Читать книгу 📗 "Книжный магазин «Булочка с корицей» - Гилмор Лори"

— Эй, — тихо окликнула его Хейзел, и у него побежали мурашки. — Хочешь уйти отсюда?

О да, он хотел уйти. Но впервые в своей проклятой жизни пытался повести себя ответственно. Хейзел хотела бы себе ответственного парня, так ведь? Того, у которого есть что-то, кроме старой лодки.

— А что скажут горожане? — прошептал он, пытаясь отшутиться.

— Да кого это волнует?

Ее волновало. Ноа знал это. Но почему-то Хейзел будто не возражала против слухов, которые о них ходили. Это ведь должно означать что-то хорошее?

— Ты не хочешь остаться до конца? Можем пропустить что-то важное.

Хейзел резко подняла голову, нахмурив брови:

— Ты не хочешь… То есть я подумала, мы могли бы…

Боже, она выглядела так мило, когда краснела.

Ноа взволнованно стучал ногой по старому полу. Мог бы просто сказать ей, объяснить, что нужно остаться на открытую дискуссию в конце собрания, чтобы преподнести свою идею, но у него вдруг перехватило дыхание от этой мысли. Кого он пытался обмануть? Если он не мог объяснить свой замысел даже одному человеку, то как собрался рассказывать о нем в зале, полном людей? Может, он вообще не хотел этого делать? Не от этого ли он убежал? Сейчас у него сложилась хорошая, беззаботная жизнь, с красивыми женщинами и минимумом обязанностей.

Зачем это портить?

— Просто я подумала, что мы могли бы заняться чем-то более интересным, чем слушать о делах города, — тихо продолжила Хейзел. — Я знаю место, где нас никто не найдет.

Ее голос звучал соблазнительно, дыхание овевало его лицо. Именно этого Хейзел от него и хотела. Только этого и просила. Не отношений. Она прямо ему сказала: два месяца безрассудного веселья. Ноа сам раздувал из мухи слона. Сам убедил себя, будто она может хотеть от него чего-то большего.

Но он знал свои сильные стороны. И к ним точно не относились сфера бизнеса или серьезные отношения. Он мог задержаться и стать посмешищем для жителей Дрим-Харбора или же переспать с этой сексуальной женщиной. Выбор был очень прост.

— Да, ты права. Пойдем отсюда.

Хейзел расплылась в улыбке.

Простой выбор.

Нельзя вечно выбирать легкий путь, Ноа. Такими были последние слова его отца перед тем, как Ноа навсегда покинул дом. И вот он здесь, по-прежнему выбирает легкий путь.

Ноа выкинул старые воспоминания из головы и взял Хейзел за руку. Они пробрались к выходу из актового зала, привлекая по пути внимание множества глаз. Но единственным мнением, которое его волновало, было мнение Хейзел.

Даже если она воспринимала его лишь как развлечение.

Глава 19

— По-моему, веселье дается тебе лучше, чем ты думаешь, Хейз, — прошептал Ноа хрипло ей на ухо и притянул ее ближе, опустив ладони на ее ягодицы.

— Я совершенствуюсь.

Хейзел нашла в темноте его губы, и Ноа издал тихий стон. Она прильнула к нему, прижимая спиной к стеллажам, и содержимое ящиков задребезжало.

— Что это за помещение? — спросил он, прервав поцелуй, чтобы оглядеться.

Хейзел дернула веревку выключателя, осветив крошечную кладовую. В стеллажах позади Ноа стояли огромные пластиковые контейнеры с сезонным декором. Она знала это, потому что сама их расставляла. Уже почти пришла пора доставать многочисленные ящики с пометкой «осень» и украшать здание муниципалитета гирляндами из искусственных разноцветных листьев и пластмассовых тыкв.

— Кладовая. — Она закрыла дверь на замок. — Не волнуйся, сюда никто не заходит. Тем более в нерабочее время.

Кабинет ее отца располагался дальше по коридору возле конференц-зала городского совета и кабинетов других сотрудников.

Помимо переполненных металлических стеллажей, в помещении стояла старая офисная мебель, несколько искусственных рождественских елок с гирляндами и стопка дорожных конусов. Признаться, при включенном свете комната выглядела немного уныло.

Хейзел нахмурилась:

— Наверное, это была плохая идея.

Она сидела на собрании, понимая, что сентябрь совсем близко, до ее дня рождения остался всего месяц и время в обществе Ноа истекало, и она просто…

Уже по нему скучала.

И не хотела терять ни минуты. Тем более на то, чтобы выслушивать аргументы за и против новой мусорной компании.

Но теперь, когда они оказались в этой комнате, где Дрим-Харбор прятал свое очарование в межсезонье, Хейзел подумала, что просчиталась.

— Нет, это не плохая идея. — Ноа шагнул к ней и провел пальцем по ее носу, мягко намекая ей перестать его морщить от беспокойства. — Просто ее нужно немного адаптировать.

Он подошел к самой большой елке и наклонился, чтобы найти конец гирлянды. Затем воткнул ее в розетку, и дерево засияло крошечными белыми огоньками. Ноа проделал то же самое с двумя другими елками, а потом потянул за выключатель люстры, и кладовая погрузилась в мягкое свечение рождественских огней.

Хейзел улыбнулась.

— Так гораздо лучше, — сказал он, снова притягивая ее ближе.

— Ты и правда хорош в этом.

— В чем? В умении задавать настроение? — он подмигнул, но от Хейзел не укрылась печаль, промелькнувшая в его глазах от этой шутки, словно он считал, будто больше ни на что не годен.

— Нет. В умении делать мне приятно.

Ноа округлил глаза, на его лице отразилось такое искреннее удивление, что Хейзел задумалась, каким же он видел себя сам. Неужели он не знал, какой он милый и любящий? Не знал, что делал всех вокруг счастливее, просто оставаясь самим собой?

Она хотела сказать ему об этом, но Ноа уже наклонился и начал целовать ее, покусывая шею, произнося на выдохе возле ее кожи:

— Я сделаю тебе еще приятнее.

Хейзел застонала. В его словах она не сомневалась.

Он расстегнул все пуговицы на ее рубашке, обнажая ее тело в мягком свете комнаты, и расплылся в улыбке:

— Мне это никогда не надоест.

В его признании могло быть так много смыслов, ведь правда? Хотел ли он продолжать встречи, когда их время истечет? Хотела ли этого она?

Все вопросы исчезли, едва Ноа коснулся языком ее кожи, заскользил по груди, спускаясь все ниже. Соски под бельем затвердели, и, не сдержавшись, Хейзел выгнула спину и застонала.

Она тоже это чувствовала. Чувствовала, что это никогда ей не надоест.

Но это безумие. Все должно быть иначе. Ноа соглашался вовсе не на это.

Он опустил свои большие ладони ей на спину, лаская обнаженную кожу и прижимая Хейзел все ближе в поцелуе. Сегодня его щеки покрывала жесткая щетина, которая царапала лицо, губы и шею Хейзел, и легкое жжение отвлекало ее от мыслей. От Ноа пахло солнечным днем, свежим воздухом и свободой.

Он был летом, а она — осенью. Он — приключением, а она — покоем. Но сейчас на стыке двух сезонов в этом тесном пространстве, которое они для себя создали, они сочетались идеально.

— Боже, Хейзел, ты безупречна. — Ноа провел ладонями по ее талии, по полной груди. Хейзел поцеловала его, вкушая его слова. Она хотела сохранить их.

Из помещения под ними послышались крики, и они замерли. Напоминание о том, где они находятся и что в любой момент могут попасться.

Ноа издал низкий смешок:

— Городские скандалы.

Хейзел фыркнула:

— Вечно что-то случается.

Ноа поймал ее взгляд своим — темным, голодным, будто ему было безразлично, что за сцена разворачивалась внизу. А потом он поцеловал ее снова, грубо и глубоко, словно у них было мало времени.

Он сумел расстегнуть ее брюки одной рукой, запустив вторую в ее волосы. Он целовал ее, переплетая их языки, скользнул ладонью под ткань ее белья, внезапно ощутив отчаянное желание подобраться к ней.

Хейзел была уже мокрой, когда его пальцы коснулись ее чувствительной кожи, и ее стон вибрацией отдался в его теле. Он крепко держал ее в объятиях, слегка оттягивая за волосы, из-за чего по коже Хейзел пробежали искры, и ласкал пальцами именно там, где ей нужно. Ноа впился поцелуем в ее губы, и она могла лишь стоять на дрожащих ногах в заброшенной кладовой муниципалитета и принимать его натиск.