Читать книгу 📗 "Разведенка. Беременна в 46 (СИ) - Барских Оксана"
Мы с Яной переглядываемся, а я даже выдыхаю с облегчением, что прикусила язык в последний момент, чуть не проявив слабость.
Из кабинки вскоре выходит та самая Ольга, предположительно любовница нового прокурора. Я почему-то ждала, что она снова начнет бесцеремонно задавать мне неудобные вопросы и лезть не в свое дело, но вместо этого она удивляет нас с Яной обеих.
– Нельзя, чтобы Тихон Авдеевич увидел вас в таком виде, – цокает она вдруг при виде моего красного опухшего лица и качает головой. – Он слезы терпеть не может. Решит, что вам пора в декрет на два месяца раньше, и быстренько найдет вам замену. А вы же не хотите пока в декрет, или как, Варвара Леонидовна?
За это время она успевает достать из своей сумки косметичку и разложить содержимое на столешнице у раковины.
Не в силах ничего сказать от удивления, я переглядываюсь снова с Яной и качаю головой, после чего Оля споро приводит меня своей косметикой в первоначальный вид. Ни следа от истерики и слез.
– А кто такой Тихон Авдеевич? – спрашивает между делом Яна, пока девчушка собирает свою косметику обратно в косметичку, а ту кладет в свою сумку.
– Как кто? Начальство уже в лицо надо знать, не то что по имени-отчеству, Яна Дмитриевна, – фыркает в своей излюбленной манере Ольга и цокает своими шпильками на выход.
Имя нового прокурора хранилось в секрете до сегодняшнего дня, и когда я слышу его из уст Ольги, оно мне кажется отчего-то знакомым. Ответ вертится на языке, но я никак не могу собраться с мыслями и приглаживаю волосы пальцами, пытаясь так себя успокоить.
– А она ничего такая. Хоть и стерва, но отзывчивая, – говорит Яна про Ольгу, но я не успеваю ей ничего ответить.
– Прости, Ян, звонок от моего врача. Вдруг что-то важное по анализам, – перебиваю подругу и принимаю вызов. – Да, Маргарита Никитична, я вас слушаю.
– Доброе утро, Варвара Леонидовна, – медленно произносит мой врач-гинеколог, и я настороженно смотрю на свое отражение.
Она обычно более разговорчива и сразу переходит к делу, а тут как-то подозрительно мнется, и я пугаюсь, чувствуя, что что-то не так.
– Не томите, Маргарита Никитична, у меня с лейкоцитами проблема? Стоит на сохранение лечь? Или курс пропить? Вы скажите, я буду строго следовать вашим рекомендациям.
Когда я нервничаю, начинаю тараторить, а Яна знает меня слишком хорошо, так что отвлекается от очередного подкрашивания губ и смотрит на меня в отражении, практически не двигаясь.
– Вам нужно прийти ко мне на обследование и сдать анализы. И лучше как можно раньше, желательно завтра утром натощак.
– Что за анализы? – еле как разомкнув пересохшие губы, интересуюсь я.
Я готова услышать что угодно, начиная от угрозы выкидыша, заканчивая требованием лечь на сохранение, но никак не то, что она мне говорит нехотя следом.
– У вашего мужа диагностировали половую инфекцию. Вы беременны и находитесь в зоне риска. Приходите в больницу.
Глава 2
Когда ты с большой скоростью несешься на американских горках с высоты вниз, твой позвоночник будто сжимается, а в животе всё ухает, готовя тебя к удару. Вот и сейчас я чувствую нечто похожее, но приятного в аттракционе под названием “семейная жизнь” оказывается мало.
Я смотрю на свое отражение и буквально вижу, как меняется собственный взгляд. Становится тоскливым и потухшим, будто из меня высосали всю жизненную энергию.
– Вы уверены?
Губы моего отражения шевелятся, лицо бледнеет, что заметно, несмотря на тональный крем, а я слышу в ухе чужой вздох. Врачу неприятно сообщать мне эти новости, но и утаить она от меня этого не может.
– Мне по ошибке пришли результаты анализов вашего мужа. У вас ведь одна фамилия. Нестеров В.В.
– Однофамилец?
Я не оставляю надежду, что произошла какая-то путаница, и всё это – телефонный звонок, просьба срочно явиться в больницу, половая инфекция у мужа, – окажется одной большой ошибкой.
– Я позвонила в лабораторию уточнить инициалы. Нестеров Владимир Викторович, семьдесят первого года рождения. Результат серодиагностики на трахомадис – положительный.
Она старается говорить научными терминами, чтобы сильно не пугать меня в моем положении, но мне сорок шесть, а не двадцать шесть, так что я прекрасно осведомлена, в какой глубокой заднице я оказалась.
Я прикрываю глаза и вдруг замечаю в зеркале обеспокоенное лицо Яны. Быстро уменьшаю громкость динамика, надеясь, что она ничего не услышала. Она не из тех, кто станет распускать про меня сплетни, но и говорить ей о личном я не стану. Хотелось бы, чтобы она вышла, пока я говорю по телефону, но не выгонять же ее грубо, когда она хочет мне помочь. Боится, что мне может стать плохо, и готова быть на подхвате. Не в моих правилах отвечать грубостью на руку помощи.
– Положительный? – переспрашиваю я врача. – Разве это не хорошо?
В прокуратуре меня знают, как довольно жесткого и компетентного руководителя, но когда дело касается семьи и личных вопросов я моментально превращаюсь в тряпку. Оборотень в погонах наоборот.
– Положительный результат свидетельствует о наличии в организме вашего мужа заражения. Инфекция поддается лечению, однако для беременных есть риск осложнений для плода, так что вам нужно как можно скорее сдать анализы, чтобы мы могли принять необходимые меры и предупредить негативные последствия.
– Но я хорошо себя чувствую. Я ведь была у вас на приеме четыре дня назад, вы меня осматривали. Какие там симптомы должны быть? Я ничего не чувствую, – повторяю я, стараясь заглушить стук сердца в ушах глубоким дыханием, но моя тревога с каждым мгновением лишь нарастает, и я хватаюсь свободной рукой за столешницу, надеясь болью унять страх.
– Инфекция может протекать бессимптомно, это довольно частое явление, – чуть мягче произносит Маргарита Никитична и забрасывает меня очередными терминами про инкубационный период, возможные осложнения и методы лечения.
– Хорошо, Маргарита Никитична, я утром подойду, – глухо произношу я, когда образуется пауза в ее монологе, и бросаю трубку, не в силах больше слушать ее голос. Он теперь стойко ассоциируется у меня со страхом и неприятностями.
Яна на удивление молчит, хотя обычно ее ничем не проймешь. Я ожидала, что она сразу же забросает меня множеством вопросов из любопытства, но она меня даже не трогает. Знает, что лучше меня не касаться, когда я сильно расстроена. Я не из тактильных людей, и чтобы прийти в себя, мне в отличие от других нужно одиночество. Оно придает мне сил.
– Я схожу вниз на собрание. Если спросят, прикрою тебя, так что не спеши, Варь, и решай свои дела, сколько понадобится.
Яна немного мнется и, так и не дождавшись от меня ответа, уходит, оставляя меня в уборной одну.
Я отворачиваюсь от зеркала, больше не в силах смотреть на свое отражение, и пытаюсь разложить всё по полочкам.
Как и всякой женщине, мне не хочется верить, что мой муж мне изменял. Он ведь не такой. Правильно Яна говорила, он всегда был моим защитником, который никогда никому не давал меня в обиду. Прошел со мной все круги ада во время всех беременностей, терпел мои капризы и плохое настроение, поддерживал в самые тяжелые времена, когда мне пришлось столкнуться сначала со смертью дедушки, а после и бабушки. Нас не испортил даже квартирный вопрос с последующим ремонтом.
Деньги и правда никогда не стояли во главе угла нашего брака. Он зиждился на взаимном уважении и поддержке, когда страсти молодости поутихли, оставив после себя лишь привычку.
Так что новость о том, что мой собственный муж, с которым я хотела встретить старость и понянчить внуков, изменил мне и заразил меня, беременную нашим третьим ребенком, не просто ставит на колени, а рвет на рваные ошметки. Заставляет сердце кровоточить и распространяет по телу физическую боль.
– Скажи мне, что это глупое стечение обстоятельств, – шепчу я, набирая из раза в раз номер телефона мужа.
Длинные гудки. Сброс.
