Читать книгу 📗 "Развод. Вина предателя (СИ) - Лебедева Катя"
- Вы в этом уверены? - сжимая мою ладонь, спрашивает доктор, тепло улыбаясь, и я улыбаюсь ей в ответ.
Все же, когда к тебе с теплом, хочется тем же ответить.
- Да, я уверена. Спасибо вам за заботу, - спокойно отвечаю ей, и она, видя мою реакцию, недовольно помотав головой, все же выходит.
- Ты с ума сошла? Что это за цирк, Полина? Что ты здесь устроила? - едва за женщиной закрывается дверь, муж подлетает ко мне и, нависнув черной тучей, рычит, а мне уже не так страшно.
Глава 33
Глава 33
Полина
- Ой, девочки. Знаете, мужики, это такие существа, которых понять невозможно, дрессировки плохо поддаются, воспитывать тоже тяжело.
Говорит одна из двух соседок по палате.
- Мало, очень мало тех, кто идеален сам по себе и без греха. Мне кажется, такой, если и попадается, то один на миллион, а с остальными нам придется мириться с такими, какие они есть. Все с недостатками, каждого хочется переделать, ну что уж. Ничего не попишешь.
Да, я переночевала ночь и даже не одну, а уже целых три, и осталась закреплена за той женщиной, которая приняла меня. В принципе не расстроена, она хороший специалист. А женщины в палате добрые, отзывчивые. Одной даже сорок девять, и она решилась рожать, и тоже второй ребенок, тоже не могли долго забеременеть. Вот только она кажется куда более счастливой меня.
A первая девчонка, которая сейчас говорит, ей всего двадцать два, милая, юная, наивная. Да, видевшая жизнь, но еще не так много и не во всех ее вариациях. То, что она считает мелочью, для меня на самом деле большая трагедия.
- Вот тебе, Полина, повезло. Твой муж очень заботливый, внимательный, так беспокоится о тебе. Завидую белой завистью. Меня сюда упекли и явно надеются, что я не сохраню ребенка. Родители мужа были против меня, как так на простушке женился, испортила породу. Ну ничего, я им еще покажу, что такое порода, и что ее я не испортила, а скорее, наоборот, внесла в нее разнообразие, тем самым улучшила.
- Да, хороший, - печально соглашаюсь с ней, не желая продолжать этот разговор в отношении меня.
Все же одно дело, когда говорят о каком-то абстрактном человеке, о том, что меня не касается, а другое дело вот так.
Только другая соседка по палате замечает мое состояние, слышит все интонации правильно, и бьет в самое сердце.
- У вас что-то случилось, он что-то натворил, да? - интересуется Алина.
С трудом называю ее по имени, все же тринадцать лет разницы, это очень много.
- Не бойся, расскажи, относись к этому, как к вагону поезда. Мы трое случайные пассажиры в жизни друг друга. Нам предстоит поездка, и потом, мы больше не увидимся. Так почему бы не высказаться, не облегчить душу? Советом, может быть, и не поможем. Но поверь, иногда даже просто высказаться бывает очень полезно.
Смотрю на нее и не знаю, что ей ответить. В принципе, я с ней согласна. Да, мы встречаемся здесь в первый и последний раз, проведем еще несколько дней вместе и навсегда расстанемся. Можно в принципе излить душу, облегчить жизнь, но я почему-то еще сомневаюсь.
- Да что вы такое говорите, что он мог сделать? Ничего. Вы посмотрите, какие он цветы приносит, как готовит для нее, как интересуется ее состоянием. Да даже, как он смотрит на нее. Что вы такое говорите? Ну вот что? Зачем вы так?
Олеся решает всполошиться, встать на сторону мужа, но она не права. Говорю же, молоденькая, смотрит на все через призму розовых очков. Да я и сама смотрела через эти очки до недавнего времени, вот только их разбили стеклом внутрь, а я не успела их снять, и теперь раны кровоточат. Схожу с ума от этой боли и никуда не могу от нее деться.
- Олесь, ты еще слишком юная. Лучше не надо, - осаживает ее Алина. – Полин, я не буду настаивать, если захочешь, скажешь, не захочешь, не надо. Если искреннего желания нет высказаться, никакая исповедь не поможет.
Вот тут она права, когда нет искреннего желания, толку мало.
- Поверь, я знаю, о чем говорю, и даже догадываюсь, что у вас произошло, но ты должна сама открыть свое сердце, и тогда смогу тебе дать совет, и только от тебя будет зависеть, как ты его воспримешь, когда услышишь.
- Он изменил мне. Изменил и просто диктует, как мне жить дальше, не извиняется, ничего. В его понимании ничего страшного не произошло, а я раздуваю скандал из ничего.
Слова сами срываются с губ, почему-то глядя на Алину, мне действительно кажется, что она меня поймет.
Возможно, я и ошибаюсь, но, если не поймет, никогда не поздно свернуть этот разговор, а мне действительно хочется услышать мнение со стороны, мнение чужого человека, который займет правую сторону, а не того, кто дорог. Наташа, моя подруга, она могла многого не замечать для нее я всегда права, только я. Поэтому опираться только на ее мнение невозможно.
- Расскажешь сначала, как это произошло? Как ты узнала. Из-за чего ты оказалась в больнице, - продолжает спрашивать меня, и я начинаю свой рассказ с того самого дня.
Рассказываю все события, пересказываю все свои ощущения, возможно, и зря возможно, говорю лишнее, но слова текут рекой, их невозможно остановить. Да и меня никто не останавливает. Не смотрю на своих соседок по палате, гляжу куда-то в сторону, потому что стыдно как-то смотреть в глаза.
Так и звучит в голове сейчас мамин голос, который все твердит и твердит: «если мужчина изменяет, жена виновата. Если мужчина уходит из семьи, в этом только вина женщины. Не будешь хорошей женой, уйдет он от тебя и прав будет. А ты не станешь хорошей женой. Норов у тебя. Он разглядит всю твою гниль внутри. Бойся этого часа, бойся. Только ты будешь виновата в том, что он тебе изменит».
Она, как в воду глядела, словно напророчила нам такую судьбу.
- Да, ситуация, однако. Ну, только вот что я тебе скажу. Ты можешь меня не послушать, сказать, что я сейчас говорю глупости, но прости, ты его, дай дураку шанс. Он действительно переживает и любит тебя, видно, по глазам. Поверь, если бы он был действительно такой сволочью, какой хочет казаться, то не приходил бы, не звонил тебе по сто раз на дню, не писал бы сообщения, не пытался поддержать, чтобы облегчить твой страх нахождения в больнице.
Да, он старается, не буду спорить. И помогает мне это, я все время на него злюсь, отвлекаюсь на него и забываю обо всем.
- Это дорогого стоит. Я не говорю тебе в одну душу - забудь и все, такое не забывается, но с этим можно жить. Мой тоже мне изменил, и знаешь в какой момент я поняла, что люблю его и не могу отпустить?
- В какой? - с хрипом спрашиваю у нее, утирая одинокую слезинку.
- Он ведь мне изменил, а я тогда работала на двух работах, уставала, денег не хватало, а тут такое. Поругались мы знатно. Он сказал, что больше так не будет, что это была ошибка, что он изменится, что он найдет более денежную работу, чтобы я могла отдохнуть, что не хочет меня терять.
Интересно, Саша тоже от меня устал? Похоже не то, просто говорить не хочет об этом, чтобы еще сильнее не ранить.
- А я понимала одно, третью работу не потяну, а ребенка надо поднимать. Я согласилась, согласилась жить с ним, но мы стали соседями, играли роль для сына. И не смогла сначала простить его искренне, хотя да, он исправился. Я точно знала, что он больше мне не изменяет. Но вот не могла к себе его подпустить, не могла и все. Даже просто поцелуй в щеку был для меня наказанием.
Как она могла быть в этом уверена? Я не уверена сейчас ни в чем, вообще ни в чем. Понимаю, возможно у нас слишком мало времени прошло, не улеглось ничего, но пока мне сложно себе все это представить.
- А потом, в день он попал в аварию, очень сильную аварию. Он был на волосок от смерти, и пока я ждала новостей из операционной, поняла такую вещь. Та обида, та гордость, то неумение прощать очень дорого порой стоит. Стоило только представить, что я больше никогда не увижу его, не услышу тихий смех, останусь без его улыбок, без его комплиментов, без его внимания, страшно стало.
