Читать книгу 📗 "Лучшие враги навсегда (ЛП) - Хейл Оливия"

— Я выиграл дело честно и справедливо, — говорит он.

Я сжимаю стакан, после чего отпускаю его.

— Больно? — спрашивает Габриэль.

— Это было давно.

— Ты та, кто поднял тему.

Слова «пошел к черту» крутятся на языке. Он настолько близко, что я могу попробовать его на вкус, но знаю, что, если озвучу мысли, Габриэль одержит верх. А это именно то, чего он хочет.

Вместо этого я окликаю бармена. Он приближается, бросая не очень дружелюбный взгляд на мужчину, сидящего рядом со мной.

— Можно еще мартини, пожалуйста? — спрашиваю я и улыбаюсь своей самой широкой улыбкой.

— И стакан бурбона, — говорит Габриэль.

— Не стесняйтесь долго выполнять его заказ, — ласково говорю я. — И, чтобы вы знали, мы не пара.

Бармен усмехается. Если он растерян, то отлично умеет это скрывать.

— Ну ладно. Мартини и бурбон в пути.

В тот момент, когда бармен уходит, Габриэль ухмыляется.

— Очень ловко.

— Спасибо, — говорю я. — Я пришла в бар первой, и ты меня не прогонишь.

— Кто сказал, что я пытался?

Я смотрю на мужчину краем глаза. Он ловит это и улыбается, насмешливое признаваясь:

— Может быть, пытался.

— Ты всегда так делаешь.

— Ну, я явно мешаю тебе попытаться наладить отношения с барменом из Вегаса. Огромное достижение, не так ли, Конни?

Я заставляю себя сосчитать до трех.

— Как будто ты не спал с барменшами, или танцорами, или с кем-то еще хуже.

Он кивает, но не соглашается. Скорее всего, ожидал такого ответа. В отчаянии я сильнее сжимаю стакан. Не нужно позволять ему так со мной обращаться.

— Так ты и правда.. — спокойно говорит он. — Интересно.

Бармен ставит перед Габриэлем бурбон, и тот тянется к нему, поворачивая стакан. Я смотрю прямо перед собой. Ребячество? Возможно. Но, черт возьми, я наслаждалась вечером до его появления. Мужчине не удастся меня прогнать, особенно тогда, когда я знаю, что Габриэль запишет это в качестве победы.

— Презентация «Арквэйв» прошла ужасно, — говорит он.

— Ужасно, — соглашаюсь я. — Компания не протянет и года.

— Очевидно.

— Думаешь сделать предложение? — спрашиваю я.

Уголок его рта приподнимается.

— Знаешь же, если и так, я тебе не скажу.

— Значит да.

— Не да и не нет.

— Точно, — говорю я. — Вещание наше все.

Габриэль кивает, и снова это насмешливое движение, потому что на самом деле он не согласен. Как бы говорит: да да, это твое мнение.

— Возобновляемая энергия — наша. Так что, инвестируешь в «Ви Солар Тех»?

— Это свободная страна, — говорю я.

Сделка была закрыта всего две недели назад, и брат постарался сохранить это в тайне. Ему не понравится, что «Томпсон Интерпрайзес» уже знает об этом.

Габриэль фыркает.

— Ты пьешь мартини. Надеешься избавиться от меня?

— Мне все равно, уйдешь ты или останешься, — говорю я.

Я запускаю руку в волосы. Концы спутались после долгого дня, а поясница болит от многочасовой ходьбы на каблуках.

Было бы здорово пойти спать. Но я Коннован. И никогда не признала бы поражение перед человеком напротив.

— Знаешь, у нас давно не было настолько настоящего разговора, — говорит Габриэль и делает большой глоток бурбона. — Я скучал по твоей язвительности, принцесса.

Мой глаз дергается. Ненавижу это прозвище, о чем он прекрасно знает.

Но заставляю себя расслабиться, и на лице появляется самая неискренняя улыбка, которую я только могу изобразить.

— А я скучала по твоему высокомерию, — говорю ему. — Ты так хорош в… сверхкомпенсации.

На его лице появляется саркастическая улыбка..

— Мило.

— Спасибо.

— Так в чем настоящая причина, по которой ты пьешь? Не смогла заставить папочку гордиться деловой сделкой, которую он хотел, чтобы ты заключила на съезде?

Я разглядываю бутылку рома «Малибу» на полке, чтобы не смотреть на него.

— Может быть, я праздную, — говорю я. — Если ты здесь, не делая то же самое, а раздражаешь меня, думаю, это ты провалил миссию. Зачем тебя отправили в Вегас, Габриэль?

Его рот растягивается в улыбке.

— Знаешь же, я не могу сказать.

— Тогда, представь себе, я делаю то же самое.

Габриэль наклоняет голову. Что-то горит в его глазах. Конкуренция, высокомерие, желание меня разозлить, заставить огрызнуться…

— Еще по стаканчику? — спрашивает мужчина насмешливым голосом.

Он ожидает, что я скажу нет. Извинюсь, бросив прощальный выстрел и прокрадусь обратно в комнату, поджав хвост.

Сдаться будет лучшим вариантом. Более безопасным. Но это последнее, чему меня учили.

Я подношу напиток к его.

— С удовольствием.

Тон говорит сам за себя.

Бармен наливает еще порцию и оставляет на стойке небольшую миску с орехами. Не уверена, является ли это признаком того, что он думает, словно я выпила напитки быстрее, чем он бы рекомендовал, но не трогаю орехи. Аналогично поступает и Габриэль.

Напряжение настолько сильное, что болят плечи. Один неверный шаг, и он набросится. Я знаю это. Поскольку сама никогда не упустила бы шанс сделать то же самое.

— Итак, — говорит он, понижая голос. — Пить в одиночку, а потом трахаться с барменом. Это и есть твое определение праздника?

— Ну, это определенно лучше, чем разговаривать с тобой, — мой голос болезненно сладок, и его челюсть напрягается. Габриэлю не нравится, когда я говорю таким тоном.

Отлично.

— Если хочешь, чтобы я ушел, то все, что нужно сделать, это попросить.

Я встречаюсь с ним взглядом.

— Никогда.

Его рот растягивается в улыбке.

— Предсказуемо. Я и не ожидал чего-то меньшего.

Голова начинает мутнеть, когда я поворачиваю ее в сторону мужчины. Знаю, следует притормозить. Судя по румянцу, омрачающему его высокие скулы, бурбон не первый за вечер. Где бы он ни был ранее, Габриэль тоже пил.

Опасно, предупреждает голос внутри. Ничто из сказанного ранее не является безопасным. Внутри организации «Томпсон» все может и будет использовано против меня.

— Я видела статью в «Нью-Йорк Глоуб», — говорю я.

Он полностью поворачивается. Пиджак расстегнут, как и верхняя пуговица белоснежной рубашки, из-под которой видны волосы на груди.

— Не могу дождаться, чтобы услышать, что ты думаешь.

— Отлично выполнено, — говорю я. — Написано, несомненно, хорошо, хотя это скорее заслуга журналиста, нежели твоя.

— Естественно, — говорит Габриэль. — И когда выйдет твое интервью?

— Очень смешно.

Он усмехается.

— К тебе тоже приставал Гудрич из Национальной Ассоциации?

Я закатываю глаза.

— Да.

— Мужик отправил моему помощнику столько сообщений, что его можно было принять за любовника.

— Как ты от него избавился? — спрашиваю я.

— Ну, сказал, что достану ему приглашение на одну из летних вечеринок в Оук-Хилл.

Мои глаза расширяются от удивления. Оук-Хилл — поместье семьи Томпсон в Коннектикуте. Оно принадлежит семье уже почти столетие, которая известна тем, что проводит там выездные мероприятия компаний, семейные встречи и встречи с инвесторами.

— И он поверил в то, что ты действительно это сделаешь? — спрашиваю я.

Рот Габриэля растягивается в улыбке.

— Поверил.

Я смеюсь. В голове легко.

— Отлично сыграно.

— Это настоящий комплимент?

— Не привыкай, — говорю я и поднимаю стакан.

Габриэль смотрит на него темными глазами.

— За что пьем?

— За соперничество длиною в жизнь, — говорю я. — Пусть ты всегда подталкиваешь меня стать намного лучше.

Мужчина поднимает стакан.

— За соперничество, — соглашается он, глядя на меня, — и за мою неизбежную победу.

2. Конни

Я открываю глаза, кажущиеся склеенными, покрытыми коркой, словно заснула, не смыв макияж. Такого не происходило уже много лет.

Я поворачиваю голову на пушистой гостиничной подушке, моментально охваченная головной болью. Она стучит внутри черепа, словно кто-то, пытающийся выломать запертую дверь.