Читать книгу 📗 "Развод в 50. Двойная жизнь мужа (СИ) - Петрова Анастасия Дмитриевна"

— Марта Сергеевна, — звучит знакомый голос. Это Татьяна Юрьевна, преподаватель с кафедры философии, всегда улыбчивая и любезная. Но сейчас её лицо не выражает ничего, кроме жалости. — Как вы держитесь?

— Простите? — я поднимаю на неё глаза, чувствуя, как внутри зарождается странное беспокойство.

Она переглядывается с Ольгой Петровной, которая сидит рядом. Ольга кивает и делает вид, что занята своим телефоном, хотя явно подслушивает.

— Ну… — Татьяна запинается. — Просто мы все в шоке.

— В шоке от чего? — спрашиваю я, чувствуя, как внутри что-то обрывается.

Татьяна выглядит так, словно хочет проглотить свои слова, но потом наклоняется ближе и говорит:

— Вы, наверное, ещё не видели статью?

— Какую статью?

Татьяна вытаскивает телефон, быстро что-то ищет и, немного поколебавшись, протягивает его мне. Я смотрю на экран и чувствую, как мир вокруг начинает кружиться.

«Чиновник Гордей Зарудный разводится с женой после тридцати лет брака. Официальные источники пока не подтверждают, но инсайдеры утверждают, что супруги уже начали процесс развода. Сам Зарудный комментариев не даёт.»

Я перечитываю текст снова и снова, словно от этого смысл изменится. Но слова остаются такими же: «разводится», «процесс», «30 лет брака».

— Это что, какая-то ошибка? — спрашиваю я, поднимая глаза на Татьяну.

— Мы все очень сочувствуем вам, — тихо говорит она. — Это… ужасно, что такие вещи обсуждаются публично.

— Публично… — я произношу это слово шёпотом, чувствуя, как внутри меня нарастает паника.

Я поднимаюсь, почти не замечая, как стул задевает соседний стол. Мимоходом ловлю любопытные взгляды студентов и коллег, но не останавливаюсь. Мои шаги становятся всё быстрее, пока я не оказываюсь на улице.

Воздух холодный, влажный, пахнет снегом. Я опираюсь на стену университета, достаю телефон и трясущимися руками набираю номер Гордея.

— Алло? — его голос звучит спокойно, но я тут же срываюсь.

— Гордей, ты видел эту статью? — говорю я, чувствуя, как голос поднимается на октаву выше.

— Марта… — начинает он, но я перебиваю:

— Почему ты меня не предупредил?! Ты понимаешь, что это значит? Все теперь знают. Все!

— Я пытался связаться с тобой, — отвечает он. — Но ты не брала трубку.

— Потому что я не хочу говорить с тобой! Но разве это повод для того, чтобы я узнавал о таких вещах из новостей?!

Он молчит, и это молчание сводит меня с ума.

— Ты хотел обезопасить себя? — продолжаю я. — Чтобы никто не подумал, что ты недостаточно компетентен? Или что?

— Я хотел защитить тебя, Марта, — говорит он тихо. — Чтобы пресса не трогала тебя, чтобы никто не строил догадок.

— Отлично получилось, — горько усмехаюсь я. — Теперь все университеты страны будут обсуждать, как я потеряла мужа.

— Это не моя вина, — возражает он, и в его голосе появляются резкие нотки. — Это утечка. Я не давал никаких комментариев.

— Значит, кто-то дал за тебя, — бросаю я.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. Кричать бесполезно.

— Нам нужно что-то придумать, — говорю я, чуть тише. — Легенду. Что-то, что позволит сохранить наши карьеры.

— Легенду? — переспрашивает он.

— Да. Чтобы это не выглядело как скандал. Мы скажем, что расходимся мирно. Без взаимных претензий, без лишних комментариев.

— Это разумно, — соглашается он. — Я готов всё организовать.

— Нет, — перебиваю я. — Не ты. Я сама разберусь. От тебя мне нужен только один комментарий: «Это личное дело».

— Марта…

— Я больше ничего не хочу слышать, Гордей.

Я отключаюсь, чувствуя, как телефон выскальзывает из моей ладони. Мир вокруг кажется размытым. Я пытаюсь глубоко дышать, но воздух словно не достигает лёгких.

Легенда. Я всегда была хороша в написании историй, которые защищают других. Только вот кто защитит меня?

Глава 21. Марта

Вечер проходит будто мимо меня, пока я перебираю возможные варианты того, что можно сказать… если вскроется, что развод из-за интрижки, то прессе будет достаточно только слова интрижка, чтобы приписать туда и девушек легкого поведения, и того, что я всю жизнь жила и мирилась с этим. конечно, университет не примет во внимание мою личную жизнь и никаких потерь, кроме моей репутации не будет….но моя репутация, наработанная годами, слишком дорого мне стоит, а авторитет, который я держу уже очень много лет в сфере образования… ух, Зарудный, дать бы тебе по седой голове!

Прикрываю глаза, делая глоток любимого вина, и все еще пытаюсь придумать.

Кирилл звонил, сказал, что это было жестоко со стороны отца, но как бы я сейчас не негодовала в сторону его отца, в его слова верю. Хоть, он уже и доказал, что это опрометчиво. Очень надеюсь, что с его вспыльчивостью все виновные по шапке получили… даже если это замечательная Ольга, которая желает добра.

Бросаю взгляд на часы, и даю еще немного времени, чтобы Ева объявилась, ее телефон молчит уже несколько часов. Я конечно не из тех, кто будет без остановки звонить, но… материнское сердце в любом случае начинает волноваться.

Остальные пропущенные звонки, сообщения, от друзей семьи, от коллег я игнорирую. Смысл отвечать, если вразумительного ответа, кроме того, что наш брак изжил себя у меня нет.

Тяжело вздыхаю и беру кусочек сыра, надо бы хоть что-нибудь засунуть в себя. После бомбы, которую сегодня на меня скинули кусок в горло не лезет. Завтра все будут донимать взглядами, которые будут бросать украдкой, но это все равно будет ощутимо…

Нам нужно срочно дать свой ответ на эту «утку». Снимаю блокировку с телефона, но в этот момент слышу, как в дверь звонят.

Странно, звонка с калитки не было…

Встаю, чтобы подойти к массивной двери, а видеофон уже показывает кто стоит за порогом.

Этот седой бес прямо в камеру и смотрит, вообще ничего не смущает…

Нажимаю кнопку открыть, а сама поправляю, заколотые на затылке волосы.

— Марта, — он смотрит в упор, не моргая.

В глазах я не хочу видеть ни единой эмоции, но я знаю этого мужчину, и от того, к моему сожалению, все вижу. Скрещиваю руки на груди, демонстрируя ему свою защиту, а он проходится глазами сверху донизу, и обратно. Рассматривает, будто соскучился, только едва ли это возможно.

У него вторая семья, вот пусть к ней и катится.

Злость еще не улеглась, и она будто поднимается с новой силой. А вместе с ней и все эмоции, которые он своим появлением будоражит.

— Не прогоняй, — просит он с надеждой.

Прикрываю глаза, стараясь не обращать внимания на осунувшееся лицо, что отдает усталостью. На щетину, которая определенно не в порядке, а еще на то, что в руках у него коробка из моей любимой кондитерской.

Горькая усмешка тянется на губах, и я молча киваю ему на кухню.

— Чай, кофе? — спрашиваю, потому что сейчас он прав, нам необходимо обсудить то, что мы будем говорить на публику,даже несмотря на то, что с его появлением в доме, мне тяжело дышать.

Будто он отравляет своим присутствием мой воздух.

— Чай, — он оставляет пальто, а я замечаю, что его уже пора бы сдать в химчистку, я отдавала его месяца четыре назад, с его поездками, я обычно делаю это раз в три…точнее делала, а теперь это не мое дело: — Нам нужно обсудить как мы…

— Да, я как раз об этом думала. Главное, чтобы из-за твоей любовницы меня не сделали вечной жертвой, а тебя последним ублюдком, скитающимся по борделям, — отвечаю равнодушно, наливая в его кружку чай.

— Не переживай, наш комментарий будет единственным, мы попросим уважать нашу личную жизнь, к тому же расскажем, что расходимся в согласии и без взаимных претензий.

Киваю, это логично и понятно, но люди любят искать грязное белье даже там, где его нет. Что уж говорить о желании покопаться в местах, где оно есть….так еще и навалом, учитывая сына подростка…

— Гордей, — ставлю чашку перед ним, а он уже раскрыл коробку с моим любимым сан-себастьяном и еще кучей всего: — Ты узнал, кто это?