Читать книгу 📗 "Вероника - Знаменская Алина"
– Дочка, ты дома? – каким-то не своим, будто специально подобранным голосом спросила мама.
– Да, я здесь, – ровно ответила Ника с дивана.
– Я вот.., забежала к Тосе, рецепт отнесла.
– Не ври.
Мать остановилась между прихожей и гостиной.
Ника смотрела на нее. Мать прислушивалась, словно проверяла, нет ли здесь еще кого-нибудь.
– Если ты.., еще раз.., пойдешь к этому Альберту, я все расскажу папе!
Лицо матери мгновенно побелело, а затем приобрело малиновый оттенок. Затем снова, уже медленно, начало бледнеть. Ника холодно подумала о том, что если у матери сейчас начнется приступ, та упадет прямо здесь, на пороге, и тогда, чтобы пройти к телефону вызвать «скорую», Нике придется перешагивать через нее. Мать молчала, а грудь ее высоко вздымалась от волнения. Дышала она тяжело.
– Ты всю жизнь бегала от папы к чужим мужикам! Ты думала, я ничего не понимаю? Ты не стеснялась меня, даже когда мне было восемь лет! Я все видела! Ты вела себя как животное.
– Замолчи!
– Нет уж, слушай! Ты называла меня страшными словами, которых ребенку и слышать не нужно, а ведь все эти слова относятся к тебе самой!
– Не говори отцу, дочка, прошу тебя, – умоляюще заговорила мать. Впервые она говорила с Никой в таком тоне. – Я виновата перед тобой, проси чего хочешь, только не говори отцу, умоляю!
Ника мстительно почувствовала свою силу, и что-то нехорошее поднялось в душе и стало душить ее изнутри жарко и больно.
– Боишься! Боишься, что он бросит тебя! Он все вытерпел, белье твое руками стирал, а ты потом его надевала и бежала в посадку! Он всегда заботился о тебе, а ты предала его!
Нике тяжело давалось каждое слово, но она все говорила, и выходило хрипло и страшно.
– Не надо, доченька, не говори, прошу тебя, – повторяла мать, шаря руками перед собой. – Ты не понимаешь, ты еще мала! А когда вырастешь, ты поймешь меня.
– Тебя? Никогда!
– Ты на меня похожа, ты будешь точно такая, как я!
Мать пыталась найти Нику руками. Девушка поднялась и вихрем пронеслась мимо матери. Та двинулась на звук, шаря перед собой дрожащими руками.
– Дочка, подумай! Не надо говорить папе. Подумай о нем, ты ведь его любишь…
Ника сидела на письменном столе в бывшей комнате Славика и не шевелилась, как бывало когда-то давно. Не выдавая себя ничем. Мать металась в пространстве, пытаясь найти ее.
– Ты станешь женщиной и поймешь меня…
Ника не подавала признаков жизни. На диван прыгнула кошка, и пружина под ней чуть скрипнула. Чуть-чуть. Но этого оказалось достаточно, чтобы Элла мгновенно развернулась и продолжила свою речь в сторону дивана:
– Ты не знаешь, дочка, что такое лишиться возможности видеть. – Голос матери приобрел слезливость. – Я не вижу, как растут мои дети, не вижу, что творится вокруг, как день сменяет ночь. Я лишена всего. Всего, что приносит удовольствие. Мне осталось только одно…
Ника молчала. Кошка внимательно слушала мать. Но матери тошно стало от Никиного молчания. Она вдруг упала на колени и поползла в сторону дивана. Ника в ужасе наблюдала эту картину и не могла, не решалась пошевелиться. Она ненавидела себя за все, что говорила матери, вся ее ярость и нетерпимость переплавлялись в тягучее и липкое, точно смола, чувство вины.
– Дочка, я что хочешь для тебя сделаю! Все отдам, скажи, что ты хочешь?
Мать сдирала с пальцев свои золотые перстни.
Один – с рубином, другой – с янтарем, и протягивала кошке.
В этот момент в замке зашевелился ключ. Кошка спрыгнула с дивана и побежала встречать хозяина, Мать поспешно поднялась и, нащупав руками диван, села.
– Чего это вы сумерничаете?
Отец, как всегда, с улыбкой, глаза сочатся добротой.
– Так, разговариваем. – Ника спрыгнула со стола и шагнула к отцу. – Мой руки, будем ужинать.
– Сядь, отец, – вдруг ровным, бесстрастным голосом произнесла Элла. – Поговорить надо.
Ника настороженно посмотрела на мать. Отец сел рядом с матерью, и кошка мигом беззастенчиво прыгнула к нему на колени и заурчала бурно, на всю комнату.
– Я вот подумала… Не можем мы с тобой, отец, вечно дочку держать на привязи. Пора ей становиться самостоятельной.
Сердце у Ники оборвалось и повисло на ниточке. Отец гладил кошку и хитровато поглядывал на дочь.
– Раз уж она дорогу себе определила, школу заканчивает хорошо, то пусть пробует себя. Едет, поступает. Нечего ей за нас держаться. Мы с тобой, отец, и сами справимся.
Отец порывисто обнял мать и поцеловал в волосы.
– Умница! – Подмигнув Нике, добавил:
– Золотая у нас мать! Ни у кого такой нет!
Невыносимо. Ника опустила голову, чтобы не видеть счастливого и растроганного лица отца. Он же решил, что дочь тронута решением матери до слез.
– Я знал, Эллочка, что ты придешь к этому решению. Знал! Пусть у детей все будет лучше, чем у нас, пусть они летят. А мы с тобой уж станем их дома дожидаться, как два голубка. Наше дело такое.
Родители поднялись и отправились на кухню. Отцу хотелось разговаривать. Ника осталась стоять у стола.
Одержанная победа горчила. В душе было пусто. Свобода была куплена слишком дорогой ценой.
Глава 6
– Общежитие общежитием, а к нам приходи, как домой, – напомнила тетя Оксана, перед тем как, припудрив щеки, упорхнуть.
– Я и так у вас пропадаю! – крикнула Ника, но дверь за теткой уже захлопнулась.
– У нас не пропадешь! – сделала вывод Инга и захлопнула толстенный англо-русский словарь. – Надоело зубрить. А этот перевод меня скоро доконает. – Инга выдернула у Ники из рук конспект. – Переучишься! Давай поболтаем!
Она притащила из кухни миску со сладким хворостом и включила телевизор. Ника собрала тетрадки и легла на диван рядом с Ингой.
Показывали «Клуб путешественников». Узкие низенькие улочки Испании тянулись к морю.
– Представляешь, если бы мы с тобой были сейчас там? – по своему обыкновению, размечталась Инга.
– Не представляю. Я языка не знаю.
– Да ну тебя. Вечно ты на все смотришь с практической стороны. А в идеале? Смотри, какие там мужчины. Смуглые, стройные! Сплошные тореадоры.
– Ну а о чем бы ты с ними говорила? – поинтересовалась Ника.
– Зачем говорить? Они сами бы говорили, они бы падали у наших ног, а мы с тобой…
– Да ну тебя, Инга, вечно тебя куда-то заносит. У тебя Ромка есть.
– Есть, – согласилась Инга и потянулась за хворостом. Она пристально посмотрела на сестру и, выдержав паузу, как бы невзначай заметила:
– В воскресенье мы с Ромкой едем к нему на дачу. С ночевкой.
Ника повернулась и уставилась в упор на сестру.
Та смотрела на экран как ни в чем не бывало. На самом деле она наслаждалась произведенным эффектом. И тут она обошла сестру. Ника со своим провинциалом по подъездам прячется, а она с Романом – на дачу.
– Вдвоем? – уточнила Ника.
– А ты как думала? Кстати, маме я скажу что ты едешь с нами.
– Понятно. А ты не боишься, Инга?
– Что мама узнает?
– Нет, я не об этом. У тебя же с ним ничего не было. Ты действительно этого хочешь?
Инга задумалась, потянулась за салфеткой и Вытерла губы.
– Не знаю. Мне интересно. Разве тебе самой не интересно, как это все бывает? Вокруг этого столько шума…
– Ну, не знаю… Чтобы вот так, из любопытства?
– Ты трусиха. Я не такая. Я хочу наконец испытать то блаженство, о котором столько трубят.
– А когда он тебя целует? – удивилась Ника. – Когда вы целуетесь, ты что-нибудь такое чувствуешь?
Инга задумалась. Выражение лица у нее сделалось такое, словно она решала мировую проблему. Ее белые когда-то волосы стали темнеть, и теперь, чтобы оставаться блондинкой, ей приходилось обесцвечивать их перекисью. От этого они становились ломкими на концах. Впрочем, это Ингу не только не портило, наоборот, делало в глазах Ники более взрослой. Ведь она сама еще ни разу не красила волосы. По длине она старалась обрезать их, как Инга, – до плеч, невольно пытаясь подчеркнуть сходство с сестрой. Впрочем, фигуры у них действительно были похожи – обе гибкие, стройные, одного роста. Но как Ника ни старалась, она до сих пор не научилась смотреть на жизнь так же легко, как сестра.
