Читать книгу 📗 "Разведенка. Беременна в 46 (СИ) - Барских Оксана"

– Доброе утро, Тихон Авдеевич. Чем обязана вашему приходу? Придумали новый способ отстранить меня от работы?

Я складываю на груди руки и опираюсь бедром о стол. Всем видом показываю ему, что видеть его не рада. Внутри всё сжимается от досады, что рушится не только личная жизнь, но и в рабочей среде возникают проблемы из-за нового начальства.

Пахомов спокойно присаживается в кресло, касаясь коленями моих ног, и я резко отодвигаюсь и обхожу стол, занимая свое место. Не знаю, куда деть руки, и отчего-то чувствую себя неуверенно. Всё Яна со своими намеками и желанием подбодрить.

– Вы обо мне слишком нелестного мнения, Варвара Леонидовна. Нехорошо в прошлый раз вышло, так что я пришел извиниться. Не думал, что вы воспримите мою заботу о вас, как о сотруднике вверенного мне подразделения, в штыки.

– Извинения принимаются. Что-то еще?

Я чертыхаюсь, осознавая, что слишком груба с ним. Реагирую остро, будто именно он виноват во всех моих бедах, хотя его вины совершенно нет.

Лицо Пахомова каменеет и ужесточается, а взгляд холодеет, и я даже ежусь от того, насколько далеким становится начальство.

– В пятницу намечается корпоратив. Назначьте, будьте добры, самого активного массовика затейника, чтобы организовал всё. За выделенными средствами пусть придет ко мне.

Тихон резко встает и уходит, дождавшись моего кивка. Остается неприятное чувство, что я его обидела, ведь если подумать, он и правда говорил что-то про то, что жена его брата рожала во взрослом возрасте, именно поэтому и предложил мне выйти в отпуск, вот только бежать за ним – глупо. Так что я остаюсь в кабинете одна и варюсь в чувстве вины и не могу сосредоточиться на работе.

Как только коллектив узнает о корпоративе, веселеет, а мой зам даже вызывается всё организовать, но что-то мне подсказывает, что просто дорожку протаптывает к начальству.

Когда время близится к окончанию рабочего дня, мне вдруг звонит дочь и практически шепотом просит меня срочно приехать.

– Бабушка Зоя приехала, мам. Я не стала говорить ей адрес дачи, так что она у нас.

Черт. Матери Влада здесь еще не хватало.

– Хорошо, Лиль, ты ее пока отвлеки разговорами, я скоро буду, только с работы выезжаю. Она что-нибудь говорила про наш с Владом развод?

– Нет. Кажется, она вообще не в курсе. Только возмущается, что вы не сказали ей, что переехали. Она ко мне сразу с вашей бывшей квартиры приехала. Папа ее звонки не принимает, а до тебя и дозвониться не может.

В этот момент я слышу, как свекровь интересуется, с кем это говорит внучка, и я, еще раз попросив ее придержать бабушку и никуда ее не отпускать, отключаюсь первая. Выходит, что Влад не сказал ничего матери о предстоящем разводе. Несмотря на то, что ему уже за пятьдесят, мать всё равно имела большой вес в его жизни.

Пока я еду, проверяю телефон, но никаких пропущенных от свекрови не вижу. Может, дочка что-то напутала? Хотя на Зою Елисеевну такое затишье не похоже. Она бы уже давно затерроризировала меня звонками, и уж точно не стала бы врать Лиле, что не может до меня дозвониться.

Решив подумать об этом позже, я переключаюсь на куда более важную проблему. Как преподнести всё свекрови так, чтобы у нее не поднялось давление. Она уже перенесла инсульт два года назад, еле выкарабкалась, так что второй может ее подкосить.

Когда я подъезжаю к дому дочери и зятя, наклоняюсь и через лобовое стекло смотрю наверх, выискивая окна их квартиры. Пытаюсь успокоиться и поглаживаю себя по животу. Мне уже сорок шесть, а я всё равно боюсь реакции свекрови. Давно уже самостоятельная, ни от кого не завишу, но Зоя Елисеевна столько всего для меня сделала, что мне становится стыдно за поступок ее сына, словно этот проступок совершила я.

В конце концов, перед входом в подъезд моя тревога улетучивается, когда я четко понимаю для себя, что я ни в чем не виновата. У нас со свекровью хорошие отношения, и наш развод с Владом никак не должен на это повлиять.

– Ты вовремя, мам, – приветствует меня дочка и помогает с сумкой.

– Как бабушка? Что-нибудь спрашивала?

– Поначалу да, а как переключилась на меня и Мишку с Соней, так я уже хочу сбежать из собственной квартиры. Лучше уж когда сыновья Феди к нам ночевать приходят, они хоть не учат меня жизни и не гундят, что нынешнее поколение не то, что было прежде.

Лиля закатывает глаза и идет за мной, когда я мою руки в ванной, оттягивая встречу со свекровью. Дочка же и сама не горит желанием оставаться с бабушкой наедине, и я ее понимаю. Сама по молодости хотела постоянно сбежать, так как Зоя Елисеевна была из тех женщин, которые считали себя всегда правыми, редко принимая чужую точку зрения.

Приспосабливаться и отстаивать себя я научилась только став старше, когда я уже была сама мамой. Когда родила Мишку, наконец, поняла, что твои дети навсегда остаются для тебя детьми, сколько бы им не было лет. Так что общаться нам со свекровью стало проще.

– Зоя Елисеевна, какими судьбами? – улыбаюсь я, когда вхожу в гостиную и присаживаюсь на диван поближе к свекрови.

– А что, не рада видеть старуху? – язвит она привычно, как делает это, когда обижается. За словом в карман не лезет, этого у нее не отнять. – Приехала навестить детей, а вы переехали и даже не сказали, куда. Лилька темнит что-то, а я уже не в том возрасте, чтобы подвергать меня таким стрессам.

Она тяжко вздыхает и поправляет складки на платье. С возрастом она раздалась вширь и поправилась, но в отличие от других старушек, по-прежнему остается бойкой и проворной, не грузной.

– Как раз об этом я и хотела с вами поговорить, Зоя Елисеевна.

– Вы с Владом женаты почти тридцать лет, ты могла бы уже начать меня называть мамой. Думаю, заслужила, разве нет?

После семидесяти свекровь стала более капризной и обидчивой, и ее просьба меня удивляет. Раньше она о таком не просила. Наоборот, в первый же день моего знакомства с ней и ее мужем в качестве невесты Влада запретила мне обращаться к ней иначе, чем Зоя Елисеевна.

– Ладно, чего это я разворчалась. Ты, наверное, голодная, да и внук мой тоже. Что врачи говорят? Никаких патологий?

– Всё хорошо, – решаю я не говорить ей о том, что всё еще под вопросом.

Свекровь подзывает к себе Лилю, стоящую с испуганным выражением лица на пороге гостиной, и отправляет ее накрывать на стол в кухне. Я голодна, так что с удовольствием оттягиваю момент ИКС. А после ужина, когда мне начинает названивать Миша с просьбой дать им ключи от дачи, понимаю, что времени больше нет.

– Влад уже должен с работы освободиться, Варя. Поехали к вам, негоже жене не встречать мужа. Да и я подустала, хотела бы прилечь. И что у тебя с телефоном? Я весь день не могу до тебя дозвониться. Лиля, иди-ка сюда. Помоги нам разобраться.

Они звонят мне с телефона свекрови, но мой собственный молчит.

– Неужели глючит? – говорю я вслух и хмурюсь.

– Давай я посмотрю.

Дочка снова звонит, затем проверяет что-то и после минутной тишины кидает на меня странный взгляд, который мне не нравится. Она мнется, посматривает на бабушку и явно не хочет говорить, что узнала. Пока Зоя Елисеевна не прижимает ее в угол.

– Бабушкин номер заблокирован у тебя в телефоне, мам. Ты ведь не делала этого, верно?

Глава 13

Зоя Елисеевна смотрит на меня с прищуром, храбрится, но я вижу, как ей неприятно, что я могла заблокировать ее без объяснения причин. Меня же трясет от мысли, что я, кажется, знаю, кто это сделал. Влад. Больше некому.

– Нет, конечно, нет. Я никогда бы не стала так с вами поступать, – уверяю я свекровь и вздыхаю, чувствуя, что от важного разговора мне больше не увильнуть. – Наверное, это сделал Влад. Других идей, что случилось, у меня, если честно, нет.

Свекровь скептически поджимает губы, отчего уголки некрасиво опускаются, и вокруг рта углубляются морщинки. Она не верит, что ее сын способен выкинуть такой фортель. Если бы мне сказал о таком кто-то другой в прошлом, хоть месяц назад, я бы тоже не поверила. Всегда считала Влада честным человеком, который никогда не сделает подлости, но теперь мое мнение о нем кардинально поменялось.