Читать книгу 📗 "Фиалка и кот (ЛП) - "Окотилло Дон""

– Хорошо. Теперь разденься, и я жду тебя в твоей спальне у кровати, – приложив немало усилий, я справился со своим нетерпением, повернулся к милорду спиной и пошагал по коридору в его комнату.

Мне пришлось ждать всего несколько мгновений перед тем, как он вошел обнаженный. Он не смотрел на меня, и было явно видно: Нигелль унижен собственным поведением и столь же возбужден. Приняв расслабленную позу, я устроился на диване, он стал передо мной и собрался опускаться на колени.

Жестом я остановил его и протянул бутылочку с маслом.

– Приготовь себя.

Победа! Он залился жгучим румянцем, но масло взял, налил себе немного на пальцы правой руки и завел руку за спину.

– Будет удобнее, если ты присядешь на корточки, кроме того, мне хотелось бы посмотреть. Да, вот так. Добавь второй палец, да. Хорошо.

Пару мгновений я наблюдал за его движениями. Глаза закрыты, на щеках горит страдальческий румянец, но жалоб нет.

– Умный раб воспользуется возможностью растянуть себя. Вставь третий палец, наверное. Вот так. Ты не должен надеяться, что господин будет волноваться о твоем удобстве.

Само совершенство. Фионн говорил правду: Нигелль стал бы одним из самых популярных эроменосов, будь он им рожден.

– Довольно. Встань, – нахмурив брови, я подошел к нему, хлопнул по животу, а потом тряпкой начал вытирать масло с его пальцев. – Насколько помню, я запретил тебе касаться булавки на брюках. Ты не послушался, или, может, ее сняла какая-то северная магия?

Он сердито посмотрел на меня, явно считая, что я сжульничал, и, чуть ли не рыча, сказал:

– Я следовал твоему последнему приказу, господин!

Если честно, в тот момент я почти потерял самообладание, потому что его досада была неподдельной. Но я справился со страхом, вспомнив: причина именно в моем прошлом обучении. Если я не рассержу милорда, то он не прочувствует полное удовольствие повиновения. Поэтому я лишь скупо улыбнулся.

– Может быть, ты следовал тому, который предпочел.

– Нет, я…

– Принеси хлыст.

– Но ты…

– А теперь прут, – настроившись решительно, я выдержал его взгляд. Неужели Нигелль на самом деле думал, что раб может ставить под сомнение справедливость своего хозяина?

– …приказал мне… – возмущение в глазах, губы все еще разомкнуты в недовольстве, а затем он внезапно стиснул зубы, еще мгновение смотрел на меня, а потом опустил взгляд. – Да, господин.

Открыв дверцу шкафа, милорд достал знакомый мне хлыст.

– Прости, господин. Не считая ремня, больше у меня ничего нет. Я могу срезать прут.

Взяв у него хлыст, я сказал:

– Завтра. Нарежь несколько, разной длины и толщины. Мы испробуем их на прочность и гибкость, – он коротко кивнул, соглашаясь. – Теперь на кровать. Стань на колени в центре, лицом к изголовью.

Я придумал план действий в обед, поэтому кровать уже была готова. Когда он принял нужную позу, я приказал поднять руки и вдел их в петли из мягкой кожи, а потом потянул за концы, натягивая их. Рукоятью хлыста хлопнул его по ягодицам, показывая, что он должен переместиться вперед. Затем по внутренним сторонам бедер, заставляя раздвинуть ноги.

Он подчинился, а я отшел в сторону, осматривая его. В этой позе он был частично откинут назад, свисая на руках под углом к кровати. Обхватив его поднявшийся член, я прижал его к животу Нигелля и в грубой ласке провел большим пальцем по основанию. Он глубоко вдохнул, и я улыбнулся, подумав, что очень скоро должен научить милорда благодарить вслух за подобные мелкие знаки внимания.

– У меня есть крепления, чтобы держать твои ноги раздвинутыми. Как считаешь, мне обязательно использовать их?

Он покачал головой.

– Нет, господин. Я буду неподвижен.

– Сейчас от тебя требуется не неподвижность, а раздвинутые ноги. Ясно?

– Да, гос…

Резким движением я ударил хлыстом по его члену.

Застигнутый врасплох он вскрикнул и рефлекторно сдвинул ноги, защищая уязвимое место и отводя бедра назад. Было слышно, как он всхлипывал, сыпля проклятьями, пока корчился от боли.

– Наверное, нет, – я потянулся к матрасу, чтобы достать из-под него приготовленные веревки. – Думаю, ты сегодня не склонен к повиновению.

– Нет! – выдохнул он и быстро раздвинул ноги, выдвинул бедра вперед, все еще дрожа от шока. Его член упал после удара, но сейчас дернулся, вновь обретая твердость. – Просто это было неожиданно. Я буду слушаться, господин, – Нигелль зажмурился и стиснул челюсти, явно приготовившись показать, что будет.

Понятно, что я ударил не сильно, но в том месте многого не нужно, особенно в его состоянии, когда пульсирующая плоть напряжена, а влажная головка упирается в живот.

Я вновь ударил хлыстом, но целясь немного ниже, поэтому большая часть обжигающей боли пришлась на яички. Он застонал и слегка дернул бедрами назад от удара, но справился с дрожью и ноги не свел.

– Отныне ты сохранишь это для моего удовольствия, так?

– Да, господин.

Еще одно движение запястьем, удар выше, и полоса кожи оставила свежий красный след по члену и животу. Еще один вскрик и тяжелое дыхание милорда.

– Только мои пальцы будут касаться застежки булавки. Понятно?

– Да, да. Только твои.

Удар. На этот раз немного сильнее, и он вновь почти закричал. Но сдержался.

– Что это было?

– Я не коснусь ее. Никогда больше, господин, – хриплым тоном быстро выговаривая слова.

– Хороший котенок, – отложив хлыст, я взял в рот его член, чувствуя жар плоти, проводя языком по стволу, пока он не застонал и не толкнулся мне навстречу.

Я отступил, с силой хлопнув по головке, и с удовлетворением услышал его ответный стон.

– Хорошо. С этим мы разобрались. Теперь отодвинься назад, нет… да, вот так. Давай затянем здесь.

Я отрегулировал длину веревок, и теперь он стоял на коленях, припухший член гордо смотрел вверх, а спина стала моим новым холстом. Рукоять хлыста втиснулась межу ягодиц, и я повел ее вверх, по линии позвоночника.

– Сколько раз?

– Господин?

– Правильно. Сколько раз?

У него перехватило дыхание, и я знал, что он понял.

– Я… не считал.

Я задержал хлыст между его лопаток, давая повиснуть гнетущей тишине, пока он с запозданием не произнес:

– Прости меня, господин.

По плечу, через ключицу и вверх по его шее. Подняв подбородок хлыстом, я сказал:

– Тридцать семь.

Мгновение он перебил губу, потом прошептал:

– Ты считал.

– Да.

Несколько секунд тишины, затем я сказал:

– Наверное, голова моей шлюхи была занята исключительно мыслями об удовольствии, которое доставит мой член ее хозяину. Это так?

– Да, господин. Именно об этом я думал.

Тихо, теплым дыханием обдувая его ухо, я сказал:

– Значит, ты – моя шлюха, Нигелль?

Я почувствовал, как дернулись мышцы на его руке, и с коротким кивком он повернул голову немного в сторону от меня. Стыд. Но мне было отлично знакомо это чувство, и я хорошо знал, как провести сквозь него.

Ухватив его за волосы, сказал:

– Нигелль, когда я задаю тебе вопрос, ты отвечаешь.

Он задрожал всем телом, но все-таки посмотрел на меня осознанным взглядом. И улыбнулся.

– Да, Сильвен. Я – твоя шлюха.

Такая дерзость рабу называть господина по имени, и если бы я был лучшим учителем, то быстро преподал ему урок. Но я не стал этого делать, потому что сильнее чем когда-либо раньше от срывающегося с его уст моего имени пах обдавало огнем.

«Молящий о твоем поцелуе…»

И я думал дождаться инициативы от него? Как слеп я был! Губы передо мной, такие манящие, их надо брать силой, а не добиваться ухаживаниями. Если ждать первого шага от Нигелля, то мы умрем от старости, никогда не вкусив того, чего желает каждый из нас.

Оковы запретов были разбиты – так легко, так быстро – и я смял его губы, раскрывая их, вбирая как можно больше вкуса и исследуя жар чужого рта. И если еще оставались какие-то сомнения, то его ответная страсть их развеяла: он с жадностью впился зубами в мою губу, отчаянно отвечая на движения моего языка и постанывая.