Читать книгу 📗 "Прощай, неразделённая любовь (СИ) - Галс Марина"

Я закрыла глаза, чувствуя, как тяжёлые капли воды с мокрых волос скатываются по спине. Они были холодными, как внезапное осознание, ударившее меня с неожиданной силой: что-то между нами сломалось. Или, может, так и не сложилось по-настоящему.

Едва ли Соколов сильно изменился за эти месяцы. Вряд ли его сегодняшний ранний визит, его томные взгляды, его слова, значили для него что-то большее, чем просто игра. Он остался всё тем же — ветреным, ненадёжным, привыкшим покорять и бросать.

Уж точно не стал любящим и верным.

Наверняка, переспит со мной пару раз, насытится и быстро исчезнет. Отправится покорять новые женские сердца. Будет говорить другим девушкам те же сладкие обещания, что только что нашёптывал мне. Будет ласкать их с той же страстью, целовать с тем же жаром.

И они поверят ему. Растают.

Ведь я же поверила. Почти...

Если бы не этот внезапный телефонный звонок, если бы не его сдавленное, почти виноватое: «Мне нужно срочно уйти», я бы уже совершила непоправимую ошибку. Отдалась бы ему, не только телом, но и душой. Открылась. Впустила бы в свою жизнь, позволила бы снова разочаровать себя.

И разве не стоило теперь радоваться? Благодарить судьбу за этот нелепый, спасительный звонок? Ведь всё сложилось просто идеально! Я не попала на его крючок, не дала себя обмануть снова. Не повторила старых ошибок.

Надо было радоваться...

Но почему же тогда сейчас, сидя здесь, в этой узкой душевой кабине, я чувствую не облегчение, а жгучую, почти физическую боль от его отсутствия? Почему не радуюсь, что не совершила глупость? Почему вместо радости во мне одна лишь огромная и бездонная пустота?

Глава 25

«Ну, всё! Хватит!»— строго приказала я себе. — «Прочь все мысли о нём! Больше никакого Соколова! Никогда! Ни за что!»

И, о чудо! Мне это почти удалось. Целых двадцать минут — двадцать долгих драгоценных минут, я не думала о нём. Двадцать минут! Целая вечность, если учесть, что когда-то он не выходил у меня из головы ни на секунду. Двадцать минут я дышала свободно, не ощущая этого дискомфорта в груди, которое появлялось всякий раз, когда я вспоминала о нём.

Двадцать минут я была свободна от наваждения по имени Иван.

Ровно до того момента, когда в памяти, совсем некстати, всплыл его смех. Низкий, чуть хрипловатый и такой будоражащий. А потом… Потом всё понеслось под откос.

Незаметно, как-то исподволь, мою голову опять заполонили воспоминания о нём. Они накатывали волнами, одно за другим.

Его ласки — неторопливые, умелые, будто он знал каждую линию моего тела лучше, чем я сама. Его пальцы скользили по коже с такой уверенностью. Словно читали меня, как раскрытую книгу. Безошибочно угадывали каждое чувствительную точку моего тела.

Его поцелуи — жадные, требовательные, лишающие рассудка. Они не просто касались губ, они поглощали, заставляли забыть обо всём, кроме него. В тот момент, когда Иван целовал меня, я испытывала единственное желание — быть ближе, ещё ближе, раствориться в нём без остатка.

А его слова… Те самые, что он шептал мне на ухо. Обманчивые и нежные, но от этого ещё более опасные. Они звучали как обещание, но были ли правдой? Или просто ещё одной уловкой, ещё одной игрой, в которую он так мастерски играл?

Но больше всего меня сводило с ума его дыхание. Совсем рядом, у самого моего лица! Я до сих пор отчётливо чувствовала его на своей коже — горячее, порывистое и возбуждающее. Оно обжигало, заставляло трепетать, лишало последних остатков разума.

Первый раз за всё время нашего знакомства мы оказались так близко. Оставалось сделать только один шаг! Всего один шаг, и нас уже ничего не разделяло бы. Никаких условностей, никаких игр.

Но этот проклятый телефонный звонок...

Что же случилось? Почему Соколов так стремительно сорвался? Кто мог позвонить ему? Что заставило его уйти в тот самый момент, когда и он, и я уже были готовы отдаться друг другу?

Кто или что оказалось важнее? Важнее, чем я? Важнее, чем то, что происходило между нами?

***

«А ведь он обещал позвонить! — осенило меня внезапно, и в груди слабо дрогнула надежда, словно луч солнца, пробившийся сквозь тяжёлые тучи. — Значит, не сбежал. И ещё вернётся».

Эти мысли пронеслись в голове с такой ясностью, что я даже замерла на мгновение. Ведь никто не тянул его за язык. Он сам дал слово.

И я принялась ждать.

Сначала спокойно, почти равнодушно, делая вид, что занята книгой. Я даже устроилась поудобнее в кресле, будто собиралась провести так весь день, погружённая в чтение. Но буквы расплывались перед глазами, превращаясь в бессмысленный набор слов. А мысли упрямо возвращались к одному: «Скоро он позвонит? Когда? Ну, когда же?»

Потом — нервно. Я захлопнула книгу и переключилась на ноутбук, надеясь, что работа отвлечёт меня от томительного ожидания. Но и там мысли путались, прыгали с одной строчки цифр на другую, не давая сосредоточиться. Всё, что я могла — это бесцельно листать вкладки, не вникая в содержание. И раз за разом бросать взгляд на телефон, лежащий рядом.

А затем началось худшее.

Я встала и зашагала по комнате из угла в угол. Мои пальцы то и дело тянулись к телефону, проверяя экран — а вдруг я пропустила звонок? Может, Иван написал, а я не услышала уведомление? Но экран оставался чёрным и молчаливым.

Час. Два. Вечер.

Молчание. Ничего.

Солнце уже клонилось к закату, окрашивая комнату в тёплые золотистые тона, а обещанного звонка от Соколова до сих пор так и не было. Часы неумолимо отсчитывали время, и его слова: «Я обязательно позвоню тебе!», вызывали во мне всё больше сомнения.

Что же с ним случилось?

Мои мысли метались, выстраивая самые страшные и нелепые версии. Внезапно заболел? Лежит с высокой температурой, не в силах дотянуться до телефона? Или, не дай Бог, с ним что-то серьёзное — попал в аварию, лежит в реанимации без сознания…

А может, он где-то далеко за городом, в глуши, вне зоны доступа, и сейчас сам мучается от бессилия?

Но хуже всего была другая мысль, ядовитая и беспощадная: а вдруг он просто передумал? Вдруг, пожалел о том, что случилось между нами утром, и теперь избегает меня? Сидит, наверное, где-нибудь со своими друзьями, смеётся, пьёт пиво и даже не вспоминает обо мне. Или, что ещё ужаснее, он… с другой?

Воображение разыгралось не на шутку. Каждое новое предположение казалось правдоподобнее предыдущего. Они росли и ширились, как снежный ком, несущийся с горы.

Руки сами потянулись к телефону — набрать знакомый номер, услышать его голос, убедиться, что он жив-здоров, что всё в порядке. Может, он просто закрутился в делах? Или его телефон разрядился?

Один звонок — и всё прояснится!

Но, вовремя опомнившись, я отложила смартфон в сторону.

Нет уж.

Не хочу, чтобы он считал меня душнилой, не дающей сделать лишнего шага. Пускай лучше Соколов думает, что мне всё равно. Что я не из тех, кто дрожит над каждым его сообщением, выискивая скрытый смысл в каждом слове. Пусть понимает: я — та, которая знает себе цену и не собирается ежеминутно контролировать его. Которая не станет требовать отчёта за любой пропущенный звонок.

Ведь только так можно построить взаимное доверие и обрести полноценную любовь.

Но, чёрт возьми…

Где же он?!

С кем так долго шляется и почему не звонит?!!!

Глава 26

За своими раздумьями я не заметила, как заснула. Усталость, копившаяся целый день, словно тяжёлый груз, наконец, взяла верх над бесконечной тревогой. И сознание погрузилась в хаотичный и беспокойный сон.

Мне снилось, что я бегу за Иваном по бесконечному мосту. Деревянные доски глухо поскрипывали под ногами, а вокруг, насколько хватало взгляда, расстилалась лишь непроглядная тьма. Он был впереди — так близко, что, казалось, стоит лишь протянуть руку, и я коснусь его плеча. Но с каждым моим шагом расстояние между нами непостижимым образом увеличивалось. Я кричала, звала его, но звук застревал в горле, растворяясь в пустоте.