Читать книгу 📗 "Больно только в первый раз (СИ) - Летова Мария"

— Больно? — сиплый стон за моей спиной.

Я отвечаю ему оргазмом, который порывом сносит меня с его члена, а когда прихожу в себя, вижу, что останавливаться дагестанец не собирается.

Побывав в тисках его пальцев, мои лодыжки оказываются у него на шее. Он кончает через минуту, сжав мою талию почти до боли, но я неожиданно нашла чертов кайф в этом балансировании между легкой болью и удовольствием!

Дагестанец падает сверху, придавив меня своим тяжелым телом. Мне нравится эта тяжесть. Очень сильно нравится, но он откатывается в сторону почти сразу и распластывается на кровати. Смотрит на меня, повернув голову, а во мне слишком много эмоций, чтобы этот взгляд выдержать.

Я соскальзываю с кровати и скрываюсь в ванной. На моих чулках огромная дырка. Не знаю, откуда она взялась. Я снимаю пояс, чулки отправляю в мусорное ведро. И забираюсь под обжигающе горячую воду. Тело по чуть-чуть расслабляется, но руки и ноги до сих пор дрожат, а внутри у меня дрожь совсем другой природы!

Я не знаю, плакать мне или смеяться, ведь я влюбилась.

Закручивая воду и заворачиваясь в отельный махровый халат, я мысленно наступаю себе на горло. Упрямо смотрю на дверь, понимая, что впервые в жизни готова на мужчину вешаться. Предлагать себя!

Я хочу… предложить ему отношения…

Краем полотенца я делаю чистую полоску на стекле. Глядя на свое горящее лицо в зеркале, я чувствую себя счастливой.

Глава 25

Полина

Расул стоит посреди номера в одних трусах, когда я выхожу из ванной. Бесформенная тряпка в его руках — это мое платье. Он аккуратно пропускает его между пальцев и поворачивает голову.

Он не расслаблен, но и не напряжен. Я себя чувствую так же. Слишком много у меня ощущений, и внутри, и снаружи, а его эмоции для меня загадка. Я так хочу понимать их лучше, что от стараний путаюсь только сильнее, но в данную секунду мне хватает собственной уверенности в том, чего я хочу.

Дагестанец смотрит на мои руки, которыми я туже затягиваю пояс халата. На мои голые стопы, выглядывающие из-под него. Потом на платье в своих руках.

— Все хорошо? — спрашивает он с хрипотцой.

Мой голос не меньше хрипит, когда отвечаю:

— Просто супер.

— По-моему, оно восстановлению не подлежит, — кивает он на платье.

— Хочешь, чтобы я оделась?

Я знаю, что он не может этого хотеть. Просто не может! Он целовал меня горячо. Мои губы распухли. И он так на меня смотрел… и сейчас смотрит.

И я его дразню, ведь теперь знаю, что он может быть смешливым. Я хочу, чтобы он был таким сейчас. Со мной. Хочу расшевелить его. Хочу его дразнить.

— Нет, — говорит Расул, подходя к тумбочке. — Точно нет.

— Чтобы разделась? — предлагаю с легким вызовом.

Повернув ко мне голову, он на меня смотрит. Я знаю, что время, которое Расул берет себе для ответа, — это не признак его умственного запора. С мозгами у него все отлично, просто он понимает, что я с ним флиртую.

На мой флирт дагестанец отвечает раздражающе трезво: — Хочу. Но, если ты разденешься, мне пиздец. А я пытаюсь придумать, как решить проблему…

Мне плевать на его грубость. И на платье. Я хватаюсь за его грубый комплимент и за его взгляд, которым Расул окинул мое тело, — быстрый, словно он дотронулся до высоковольтного провода. И эта дистанция… мне не нравится…

— Видимо, мне придется остаться здесь навсегда, — говорю я.

— Я что-нибудь придумаю, — заверяет он. — Хочу заказать еду. У них тут своя пиццерия, — Расул изучает меню, которое взял на тумбочке. — Какую пиццу хочешь?

— Выбери на свой вкус, — пожимаю я плечом.

— У меня нет вкусов. Я всеядный.

— Удобно… — фыркаю в ответ.

— Да.

— Тогда… — смотрю на его профиль. — Что-нибудь с ананасом. И с грибами…

Подхватив трубку стоящего на тумбочке телефона, он звонит на ресепшен и делает заказ.

Мой желудок напоминает о том, что на банкете я ни крошки не проглотила. Желудок у меня пустой, и, когда Расул отправляется в душ, в животе у меня настоящий вой.

Я забираюсь на кровать и поджимаю под себя ноги.

Включаю телевизор, но мой слух настроен исключительно на одну волну. Пялясь в экран, я слышу только шум воды за стенкой. Когда он стихает, я перевожу взгляд на маленький коридор.

Расул появляется там через секунду в одном полотенце, обмотанном вокруг бедер. Тугой узел красуется прямо под дорожкой волос на его плоском животе. Он там, где эта дорожка становится особенно густой. На его груди блестят капли воды, в волосах тоже.

Я поджимаю на ногах пальцы.

Скорость обслуживания в этой гостинице пугает, ведь в дверь раздается стук. Дагестанец отправляется открывать прямо так, в полотенце, и возвращается с двумя коробками пиццы.

— Надеюсь, это съедобно… — сползаю я с кровати.

— Можем проверить на мне, — предлагает он, принюхиваясь к коробке.

— Если что, я их засужу…

— Засудишь? — слегка улыбается Расул.

— Да. Но я бы лучше поела…

В отельном холодильнике я нахожу сок и воду.

Мы едим за маленьким столиком у окна.

Я так голодна, что забываю про манеры. На коробке маячит слово «экспресс», это объясняет скорость доставки. И то, что пицца очень даже съедобная…

Мы то и дело пересекаемся взглядами. Аппетит у нас одинаково дикий. Я позволяю себе съесть два куска и в тот же момент становлюсь пресыщенной: тело словно наполняется ватой, тяжелеет. Эта пресыщенность обрушивается на меня так внезапно, что последний кусок пиццы я не доношу до рта. Просто роняю его в коробку.

— Вопрос можно? — обращается ко мне дагестанец.

— Какой? — спрашиваю тихо, подняв на него взгляд.

Бросив в коробку корку от пиццы, он проводит рукой по волосам и спрашивает с той самой раздражающей трезвостью: — В прошлый раз… ты зачем это сделала?

Пояснять, о каком прошлом разе идет речь, ему не обязательно.

Сглотнув, я пытаюсь защищаться. Реакция выходит спонтанная. Я боюсь получить какой-то упрек и выпаливаю в ответ: — А ты зачем ЭТО сделал?

— Я? Хотел секса…

— Может, я тоже хотела. Это что, плохо?

— Не плохо. Просто обычно своим первым разом девушки распоряжаются лучше.

— Значит, я необычная.

— Тут не поспоришь… — глядя на меня исподлобья, проговаривает Расул.

Отряхнув руки, я срываюсь со стула и отправляюсь в ванную, чтобы их помыть.

Никогда в жизни я не делила ни с кем свои сокровенные мысли. На самом деле порой они были настолько дурные, что это и к лучшему. Мои комплексы, нелюбовь к себе, злость… все это привело меня в ту кафешку в день, когда с этим мужчиной я встретилась впервые!

Когда возвращаюсь, дагестанец лежит поверх одеяла на правой половине кровати и щелкает каналы на телевизоре.

Его голова тоже выглядит тяжелой, но он приподнимает ее, когда я вхожу, и следит взглядом из-под полуопущенных век все время, пока иду к кровати.

Я забираюсь на нее и, подтянув на груди халат, устраиваюсь рядом. А через секунду ложусь Расулу Алиеву на грудь.

Он чуть меняет позу: притягивает меня выше и накрывает плечи тяжелой рукой. Я подтягиваю вверх колено и забрасываю на бедра дагестанца ногу. Кожу раздражает махровая ткань полотенца, но в тело будто повсеместно втыкают иголки, и они с потрясающим эффектом — загоняют в меня кипящее тепло.

Я закрываю глаза, выдохнув.

Мы оба слегка напряжены. Я хочу сбросить это напряжение! По крайней мере, с себя, но не потому, что оно мешает мне получать удовольствие, а потому, что хочу избавиться от этой неловкости между нами.

Я хочу, чтобы этот мужчина был моим…

— Что хочешь посмотреть? — бормочет над моей головой Расул.

— Что-нибудь веселое.

— Это подойдет? — включает он развлекательный телеканал.

— Да…

Его дыхание свистящее, и он чертовски горячий. Я расслабляюсь, потому что сопротивляться этому удовольствию невозможно. И засыпаю, будто меня засосало в воронку.

Глава 26

Расул