Читать книгу 📗 "Бестселлер на троих (СИ) - Климова Маргарита Аркадьевна"

— Прижало? — стебётся, неимоверно беся, но я держусь, стараясь не грубить и не огрызаться. — Артём тоже интересовался. Поспорили на девчонку?

— Не поспорили, а встали на дорожку соперничества, — почти подтверждаю его выводы. — Туманова очень интересная девушка. Вполне нормально, что ей заинтересовалось несколько претендентов.

— Какими умными фразами раскидываешься, — усмехается, шелестя на заднем фоне бумагами. — Тёмыч попроще был.

Знаю я его попроще. Видел, как Верховин складывал ладошки у груди в умоляющем жесте. Наверное, мямлил о чувствах и потерянном номере телефона.

— Так он поэт, а я фантаст. У меня внутренний мир глубже и язык без костей, — отвечаю ему, раздражённо закатывая глаза. — Поможешь, Егор?

— Да нечем особо, — шумно выдыхает, скрепя чем-то по чему-то. — Есть только паспортные данные Надежды, её подруги. Сама Анита не регистрировалась.

— Давай хоть их. Надо ж с чего-то начинать, — сникаю, грустно посматривая на пах. Сколько Маратик будет ещё депрессовать, скучая по пещерке? Собака сутулая!

Получив копию паспорта, сразу вывожу на экран место прописки. Самый верный способ заявиться по адресу и получить следующую подсказку направления. Если повезёт, застану пампушку там, а нет, узнаю номер блондинки.

Прибыв по месту назначения, понимаю смысл выражения — обидно до слёз. Стою напротив подпалённой, фанерной двери со сломанным замком, смотрю на блевотину, засохшую тут же на стене, и понимаю, что Надежда вряд ли здесь живёт.

Всё же толкаю хлипкое полотно, морщась от кислого запаха, вырывающегося из нутра квартиры, щёлкаю выключателем, дёргаюсь от стада тараканов, испугавшихся мутного пятна света, и, сжав челюсти, продвигаюсь в сторону мычащих звуков.

— Привет, мужики… И дамы, — окидываю взглядом унылую картину тройничка.

Один — хряк с сальным пушком на лысине — спит мордой в тарелке с луком и ошмётками от сарделек, второй — в виде клизмы, с узкими плечиками и объёмным задом — трясёт над стопкой пустой бутылкой, с жадностью глядя на капелюшечку, катающуюся по горлышку, а третья — принцесса с фингалом под ярко накрашенным глазом — игриво оттягивает нестиранный халат, стараясь привлечь к себе внимание. Первого или второго — не понятно.

— Я ищу Надежду Силинскую, — озвучиваю проблему, ловя мутный интерес клизмы и неожиданную радость принцессы. — Она паспорт потеряла. Хочу вернуть.

— Надьку, что ль! — бахает пустой бутылкой толстожопый, вскакивая со стула и грозно раскачиваясь над столом. — Эту прошмандовку крашенную⁈ Эту суку неблагодарную⁈ Я её ро́стил-ро́стил, как родную с десяти лет, а она… Тварюга! Как окончила школу, так собрала вещички и свинтила, вертихвостка! Хоть бы раз зашла к отцу, денег на лечение подкинула, крыса!

— Ну что ты так, Валера, — обеспокоенно повисает на его локте профурсетка. — Тебе нельзя волноваться. Сердце слабое.

— А номер телефона или новый адрес есть? — всё ещё не теряю надежду, хотя она еле теплится внутри.

— Какой, нахуй, телефон? — ревёт брошенный отец. — Говорю же, как съеблась, так нос не кажет.

Осознаю, что здесь ловить нечего, разворачиваюсь и иду пугать притихших тараканов. Настроение падает в минус. Не сказать, что до этого было в плюс, но рассчитывал на что-то большее.

— Слышь, мил человек, — сшибая косяк, вылетает с кухни клизма, а я с крупицами надежды смотрю на него. — Мож, того… Подбросишь на лекарство?

— Дочь подбросит, когда навестит, — цежу сквозь зубы и ногой открываю дверь, мечтая только помыться после бомжатника.

Выйдя из подъезда, отряхиваю одежду и тщательно прочёсываю волосы пятернёй. Не хватало принести на себе домашних питомцев, кишащих в гадюжнике, где по стечению обстоятельств зарегистрирована Надежда Силинская.

— Что ж, дружок, попробуем воспользоваться социальными сетями и авторскими чатами, — уныло обещаю младшему не опускать руки. Дожил. На почве расстройства разговариваю с собственным членом. Ещё чуть-чуть, и сяду за сопливые романы.

Глава 22

Анита

Не успеваю заглушить двигатель, и сразу попадаю в удушающие объятия родителей. Дорвались. В кои-то веке дочь приехала на неделю, а может и на все две. С Серёжиком удавалось выбраться пару раз в полгода. Не любил он ездить к ним. А в связи с разводом я просто забралась в раковину, не желая выбираться оттуда.

Странно, но поездка, на которую затащила меня Надюха, вытолкнула пинком из панциря, а произошедшее ночью вытеснило съедающие переживания о бывшем. Наверное, я в какой-то мере отомстила ему, переплюнула его, переспав сразу с двумя мужчинами. Глупо, но обида и злость переросли в ехидное злорадство и ликование. Не такая я и потрёпанная жизнью, как пытался убедить меня Сергей.

— Похудела-то как, — всплёскивает руками мама и начинает ощупывать плечи и рёбра. — Совсем довела себя, и из-за кого.

— А я говорил, — заводит папа любимую шарманку, багровея на глазах. — Надо было спустить этого мелкого тварёныша с лестницы ещё в самом начале ваших отношений.

— Ну что ты, Ян. Тебе же нельзя нервничать, — подскакивает к нему мамуля и сразу растирает широкую грудь в области сердца.

Мои родители вообще очень тактильные, особенно мама. Ей всё время надо к кому-то прикладывать ладони, делиться теплом, проявлять заботу, открыто демонстрировать расположение. При первом общении с ней многие считают Таисию навязчивой и не от мира сего, но, познакомившись поближе, проникаются добротой и бесхитростной наивностью.

— Всё, всё, Тай. Молчу, — отец обнимает медвежьим захватом супругу и чмокает её в макушку.

Комично они смотрятся, особенно сейчас, когда папа заматерел и разожрался на сдобе и калорийных харчах. Маленькая, кругленькая мама, и здоровый, похожий на огромную глыбу, отец. Каждый раз мне кажется, что во время объятий он просто раздавит её своими ручищами.

— Да что ж мы стоим, — выпутывается из плена мамуля, напоследок огладив мужа по плечам. — Давайте в дом. Ужин разогрею.

— Ну какой ужин, — сопротивляюсь её заботе. — Ночь на дворе. Спать пора.

— Вот поешь, а потом в кровать, — кивает, подталкивая в спину. — У меня там плов, пирог с мясом и винегрет твой любимый, с капустой квашенной.

Сдаюсь. Не могу удержаться от винегрета и пирога. Сколько ни пробовала приготовить сама по маминому рецепту, вкусно, как у неё никогда не получается.

Мы сидим в уютной кухне, набиваем животы и беседуем о моей поездке на конференцию. Сначала звучат совсем невинные вопросы о погоде, о природе, о писателях, присутствующих там, а после папа вгоняет меня в краску:

— Познакомилась с кем-нибудь? — поигрывает бровями, явно уточняя смысл. — Глазки-то блестят.

Давлюсь любимым винегретом и чувствую, как краска заливает шею и лицо. Чёрт возьми. Знал бы ты, папа, почему они так лихорадочно блестят. А если бы увидел синюшные отпечатки на моём теле, не бровями бы дёргал, а краснел вместе со мной от неловкости.

— Да нет, па, не до этого было, — нагло вру, дабы сохранить доброе имя и родительскую психику. — Отдыхала, приводила мысли в порядок, искала вдохновение.

— Нашла? — вроде и серьёзно интересуется, а уголки губ нервно подрагивают в еле сдерживаемой улыбке.

— Нашла, — подпираю кулаком щёку, стараясь сохранить невозмутимость на лице. — Как раз приехала к вам, чтобы в тишине начать новый роман.

— Так это ж здорово, — восклицает мама, радостно потирая ладошки. — Откормлю хоть тебя, а то кожа да кости остались.

На этой ноте мы расходимся, и я, наконец, добираюсь до кровати. Усталость и переизбыток эмоций берут своё, и мой разум погружается в спячку. Там шёлковые простыни, приглушённое сияние свечей, тихий шёпот, один, второй, мой грудной стон, тянущая истома внизу живота, уверенные ласки в четыре руки, сладкая судорога, прошивающая каждую молекулу моего тела.

Всего лишь сон, но настолько явный, что просыпаюсь в поту и с болезненной неудовлетворённостью на грани оргазма. Хоть заканчивай процесс самостоятельно, нажимая на чувствительную точку.