачом. Тот снял повязку, осмотрел рану и сказал то же, что и хирург в больнице HТtel-Dieu de Marseille:
- Вам повезло, месье. Чуть правее, и никто бы вам не помог. Болит?
- Есть немного.
- Потерпите, сейчас пройдет.
Он промыл рану, сменил повязку, вколол промедол.
- Постарайтесь поменьше двигаться. На днях рану зашьём, через пару недель будете, как новый. Ваше имя, месье?
- Поль.
- Фамилия?
- Зачем вам фамилия?
- Нужно сообщить в полицию. Серьезное ножевое ранение. Такой порядок.
- Без этого не обойтись? - спросил Лежнёв, вкладывая в руку доктора банкноту в 500 евро. - Какая там рана! Так, царапина. Стоит ли беспокоить полицию?
Доктор был молодой, практика в небогатом поселке небольшая, 500 евро для него были деньги.
- Пожалуй что и не стоит, - подумав, согласился он. - Вот если бы огнестрельная рана...
Лекарство подействовало, боль ушла. На смену ей пришла лютая, опаляющая злоба, от которой раздувались ноздри и до скрежета сжимались зубы. Ну, сука! Ну, тварь! Ты за это заплатишь!
Он включил лэптоп и быстро набрал:
"В Генеральную прокуратуру России..."
Ему было о чём рассказать московским прокурорам.
X
Дед Павла Лежнёва, воевавший в Добровольческой армии генерала Врангеля, последний раз видел русские берега в ноябре 1920 года с борта одного из судов, на которых бежали от захвативших Крым большевиков остатки белогвардейских частей и гражданские с до смерти перепуганными домочадцами. Но до конца жизни он считал себя русским патриотом, активно работал в Русском общевойсковом союзе, в семье говорили только по-русски, детей учили русскому языку, читали русские книги.
Отец Павла окончил в Париже военное училище, во время оккупации Франции немцами умело воевал в маки, за что был награжден орденом Почетного легиона. Он и сына хотел определить по военной части, но Павел решительно воспротивился. Он с детства увлекался машинами, сам ремонтировал "пежо" отца. В семнадцать лет устроился учеником автослесаря в гараж "Рено", уже через три года ему доверяли регулировку двигателей, а потом и обкатку болидов. Один из тренеров команды заметил бесстрашие и молниеносную реакцию Павла и начал готовить из него гонщика. И вот наконец свершилось то, о чём он не смел мечтать: трасса Хьюсден-Зольдер, Гран-при Бельгии, будоражащий кровь рёв болидов, стремительно летящая лента зрителей на трибунах. Десятое место. Для молодого гонщика огромный успех. У лидера команды Фернандо Алонсо обозначился соперник.
С профессиональной карьерой было всё хорошо. Плохо было с другим - не было денег. Не то чтобы совсем не было, но не хватало, чтобы жить так, как должен жить пилот Формулы-1. После гонок товарищи по команде разъезжались по домам на "ягуарах" и "мерседесах", а он садился в старый "пежо" отца. Это было унизительно. Унизительно было брать деньги у Люсьены Дюруа, бездетной вдовы богатого лавочника, на склоне лет пустившейся во все тяжкие. Она очень боялась, что молодой любовник её бросит, и составила завещание в его пользу, чтобы привязать его к себе. Но до её денег еще нужно было дожить, как и до гонораров Алонсо. А деньги были нужны сегодня, сейчас.
Идею, которая родилась у него, когда он проезжал по загородному шоссе мимо дорожной техники, Павел воплотил в жизнь с хирургической точностью, не задумываясь о дальних последствиях, как не задумывается о них всецело захваченный одной своей мыслью подросток. Люсьена охотно приняла приглашение покататься по пустынным ночным шоссе. В заранее намеченном месте Павел вывернул руль, "феррари" на скорости в сто километров врезалась в асфальтовый каток. Люсьену, не пристегнутую ремнем безопасности, чтобы не помять платье, выбросило через лобовое стекло и расплющило о железо. От удара Павел разбил голову о переднюю стойку, но сознания не потерял. Извлек из-под сиденья фляжку "Мартеля", влил в себя сколько смог и отшвырнул фляжку далеко в сторону. Но оказалось, что недостаточно далеко. Её нашел полицейский, экспертиза обнаружила на ней отпечатки его пальцев, прокуратура выдвинула обвинение в предумышленном убийстве. Суд не счёл обвинение доказанным, Павлу дали два года тюрьмы, а Международная федерация автогонщиков приняла решение о его пожизненной дисквалификации.
Только теперь Павел понял, во что загнал себя по своему недомыслию. Жирный крест на карьере гонщика. Крест на всем. Наследство Люсьены оказалось совсем не таким большим, как она намекала. Едва хватило на то, чтобы купить бензозаправку в рабочем квартале Парижа и оборудовать при ней небольшой автосервис. Двадцать литров, месье? Подкачать шины? Сменить масло? Проверить сход-развал? Будет сделано, месье. Так и жил. Никакого просвета впереди. Иногда по вечерам оставлял заправку на помощника-турка и ехал на Монмартр. Там всегда было полно роскошных женщин. Но познакомиться не удавалось, в нём уже сидел комплекс неудачника, а женщины это хорошо чувствуют. Приходилось довольствоваться дешевыми шлюхами.
