Читать книгу 📗 "Развод. Вина Тирана (СИ) - Вирго Софи"

Только от этого не легче. У меня словно сердце из груди вырвали. Слезы душат, но я должна сдержать их. Они не увидят, как я плачу.

- Снеж, давай только без истерик. Мы все же в школе, и это все не имеет никакого значения, - муж встает с софы и идет ко мне, а я срываюсь с места, убегаю прочь.

Но, кажется, кто-то там, наверху, против меня сегодня, потому что не успеваю сделать и пары шагов, как путаюсь в ногах и падаю на пол. Запястья простреливает болью, и слезы все же срываются из глаз, а с губ срывается жалобный всхлип.

Нет, нельзя плакать, но я все же рада физической боли, она отвлекает от душевной, заглушает ее.

- Закрою дверь, чтобы не привлекать лишнего внимания, - мимо меня, походкой от бедра, проходит женщина и действительно закрывает входную дверь, которую я от шока забыла закрыть, а потом идет к своему рабочему столу, словно ничего не произошло.

- Вставай, - муж подхватывает меня под руки и помогает встать, а я брыкаюсь.

- Не прикасайся ко мне, предатель! Не трогай меня, - начинаю кричать, не в силах сдерживать эмоции.

Не хочу, чтобы он меня трогал после нее, не хочу. Это уже слишком. Еще и ведет себя так, словно я вырвала его с совещания, а не застала с другой в момент близости.

- Снежана, возьми себя в руки. Не кричи, сейчас вся школа сбежится на твою истерику. Ничего страшного не произошло, зачем так переживать?

- Что? – от шока я висну безвольной куклой в его руках. - Ничего не произошло?

Это он называет «ничего страшного не произошло»? Мне просто послышалось. Да точно, у меня просто в голове все помутилось и слышу то, что хочу услышать, а не то, что говорят на самом деле.

- Да, Снеж, ничего. Возьми себя в руки, - он встряхивает меня немного, стараясь привести во вменяемое состояние. – Дома поговорим. Школа не место для твоих истерик.

Усмешка слетает с моих губ.

Для моих истерик не место, а чтобы они здесь пестики и тычинки наглядно изучали, значит, место?

- Простите, - за мгновение до того, как я успеваю что-то ответить Эмиру, психолог встревает в разговор. – Раз уж мы все в сборе, может, приступим к тому, зачем я вас пригласила?

У меня от ее наглости рот открывается, настолько поражена. Приступить к тому, зачем собрались? Да черта с два я буду с ней разговаривать о сыне. О чем вообще можно разговаривать с той, которая в школе развлекается отцами учеников?

Я обязательно расскажу об этом директору, но сначала переведу сыновей в другую школу. Здесь им не дадут спокойно учиться, после того, как подниму этот вопрос. Между мной и директором такое поведение психолога явно не останется.

Каждый будет считать своим долгом перемыть кости мне и детям. Каждый раз будут смотреть на нас, как не знаю на кого. Нет, я не враг своим детям. Нельзя пороть горячку.

- Присаживайтесь, время уже подошло. Не будем друг друга задерживать, - все не унимается Алевтина, как-то там по батюшке.

- Вы с ума сошли? – вопрос с истеричными нотками все же срывается с губ. – Как у вас вообще язык поворачивается говорить со мной?

- Снежана Игоревна, вы сейчас явно не в состоянии говорить на важные темы. Если так, я так и напишу в своем заключении. Не хотите со мной говорить, тогда покиньте кабинет, мы с вашим мужем закончим сами, - скрепив руки в замок, добивает меня своим невозмутимым спокойствием.

- Не посм…

- Снеж, успокойся сказал, - перебивает меня муж и крепко прижимает к себе, демонстрируя свою силу и власть.

Ну конечно, в его руках я беспомощный котенок. Сколько ни буду биться, царапаться, кусаться, ничего не выйдет. Он выше меня, шире в плечах и намного сильнее. Раньше эта разница мне нравилась, но сегодня я ее ненавижу, потому что впервые она играет против меня.

- Успокоиться? Ты изменил мне! Как я должна успокоиться?

Муж недовольно закатывает глаза, по его лицу можно прочесть одну-единственную мысль: «как ты мне надоела».

- Я тебе сказал, дома поговорим. Сейчас успокойся, - говорит и поворачивается к психологу. – Алевтина Олеговна, в связи с форс-мажорными обстоятельствами, предлагаю перенести встречу на послезавтра, на это же время. Сегодня не самое удачное время.

Перенести? Он с ума сошел. Да я в жизни не переступлю порог ее кабинета! Или он ей новое свидание назначает, хочет еще раз мне представление устроить?

Интересно, как давно у них это закрутилось и каким образом? Неужели, когда его вызывали в школу, он к ней заглядывал, чтобы сходить налево?

- Господи, нет! – ужасная догадка врывается в сознание и не отпускает. – Вы что, специально травите сына, угрожаете ему, чтобы почаще встречаться с экстримом? Да как вам не стыдно!

Она ведь действительно могла это делать. Начала с вызовов в школу, потом назначила эту встречу, чтобы разрушить семью наверняка, а сын был разменной монетой, о нем никто не подумал. Баграт стал пешкой в ее руках, жизнью которой она играла, не задумываясь.

- Простите, не понимаю, в чем вы меня обвиняете. Если не сбавите тон, тон, буду вынуждена дать заключение, что агрессия со стороны мальчика вызвана тем, что его мать агрессивный человек. Он берет пример с родителя и отсюда мы имеем проблемы с ребенком. И боюсь, что в таком случае, придется, - не договаривает, разводит руками, играя на моих нервах. – Оградить всех детей от такой матери, как от источника негативного примера.

В голове происходит короткое замыкание. Голос Алевтины эхом звучит в голове, и в какой-то момент я срываюсь, как гоночный автомобиль, с разбегом от состояния абсолютного спокойствия до безграничной, неудержимой ярости, за девять секунд.

Да кто она такая вообще, чтобы угрожать мне лишением детей? Думает, у нее что-то получится? Да я любому глаза по выцарапываю, кто посмеет приблизиться к моим сыновьям и дочери.

- Да ты, - бросаюсь в сторону женщины, но меня перехватывает муж, не давая не то что дотянуться до негодяйки, даже подойти на шаг.

- Прекрати, - рычит над ухом, а я полосую его злым взглядом, отчего его глаза загораются яростью, не меньшей, чем моя.

Плевать. Хочет злиться, пусть злится. Я не собираюсь оправдываться и останавливаться. Она только что угрожала нашим детям, а ему плевать. Значит, и мне на него плевать. Я свою семью в обиду не дам.

- Пусти меня, - шиплю на него, до боли сжимаю пальцы на его руках, но он упрямо держит меня. – Пусти, говорю. Пусти же.

- Успокойся. Ты этим ничего не решишь. Только хуже сделаешь, - он старается говорить тихо, чтобы эта стерва ничего не услышала, и это почему-то ранит.

Мне хочется, чтобы он, не я, показал ей где ее место. Чтобы заставил ее извиниться, чтобы она убралась из города, ведь это ему под силу. Но он не делает этого. Эмир позволяет ей быть выше меня. Почему? Только потому, что она оказалась такой безотказной?

- Со словами аккуратнее, - словно прочитав мои мысли, муж все же обращается к ней. – Я сказал, послезавтра в это же время. И давай обойдемся от резких движений. От греха подальше. Я ведь и злым умею быть.

Господи, о чем они говорят. Чувствую себя лишней в их компании и ужасно грязной. Хочется встать под горячие струи воды, чтобы от них пар клубился, заполняя всю ванну, чтобы смыть с себя все это. А еще лучше, собрать чемоданы и сбежать с детьми подальше отсюда, туда, где фамилия Адивар ничего не значит.

- Не угрожай мне. И, Снежана Игоревна, ты будь смирной, тогда все хорошо будет. До послезавтра, - на ее лице блуждает довольная и сытая улыбка.

Значит, у них это давно. Сегодняшнее не случайность. Я права. Интересно, они только в школе развлекаются, или еще где-то? Да, конечно, не только здесь. Кошмар, о чем я думаю сейчас. Мысли, словно тараканы, разбежались по углам, и только те, и лишь единичные, под дихлофосом, танцуют ламбаду посреди сцены, подпевая заплетающимся языком.

- Мы друг друга поняли, - снова парирует муж, а я дергаюсь в его руках.

- Поняли. Все зависит только от вас, - говорит Алевтина, когда муж тянет меня на выход из кабинета, несмотря на сопротивление. – И Эмир.