Читать книгу 📗 "Флоридский ветер перемен (СИ) - Гарм Лиза"

На улице меня сразу привлекают горящие мигалки на авто стражей, они так ярко переливаются, что бьют по вискам. Сирена отключена, внутри сидят тайцы. Рядом стоят черные джипы, которых я насчитываю три. Толпа людей суетится, кто-то куда-то звонит, о чем-то договаривается.

Физически ощущаю как у меня начинает гореть правая щека. Сразу понимаю куда надо смотреть, чтобы найти хозяина помпезного аксессуара. Такая энергетика может быть только у одного человека. И я не прогадываю, поворачиваясь и попадая под рентген этих черных бриллиантов. Именно так схоже они переливаются под светомузыкой полицейских машин.

Остыл парень, сразу видно. Пристроился на бампере внедорожника, руки сложил на груди, заметно расслабился.

Я смотрю на него, он — на меня. В его глазах холодная отстраненность, в мои — усталость. Он, наверное, чего-то ждет от меня, а я не собираюсь ничего делать. Ничего, чтобы потешить его самолюбие.

Приближаюсь ближе, не выпуская его глаз. Он заметно подбирается, а потом, наверное, вспомнив, что я — какая-нибудь несущественная для него “угроза”, берет себя в руки и натягивает надменное выражение лица обратно.

Размеренно подхожу ближе, встаю рядом и протягиваю ему свой трофей. Смотрю в упор.

Парень не сразу опускает взгляд на зажатую в моей руке пропажу. Наверное, ждет, что я благодарить начну, а мне пофиг. А может надеется, что я примусь унижаться и требовать объяснений по поводу отзыва дела.

А мне пофиг.

И он точно читает это в моих глазах.

Лениво опускается ниже и усмехается, разглядывая свои часы в моих руках.

Он слишком долго ничего не делает, поэтому я подхожу ближе и складываю безделушку на его крепко сложенных на груди руках, неторопливо разворачиваюсь и ухожу в луну, не роняя ни слова.

Выпендриваться будет перед своими обожательницами.

Глава 10

Как только скрылась за зданием полиции, втопила быстрее эфиопского гепарда. Дома была уже через четыре минуты.

Вбежала и закрылась на все замки. Для подстраховки. Хотя моя защита от внешнего мира вряд ли выдержит ударов зверя, что положил на меня глаз. Надеюсь, после сегодняшнего он забрал свой глаз обратно.

Приняла долгожданный горячий душ и скрылась под недрами одеяла.

Но не тут то было. Эта ночь оказалась такой же бессонной как и две предыдущих. Есть вероятность, что я скоро постарею.

На самом деле в этот раз мне не давали спать совсем другие мысли, чувства и эмоции. Они открылись во мне порывом и пошатнули бронированные стены. Я впервые ощутила на себе, как это — быть той, кого защищают.

Все мой антураж успешность и независимости прятал внутри меня маленькую беззащитную девочку, о существовании которой я доныне не знала. Ей очень понравилось наличие у неё спасителя, дитя было на небесах от счастья. Как ни говори, а за меня никто и никогда не заступался. Я всегда отстаивала себя самостоятельно и чаще всего шла против общества в одиночестве.

В детстве меня не часто обижали, но когда и обижали — я не могла жаловаться, мне просто было некому. Отцом или братом не была награждена, а материнское сердце и так находилось в насущных проблемах о нашем выживании. Как я могла добавлять маме ещё хлопот?

Так и шла по жизни, ни у кого ничего не прося.

Если брать близких людей, то к примеру Артур чаще говорил, что я сама виновата, чем стремился меня в чем-то поддержать. Парадокс в том, что даже мои мнимые подруги предлагали помощь в основном в простых проблемах, от сложных убедительно отмахивались, но я и не просила. Как я вообще жила все эти годы?

Что касается заботы и помощи от чужих, то я воспринимала их с подозрением, всегда видела какую-то корыстную цель. Халяву лихо отвергала, с опаской посматривая на чересчур щедрых людей.

Может эта неспособность принимать чью-либо защиту и заботу проявилась в результате отсутствия отца в жизни? Все психологи мира только об этом и твердят. Ну что ж, значит я — рядовой солдат общества, обделенного любовью и всеми вытекающими из неё бонусами.

Об отце в нашей семье не принято было вспоминать. И дело не в том, что он как-то плохо поступил, а в том, что он, возможно, даже не знал обо мне. Нет, моя мама не была ветреной девушкой. Она любила моего отца. И они продолжительное время дарили друг другу ласку, пока маме не пришлось возвращаться на Родину.

Мало кто знал, что мой отец был американцем. Да, моя мама встречалась с гражданином горделивой страны.

Они познакомились в Майами, в спортивной ледовой школе флоридской гавани. Она была подающей надежды фигуристкой, он — бойким перспективным хоккеистом. Красавчик с сильным характером и напористостью, граничащей с наглостью. Познакомились на сборах, один взгляд — и влюбились.

Роман закрутился так же бурно, как и интриги вокруг него. Тренеры обоих спортсменов противились их отношениям, окружение смотрело с осуждением. В большом спорте нужно тотально отдаваться тому, чем занимаешься, а не играть в амурные игры.

Мама с улыбкой вспоминала те флоридские времена, несмотря на то, что ей пришлось пережить. Сначала очень тяжело дался путь в одну из самых сильных школ фигурного катания. Её заметили и помогли выиграть грант. А потом жесткие тренировки, строгий режим, скупые крупицы свободного времени и титанический труд. Но конец оказался трагичен, мама сломала ногу при неудачном приземлении, про которое я думаю, что оно оказалось не просто так таковым. Мама вскользь проговорилась, что родители отца давили на него и требовали сконцентрироваться на работе на льду, так как он начал сдавать позиции. Винили в этом мою маму.

Может у меня и чересчур фантастическое воображение, но узнав, что родители её возлюбленного были влиятельными людьми, я сделала вывод, что это они подстроили то падение и её возвращение на родину.

В общем, после травмы мою родительницу отправили обратно в Россию восстанавливаться. Да только восстановление обернулось новостью о том, что она беременна. Мной.

Стоит ли говорить о том, в какую тяжелую ситуацию попала моя мать? Отец, обещавший решить ситуацию с их дальнейшей романтической судьбой, просто перестал выходить на связь. Потерялся. Можно сказать, он бросил мою маму. Она так и не дождалась от него весточки. Даже фотографии не осталось. Лишь единожды сама написала ему письмо, в котором рассказала про меня. Да только с того конца света отклика не пришло. Узнал он обо мне или нет — так и осталось загадкой, может письмо не дошло. В начале девяностых с иной связью было напряжно.

Свалившаяся на маму ответственность не дала ей заниматься самобичеванием, унижаться, чтобы привлечь внимание возлюбленного, она тоже не собиралась. Вынужденно оставила спорт и пошла искать работу. Её собственная единственная родительница была очень разочарована, дом наполнился постоянными ссорами, предметом которых стала я. Моя мать повторяла судьбу моей бабушки, обе растили безотцовщину и это не давало покоя последней, которую я плохо помню. Она умерла, когда мне было шесть. Или семь.

К чему я это всё. К тому, что я не знаю, что такое истинная мужская любовь и защита. Папы у меня не было.

И сейчас, непривычные чувства маленькой девочки скорее вгоняли большую в печаль, чем давали вдохновение. Я ощутила всеми фибрами души на сколько мне не хватает чувства защищенности. Этот дикий парень с пляжа пробудил во мне ненужные переживания, открыв глубокие раны.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Размышляя о превратностях судьбы, я поняла, что хочу побывать в том месте, где зародились чувства моих родителей. Мне наконец захотелось побывать в штатах и посмотреть как устроена жизнь тех, один из которых породил меня на свет. Нет, я никогда не искала своего отца и даже не собиралась. Мне просто не было это интересным. Он не ответил моей маме и не дал о себе знать, не сдержал своих обещаний, так достоин ли он, чтобы его искали? Я считаю, что нет.