Читать книгу 📗 "Вероника - Знаменская Алина"
– Когда целует? – повторила Инга, собрав бровки у переносицы. – Нет, когда целует, мне ничего такого не хочется. Иногда мне кажется, что все – враки, что ничего такого и не существует. Может быть, это выдумки о каких-то там поцелуях, что вызывают внутри почти взрыв, о том, что кровь бежит быстрее, и так далее. Мы с Ромкой по-всякому целовались, и я ничего такого не испытывала. Ой, как это скучно!
Инга подскочила и уселась по-турецки, прижав к животу плюшевую собаку.
– Знаешь, Ромка говорит, что поцелуи – это все игрушки для маленьких, это все не то. Нужно попробовать настоящий секс!
Инга решительно ударила плюшевую собаку кулаком между глаз. Игрушечные глаза с бегающими зрачками съехались у переносицы.
Ника зажмурилась и тихо засмеялась.
– Чего смеешься? – насторожилась Инга.
– Так…
– Ну-ка выкладывай! Нет, ты меня на смех поднимаешь, что ли? – Инга шлепнула сестру игрушкой. – Разве у вас с Колей не так? – Она вытянулась рядом с сестрой и подперла голову кулаками.
– Не так… – протянула Ника. По ее лицу плавало блаженство. – Когда он меня целует, я схожу с ума…
Мне кажется, что мы летим в пропасть… Что у меня под ногами нет земли…
– Ну-ка, ну-ка, поподробнее!
– Когда он первый раз меня поцеловал… – Ника закрыла глаза, словно так удобнее было восстанавливать в памяти ощущения. – Я думала – упаду в обморок. Но он крепко держал меня обеими руками, был такой нежный…
– А потом? – Глаза Инги сверкнули почти болезненным любопытством.
– Потом мы целовались везде – под лестницей в институте, в метро, в ГУМе, на Чистых прудах, в общежитии…
– Да не перечисляй ты ГДЕ, расскажи лучше КАК!
Инга нетерпеливо махнула собачьим ухом. Голову своей игрушки она пристроила под подбородком.
– Когда он наклоняет голову и я ощущаю его запах, мне самой хочется потянуться к нему лицом, потрогать рукой его кожу…
– У него нет прыщей?
Ника прыснула и потом расхохоталась.
Инга в недоумении уставилась на сестру.
– Как будто я спросила что-то из ряда вон выходящее! Вокруг полно прыщавых парней. Можно подумать; у вас на Руднике атмосфера особая.
– Он не из поселка, а из города, я же тебе говорила…
– Какая разница! Велик город… И ведь вот надо было тебе с ним в Москве встретиться. Или ты его нарочно искала?
– Да нет же! Разве я тебе не рассказывала? Мы встретились на вокзале. Вместе ехали в одном поезде, возвращались после каникул.
– И он тебя узнал? – недоверчиво прищурилась Инга. Что-то ее в этой истории раздражало, она сама не могла понять – что.
– Узнал. Потом мы поехали вместе на метро, он проводил меня до общаги, и я пригласила его на чай.
– Романтично, – лаконично заключила Инга и снова уселась напротив сестры. – Но не перспективно.
– Почему?
– А потому. Ты из провинции приехала. Тебе надо не своих братьев-лапотников подбирать, а искать москвича, чтобы в Москве остаться.
Ника только улыбалась, слушая рассуждения сестры.
– Хочешь, я тебя познакомлю с кем-нибудь из Ромкиных друзей?
Ника повертела головой. Нет. У нее есть Коля.
Глупенькая Инга! Разве кто-то может сравниться с Колей?
– Ну чем, чем он тебя так покорил? – не унималась Инга. – Почему ты от него так тащишься? К тебе с вашего курса кто-нибудь клеился?
Ника кивнула.
– Ну и?..
– Ты знаешь, Инга… – Ника уселась напротив сестры и положила на колени подушку. – Я не хочу тебя обидеть и обобщать не хочу. Но мне показалось, что в Москве ребята больше сосредоточены на себе.
– Что ты имеешь в виду?
– Даже если ты их чем-то заинтересовала, то все равно – разговоры о себе, какой я умный или крутой.
Самолюбования много, снобизма.
– А Коля?
– А Коля, он – рыцарь. Он и руку подаст, и через лужу перенесет, и… Он совсем другой! Коля заботливый. Вот я болела, он меня чаем с ложечки поил, за лекарствами бегал.
– Рисуется! – фыркнула Инга.
– Да нет же! Он очень искренний! Все, что он делает, – все честно. Я ведь его давно знаю. В лагере в него все девчонки были влюблены.
– Это еще ни о чем не говорит.
Спор прервал звонок в дверь. Пришел отчим Инги, Геннадий Львович. Он сразу бросился к телевизору и согнал их с дивана.
– Девчонки, футбол! Переключаем на футбол и – тихо у меня, мышками!
– У-у, – скривилась Инга, – опять футбол… – Но тут же скомандовала Нике:
– В ванную!
Сестры заперлись в ванной. Ника устроилась на табуретке между батареей и стиральной машиной. Пена под струей вода разрасталась и пухла.
– Погадай мне! – попросила Инга, пробуя пальцами ноги температуру воды в ванне.
– На кого? На тебя? На него?
– На меня.
Ника достала из кармана висящего здесь же клеенчатого фартука колоду карт. Колода – сугубо гадальная, ее прячут здесь от родительских гостей, чтобы не заиграли.
– Ну? Дорога выпадает?
– Погоди. Король крестовый. Хлопоты. Разговор с бубновой дамой.
– А дорога?
– Это я тебе что было раскинула. Теперь – что на сердце.
Ника раскладывает карты на белой поверхности стиральной машины.
– На сердце свидание. Интерес твой. Король опять крестовый. Вот видишь, карты не врут!
– А под сердцем?
– А под сердцем.., постель!
– Да? Значит, все-таки будет?
От возбуждения блеск в глазах Инги становится мерцающим. Ее белая головка в облаке искристой пены кажется Нике воплощением беззащитности и кротости. Но Ника хорошо знает сестру. Это только видимость. Инга – очень целеустремленный человек. Ей, Нике, еще поучиться у сестры. Внешность у Инги ангельская. На ее нежных руках с тонкими, какими-то даже детскими пальчиками абсолютно ровные, один к одному, длинные, идеальной формы, ногти. Ножки тридцать пятого размера имеют опять же трогательно-розовые пальчики, которые хозяйка никогда не забудет вовремя обработать и покрыть лаком. Нике далеко до Инги. Руки по сравнению с руками сестры ей кажутся грубоватыми, как их ни мажь кремом. И как это Инга умудряется в любой ситуации выглядеть с иголочки и будто только что от парикмахера? Впрочем, Нике грех жаловаться. Небо ей ниспослало любовь.
Это важнее.
– А на себя погадаешь? – поинтересовалась Инга, разглядывая вытянутую из воды ногу.
– Нет, на себя не буду.
– Не хочешь знать свое будущее?
– Хочу, но не буду.
– Странная ты, Никуша. – Инга блестит глазами из своей пены. – Иногда мне кажется, ты что-то таишь в себе. Что у тебя есть тайны от меня, честное слово.
– С чего ты взяла? – искренне удивилась Ника. – Какие такие тайны?
– Ну, например, у меня от тебя секретов нет. Я с тобой всем делюсь. Даже самое интимное рассказываю.
– И я.
– Правда? Правда-правда? – Инга кинула в сестру клочок мыльной пены.
– Конечно!
Ника сунула колоду в карман фартука.
– А если у тебя с Колей что-то такое будет.., ты ведь мне расскажешь?
Ника молчала. Она не планировала это событие, как планировала его Инга. Это нелепо и смешно.
Она пожала плечами.
– Смотри же! У нас нет друг от друга тайн! – напомнила сестра.
То, что машина, на которой Инга с Романом ехали на дачу, принадлежала не Ромке, а его отцу, Ингу ничуть не смущало. Машина отцова и дача отцова. Но когда-нибудь… Инга хорошо знала это правило: есть у отца – будет к у сына. Впрочем, в отношениях с парнями материальная сторона для Инги никогда не стояла во главе угла. Боже упаси. Это люди, выросшие в нищете, как правило, рвутся в клочки из-за материального благополучия. Она – нет. Она, слава Богу, никогда ни в чем не нуждалась… А случись такое – два отца не дадут пропасть. Нет, ее занимало другое…
Но, что ни говори, приятно ехать в просторной «Волге» цвета зимнего вечера, рассекать засыпанное снегом Подмосковье и предвкушать пьянящий свободный вечер…
Дача Ромкиных родителей оказалась двухэтажным строением вполне в профессорском духе 80-х: скромненько, но со вкусом.
