Читать книгу 📗 "Блокшот (ЛП) - Кент Кайли"

― Отлично, иди сюда. Я налью тебе что-нибудь выпить. ― Алия хватает мою руку и тянет меня к мини-бару.

Я оглядываюсь через плечо и улыбаюсь Люку. Я не хочу, чтобы он беспокоился обо мне, когда он должен быть сосредоточен на игре.

Глава восемнадцатая

Тренер отправил меня на скамейку запасных. Не могу сказать, что я поражен. Я пропустил три недели тренировок и игр. Я удивлен, что не заработал огромный штраф. Я знаю, что за это надо благодарить Грея или его отца. Всем сообщили, что я восстанавливался после небольшой травмы и только сегодня получил разрешение играть.

Идет второй период. Я еще не выходил на лёд, и не думаю, что меня выпустят. Это нормально. Вернее, это отстой, но я все еще здесь, со своей командой в Замке, арене «Рыцарей». И нет ничего лучше, чем болельщики на домашней игре, которые скандируют мое имя снова и снова. Я знаю, что они все ждут, буду я играть или нет. Думаю, вся команда тоже. Когда звучит сигнал окончания второго периода, я понимаю, что это маловероятно.

Я иду по туннелю в раздевалку. Я хочу взять свой телефон. Хочу позвонить и узнать, как там Монтана. Но я не делаю этого. Не стоит давать тренеру еще один повод разозлиться на меня. Вместо этого я сажусь на скамейку перед шкафчиком и жду. Проходит совсем немного времени, и в раздевалке становится шумно. У каждого игрока есть своя рутина или ритуал, чем он занимается в перерыве.

В данный момент Грей разговаривает по телефону, снимая с себя экипировку. Он звонит дочери, а затем проводит в душе не менее десяти минут. Трэвис сидит на скамейке, откинув голову назад и закрыв глаза. Я так и не могу понять, молится он или медитирует, но именно этим он занимается первые десять минут, и да поможет Бог каждому, кто попытается с ним заговорить.

Кинг принимает душ и ложится на массажный стол. С ним одновременно работают два массажиста. А я? Обычно я снимаю коньки и прыгаю на велосипед или беговую дорожку, пока смотрю повторы игр на планшете. Мне нужно двигаться, чтобы сохранить мышцы разогретыми. Но поскольку я знаю, что сегодня не играю, я довольствуюсь тем, что сижу здесь и смотрю, как все остальные занимаются своими привычными делами.

Как по расписанию, за пять минут до начала третьего периода тренер собирает команду и начинает свою обычную напутственную речь. Он рассказывает стратегию на период, а затем отправляет нас на лёд. Я уже на полпути к туннелю, последним вхожу в дверь, тренер идет за мной.

― Готовься, Джеймсон. Ты выходишь во второй пятерке, ― говорит он.

Я киваю головой.

― Я готов, тренер.

― Я чертовски надеюсь, что готов. Ты пропадал три недели с какой-то загадочной травмой, о которой меня не поставили в известность. Что бы с тобой ни было, надеюсь, ради тебя и команды, что все обошлось.

Я не говорю ему, что это не так. Это чертово чудо, что Монтана сегодня вышла из дома. У меня такое чувство, что, если бы не поддержка Алии, она бы этого не сделала.

Алия ежедневно звонит мне, спрашивая, может ли она приехать. Я всегда отсылаю ее к Монтане ― это ее решение, хочет она принимать гостей или нет. Иногда она не хочет никого видеть, особенно после встреч с доктором Уэст.

Спит она по-прежнему дерьмово, о чем свидетельствуют темные тени под глазами. Не думаю, что она будет крепко спать, пока не убедится, что этот ублюдок Эндрю покинул этот мир. И я не могу дождаться того момента, когда сообщу ей об этом.

Я занимаю место на скамейке запасных и смотрю на лёд. Шайба падает, и мы выигрываем вбрасывание. Грей и Кинг рядом со мной, и все мы ждем момента, чтобы выйти на площадку и показать всем ту линию, которой так не хватает нашей команде.

Как только нас выпускают, я перепрыгиваю через борт и вступаю в игру. Когда ты играешь так долго, как я, пропустить три недели ― это ничто, все движения записаны в мышечной памяти.

Грей перехватывает шайбу, и мы втроем несемся по льду, рвемся к воротам. «Виннипегские Клены» встречают нас. У них хорошая защита. Я внимательно следил за ними всю игру, поэтому, когда Грей передает шайбу направо, мне, я делаю ложное движение влево и обхожу парня, который замедлился с начала второго периода.

Я вижу просвет. Он небольшой, но есть. Прямо между ног их вратаря. Я делаю бросок и наблюдаю, как шайба проскальзывает мимо него и попадает в сетку. Вспыхивает красный, звучат сирены, а из углов площадки валит дым. Толпа кричит, болельщики в свитерах «Рыцарей» вскакивают на ноги. Хлопают и радуются.

Я опускаюсь на колено и поднимаю вверх клюшку.

― Да, блядь!

Грей и Кинг хлопают меня по спине, а я поднимаю глаза и вижу ее. Монтана стоит в окне. Я целую свою перчатку и протягиваю к ней. И в этот момент камеры устремляются к ложе и выводят лицо Монтаны на гребаный джамботрон. Как только она замечает это, ее глаза расширяются, и она отходит назад. Из поля их зрения.

― Черт, ― шиплю я. Затем смотрю на Грея.

― Даже не думай об этом, мать твою. Я позвоню Лие со скамейки. Они вместе. С ней все будет в порядке, ― говорит он.

Я киваю головой, ни на секунду не веря, что с Монтаной все в порядке. Она попытается притвориться, но я ее знаю. Она боится, что ее увидят, а ее лицо только что показали на этом гигантском экране. Его видят десятки тысяч людей, не говоря уже о том, сколько сотен тысяч смотрят игру из своих гостиных, пабов и других мест в этой стране, где есть телевидение.

Я перепрыгиваю через борт на скамейку запасных. И прежде чем я успеваю рвануть по туннелю, Грей бьет меня рукой в грудь, толкая на сидение.

― Подожди, ― ворчит он. Затем он протягивает руку и говорит с кем-то. Я не успеваю поднять глаза и посмотреть, с кем, как он уже набирает номер на телефоне.

Я не слышу, что он говорит. Я даже не слышу шума толпы. Мой взгляд сосредоточен на ложе. Я нужен ей. Я должен добраться до нее. Я чувствую это всем своим нутром.

Грей держит телефон перед моим лицом.

― Это Монтана.

Я снимаю шлем и выхватываю аппарат из его рук.

― Танна, ты в порядке?

― Я в порядке. Это был отличный гол, Люк, ― отвечает она, ее голос тихий.

― Мы можем уйти, если ты хочешь… Если тебе нужно, мы можем уйти, ― говорю я.

― Нет, игра почти закончилась. Я хочу, чтобы ты вернулся и забил еще.

― Ты уверена?

― Да, уверена. Иди и закончи игру, Люк. Я буду смотреть, ― говорит она.

― Хорошо. ― Я завершаю звонок и передаю телефон обратно Грею. ― Спасибо. ― Я киваю ему, натягивая шлем обратно. Если Монтана хочет посмотреть, как я забиваю, то именно это я и собираюсь сделать. ― Выпустите нас, тренер! ― громко прошу я, перекрикивая болтовню товарищей по команде.

Тренер сердито смотрит на меня и качает головой, а затем дает сигнал для нашей линии. Как только мои коньки касаются льда, меня впечатывают в борт, да так сильно, что я чуть не падаю обратно на скамейку.

― Ублюдок, ― ворчу я, отталкивая от себя огромного игрока «Кленов». Я бы с удовольствием сбросил перчатки. Но когда эта мысль приходит мне в голову, появляется Грей. Прямо рядом со мной, его перчатки уже на льду, а его кулак врезается в голову этого придурка.

Вот за что я люблю этот спорт. Нет, не за драки, а за принадлежность к команде. За уверенность, что Грей всегда прикроет меня на льду и вне его, также как я его. Именно поэтому, когда он валит ублюдка на землю, я помогаю судьям оттащить его. Мой друг, как известно, временами бывает вспыльчив и не всегда знает, когда нужно остановиться.

Глава девятнадцатая

Дорогой Шон,

Прошлая ночь была ужасной. Каждый раз, когда закрываю глаза, я вижу его. Эндрю. Такое ощущение, что его власть надо мной никогда не закончится. Я не знаю, что нужно сделать, чтобы это прекратилось. Если бы я могла заставить эти образы исчезнуть, я бы смогла спать нормально. Я бы смогла жить дальше.