Читать книгу 📗 "Месть. Никогда не прощу (СИ) - Вирго Софи"

- Ты слышал, - отвечаю, чувствуя, как где-то глубоко внутри, под слоями холодной расчетливости, дрожит девушка, которая когда-то любила этого человека. Но сейчас ее голос заглушает гул адреналина, пульсирующего в висках.

- Ты… - он делает шаг ко мне, потом еще один, и с каждым движением его тень на стене становится больше, угрожающе нависая надо мной, но слишком поздно отступать, я уже на финише, осталось совсем немного выстоять, расправив плечи и с гордо поднятой головой.

Его руки дрожат, как у алкоголика перед запоем, и я вижу, как он сжимает кулаки. Мышцы на его шее напрягаются, вырисовываясь под кожей.

- Ты все подстроила. Это можно доказать и оспорить.

Где-то на краю сознания отмечаю, что забыла надеть тапочки, такая мелочь сейчас кажется нелепой. В груди пусто от его криков, ничего не отзывается, будто кто-то выжег там все страхи дотла, оставив только решимость и несгибаемый характер.

- Да, - произношу тихо, но так, чтобы каждое слово врезалось в его сознание. – Ты можешь делать что хочешь, когда хочешь, если будет время. Я не могу тебе запретить. Но знай одно, всем всегда прилетает ответ от вселенной. Ты посмел травить сына, ты хотел разрушить мою жизнь, ты выбрал не нас, которых клялся любить. Ты предал друга. Это просто карма, Марк, просто карма, и я рада, что я вернула ее тебе.

- Сука! - Его крик разрывает тишину дома, которая воцарилась на несколько секунд, а дальше и все происходит слишком быстро.

Он бросается на меня, желая разорвать на мелкие кусочки, замахивается, чтобы ударить, и в этот момент я вижу в его глазах то, чего не замечала годами, настоящий, неприкрытый страх, который ему больше не нужно скрывать.

Я стою, не двигаюсь. Я не дрогну перед ним. Не дождется. Пусть попробует, если сумеет, если хватит моральных сил, ведь он не лев, он шакал, просто трусливый шакал.

Доли секунды, замах все сильней, он все ближе.

Глава 29

Глава 29

Альбина

Марк практически ударил меня, как резко появляется Рома. Он не кричит, не вопит, просто бросается вперед и перехватывает запястье Марка в последний момент.

- Пап, что ты творишь?! - голос сына дрожит, но не от страха, а от чего-то более глубокого, от боли, от разочарования, от предательства, которое он только что увидел своими глазами.

Его пальцы впиваются в рукав отцовской рубашки.

Марк застывает, его дыхание хриплое, прерывистое, словно он пробежал марафон. Он медленно поворачивает голову к Роме, и в его взгляде нет ни капли отцовской нежности, только холодное, животное раздражение. В его зрачках отражается свет кухонной люстры, делая глаза стеклянными, неживыми.

- Ты куда лезешь? Исчезни отсюда быстро. Тут взрослые разговоры, тебе, сопляку, здесь не место.

Каждое слово Марка, как удар кнута по спине сына. Я вижу, как Рома поджимает губы, как его пальцы слегка дрожат, но он не отпускает руку отца. Его плечи напряжены, спина выпрямлена. Впервые за долгие годы он не съеживается перед отцовским гневом, а стоит на своем.

- Не смей его трогать, - Марк на секунду отвлекается от сына на меня, похоже не ожидал, что я сейчас вмешаюсь, ведь между нами висит напряжение, а не между нами.

Чувствую, как по спине бегут мурашки, но держусь прямо, не позволяя ни единой дрожи выдать мое волнение.

Марк резко дергает руку, высвобождаясь из хватки Ромы, и отступает на шаг. На его лице та самая презрительная ухмылка, которой он всегда встречал противника, над которым был уверен, что одержит верх.

- Он не сын. Он ошибка природы. Как хорошо, что у меня есть второй сын, которого я воспитаю как надо, - торжественно заявляет муж, и я понимаю, что это уже непростительная ошибка, за которую я даже не знаю какое наказание будет достойным.

Рома отшатывается, будто его ударили. Он растерян, он ждет, что кто-то сейчас рассмеется и скажет, что это шутка. Но это не шутка, увы. Рука сына непроизвольно тянется к горлу, пальцы теребят воротник футболки, оттягивая его в попытке задышать, но выходит скверно.

Во мне что-то закипает не просто злость, а что-то черное, густое. Это чувство поднимается, сжигая все внутри, и я едва сдерживаюсь, чтобы не закричать.

Все, хватит, пора. Я хотела сделать это один на один, но не могу. Мне нужно чтобы это увидел и Рома, возможно ему станет немного легче.

Я достаю конверт с экспертизой и протягиваю его Марку.

- Что это? - муж бросает взгляд на бумагу в моей руке, его голос пропитан сарказмом. Он проводит языком по пересохшим губам, и я вижу, как дрожит его нижняя губа, выдавая нервное напряжение, которое он так старается скрыть. - Очередная ересь от юриста, в которой я должен тебе еще и почку отдать?

Я молча открываю конверт, вынимаю заключение. Бумага слегка шуршит в моих руках, и этот звук кажется невероятно громким в гробовой тишине кухни. Даже холодильник перестал гудеть, будто затаив дыхание вместе с нами.

- Это экспертиза ДНК, - говорю четко, медленно, чтобы каждое слово врезалось ему в память до конца его дней. Мои пальцы не дрожат, когда я держу документ перед его лицом, хотя внутри все сжалось в тугой узел. - У тебя один сын. И это Рома, которого ты только что потерял.

Марк замирает, не верит в услышанное, у увиденное. Он тянется к бумаге, но я не отдаю ее, просто держу перед собой, чтобы он видел печати, подписи, официальные строки с заключением. Его рука повисает в воздухе, пальцы непроизвольно сжимаются, будто хватаясь за невидимую соломинку.

- Ты врешь, - он больше не кричит. В его глазах мелькает страх, смешанный с яростью. Он облизывает губы снова, и я вижу, как его язык дрожит.

- Можешь провести свою экспертизу, - складываю лист обратно, медленно, нарочито спокойно. - Но через час я не хочу видеть тебя в своем доме.

Марк смотрит на Рому. Не на меня, на него. И в его взгляде нет ни раскаяния, ни боли. Только холодное, пустое отрешение от всего. Его глаза скользят по лицу сына, как по неодушевленному предмету, и мне хочется ударить его, и я выбираю не физическую расправу, а ту, которая будет преследовать его в кошмарах, когда до него наконец дойдет суть.

- Ты сам выбрал другую семью, Марк, - бросаю я ему вдогонку, когда он разворачивается к выходу. – В нашей тебе больше нет места.

Он не отвечает. Просто уходит. Его шаги гулко отдаются по паркету, но он не оборачивается, не делает паузу у вешалки, просто берет ключи и выходит.

Дверь за ним закрывается очень тихо, но лучше бы он хлопнул, правда.

- Мам, - зовет меня Рома. Я вижу, как ему плохо, как он сдерживает слезы. – Так дело не во мне, дело в другом сыне от новой женщины? – и столько отчаяния в его голосе, что сердце сжимается. Его пальцы теребят край футболки. Выдавая насколько ему плохо.

- Нет, Ром, не в тебе дело, никогда в тебе не было, - подхожу к нему, обнимаю, чувствуя, как его худенькое тело дрожит у меня в руках. - Но главное, что мы есть друг у друга. Все будет хорошо. Сложно, больно, но так лучше.

За окном завывает ветер, и мне кажется, это эхо нашего сломанного прошлого уносится прочь вместе с последними следами присутствия Марка в этом доме.

Глава 30

Глава 30

Марк

Чемодан стоит раскрытым на кровати, я швыряю в него вещи, не глядя. Рубашки, документы, часы, все летит внутрь вперемешку, как мусор в помойное ведро. Зубная щетка падает на пол, отскакивает от паркета с глухим стуком, но мне плевать. Пусть валяется. Все равно этот дом больше не мой.

Альбина думает, что победила? Что я просто уйду? Нет, я пережду и растопчу ее, как букашку под сапогом. Она еще пожалеет, что связалась со мной.

В злющем состоянии захлопываю чемодан, с силой дергаю молнию, она заедает, но я рву ее с таким остервенением, будто это шея Альбины, и она поддается. В зеркале напротив мое отражение. Лицо красное, с перекошенными губами, глаза налиты кровью. Я выгляжу как загнанный зверь, но это ненадолго. Все еще впереди. Скоро мы поменяемся с ней местами.