Читать книгу 📗 "Наш папа - прокурор (СИ) - Тимофеева Ольга Вячеславовна"
Протягивает ладонь, предлагает пожать.
Как дьявол, который предлагает продаться. Но сомнительно это все. Искупить вину хочет? Так время-то утерянное уже не вернешь.
– Я тебе не доверяю.
Усмехается.
– Без доверия, конечно, сложно будет. Ладно, – убирает руку в карман, – если передумаешь, знаешь, как меня найти. Пока, – открывает дверь и выходит.
– Что значит, у тебя там свой интерес? – спрашиваю в спину.
– Я не могу сейчас рассказать. Пока, береги себя.
Уходит вот так, на полуслове. Сказал А, а Б забыл. Крючок закинул с наживкой, а не вытянул. Какой у него там свой интерес может быть? Придумал, что ли, все?
Почему нельзя все рассказать, как есть?
Потому что я сама не рассказываю все, как есть.
Наверное, закон бумерангов все же существует.
Домбровский пропадает с радаров, как я сама и просила. Если до этого нас как будто притягивало, сейчас будто размагнитилось.
Ко мне несколько раз приходила няня, которую рекомендовал Доронин. Минус, что она слишком молодая, плюс, что у нее есть опыт присмотра за ребенком с рождения, она может у меня жить и находиться круглосуточно, у меня есть гарантии, что это надежный человек.
– Ахилл, ты чего не ешь? – возвращаюсь с кухни и сажусь возле кота. – Что с тобой случилось?
Волнует меня. Как сглазили моего котика. В один день перестал есть, только пьет и спит. Ко мне почти не подходит. Все это совсем на него не похоже.
Последней каплей становится вечер, когда я понимаю, что Ахилл спит целый день, пытаюсь его разбудить, а он не просыпается. Я слышу, как медленно он дышит, неестественно. Вроде молодой еще, а… нет. Даже думать ни о чем таком не хочу. Это как мой первый ребенок.
Я перебираю всех, но Валера на операции, Егор с Онежей уехали в больницу к ее отцу, который уже пусть и с палочкой, но ходит. Рома, черт знает, где и просто не отвечает.
Таких близких, кто бы не пожалел потратить время на беременную сумасшедшую с котом не так много. Остался один. И обратиться к нему, это последнее, что я хочу делать, но даже сейчас гордость прогибается под моей любовью к Ахиллу.
Набираю и жду, когда ответит. Я и хочу, и неудобно одновременно. Так, больше даже для успокоения совести, что я попробовала.
И все против. Вызвать такси, так я не донесу кота. Себя бы донести.
Вызвать врача на дом? Так, может, ему надо взять анализы, или уже поставить какую-то капельницу, лекарства дать, куда мне за ними бегать.
– Да, Саш, привет, – Юра наконец отвечает, по голосу даже рад слышать. Мягко, тепло и я уже знаю, что не откажет.
– Привет, ты занят?
– Нет, говори.
– Я не могу ни до кого дозвониться, а мне надо срочно Ахилла ветеринару показать.
– Что с ним?
– Ничего не ест, спит целый день, вялый какой-то. С ним что-то не то. А я сама не донесу тушу.
– Я буду у тебя через пятнадцать минут, собирайся.
Я сжимаю кулаки и счастливо улыбаюсь. Часть проблемы решена.
– Я буду готова, спасибо.
Юра отключается, а я собираюсь за пару минут. Заталкиваю кота в переноску. Он даже это терпит, не сопротивляется. Совсем плох.
Переодеваюсь в платье на выход, поправляю прическу и подкрашиваю губы.
Сажусь возле окна и жду. Не хочу задерживать ни его, ни себя.
Юра не обманывает, приезжает через пятнадцать минут. Паркуется под окнами. Несмотря на лето, все равно в темных брюках и белой рубашке с закатанными рукавами. Кажется, я уже говорила, что в таком виде противозаконно ходить не свободным мужчинам.
Ставит машину на сигнализацию. По времени, он приехал с работы. Опять голодный, а мне и предложить некогда поесть.
Я открываю дверь, сама сажусь на банкетку и обуваюсь. Правая балетка легко надевается, на левой вожусь дольше. Подпятник загибается и прилипает к стельке. Дотянуться самой не получается. Приходится взяться за обналичку на двери и опасно наклониться, чтобы достать до пятки. Тянусь–тянусь и не достаю.
– Так, где больной? – поднимаю голову, Юра уже на пороге. Готов.
– Он там, в комнате, на кровати, я сама не донесу.
– Понял, – разувается, сворачивает, проходит четко к месту дислокации пациента.
– Ну, что это ты удумал? Рано еще помирать.
Мне не так смешно, как Домбровскому.
Я снова пытаюсь дотянуться до пятки. Когда уже этого живота не будет…
– Давай, я помогу, – Юра ставит переноску с котом на пол и присаживается.
Аккуратно обхватывает мою лодыжку, расправляет подпятник. А у меня простреливает внизу живота. Эти касания неспециальные… Архивы поднимают с грифом “запрещено вскрывать”, но хочется, чтобы продолжал. Он, скорее всего, и не вкладывает в это так много, как я чувствую, но меня накрывает, так хочется нежности и объятий. Массажа пяточек.
Откидываю голову, пока не упираюсь затылком в стену, вспоминаю, какой массаж он умеет делать.
Ненавижу и хочу. Ладно, не ненавижу. Обижена на него, но все равно хочу.
– Все, можем идти, – отпускает ногу, обувается сам.
– Да.
Забирает кота в переноске, помогает мне подняться. Я позволяю.
– Мне кажется, ему это клетка уже маленькая.
И правда его шерсть торчит через все отверстия.
– Он просто пушистый очень.
Спускаемся в лифте. Я смотрю на Ахилла, но чувствую, как Юра рассматривает меня. На родинке на шее фокусируется. Мельком пересекаемся взглядами, я не могу дольше рядом с ним.
Память отказывать начинает. Во мне столько злости и обиды было, что сейчас с трудом могу вспомнить все. Только то, что он папу посадил, на переднем плане.
Юра сначала ставит кота на заднее сидение, пристегивает его. Потом помогает сесть мне, тоже пристегивает. Опять в его машине. Опять этот запах. Опять едем вместе. Общие дела какие-то.
– В какую клинику едем?
– Вот по этому адресу, – протягиваю ему визитку.
Мы отъезжаем от дома. Едем в тишине. Я слышу, как сама же шумно сглатываю.
– Я видел коробки у тебя в квартире, розовые. У тебя будет девочка?
Девочка… Если бы… Все равно же узнает когда-то. Может, надо начинать готовить?
– Не совсем девочка.
– То есть не совсем? Мальчик?
– Нет, – выдыхаю, собираюсь с мыслями.
– Мау, – на заднем сидении мяукает Ахилл, я сразу оборачиваюсь, Юра притормаживает.
– Что с ним? – спрашивает, потому что оторваться от дороги не может.
– Не знаю, – киваю ему, – Ахилл, ты как?
Кот вяло открывает глаза и смотрит на меня пару секунд, потом опять закрывает.
– Ну, Ахиллес…
– Саш, не накручивай. Сейчас покажем врачу, он поднимет его на ноги. Еще бегать будет.
Сворачиваем на светофоре.
– А если нет?
– Не думай о плохом. Врачи на то и врачи, чтобы всех спасать. Протезы собакам ставят, выхаживают, а наш просто отравился чем-то.
Наш… С каких это пор он стал нашим, интересно. Как совместное имущество.
– Мы приехали.
Паркуемся возле клиники. Юра помогает мне отстегнуться, но самостоятельно я могу только дверь себе открыть и ноги на землю поставить. Дальше без помощи никак.
Юра подает руку, помогает подняться, придерживает меня, как будто могу упасть, закрывает дверь, забирает Ахилла. Идем все вместе в клинику.
Перед нами парень с овчаркой и женщина с кошкой. Я занимаю очередь, но, когда подходит очередь парня, он меня пропускает. То ли я, то ли Ахилл, то ли мы оба вызываем удвоенную порцию жалости.
– Ну, что, Ахиллес, кто нашел твое уязвимое место? Ты же у нас бессмертный, а тут вдруг решил захворать?– Усмехается ветеринар.
Запомнил моего куна по интересному имени еще с детства, когда лечили его подвернутую лапку. Врач осматривает, измеряет температуру, проверяет слизистую.
– Александра, когда он перестал есть?
– Несколько дней назад.
– Меняли корм, жилье, обстановку.
– Нет, ничего.
– К вам приходил, просил погладить живот или где-то еще.