Читать книгу 📗 "Разводные процедуры (СИ) - Ланц Лика"

– Ты как с отцом разговариваешь, щенок! – рыкнул горе-папаша и сжал кулаки.

– Только тронь меня, – сверкнул глазами Андрей.

Ну, уж этого Марк точно не мог допустить.

– Не нарывайтесь на неприятности, – тронул он соседа за плечо. Тот дёрнулся и наконец-то оторвал бычий глаз от сына.

– Да пошёл ты со своими советами знаешь куда! – огрызнулся Олежек, однако в драку не полез. Поостерёгся.

Баба Клава балдела и чуть не пускала слюни от удовольствия. Цирк-шапито на выезде. К тому же, несмотря на холод, к подъезду начал стягиваться заинтересованно-любопытный народ.

Марк вдруг понял, что надо прекращать этот бессмысленный балаган: дома его ждала дочь, им ещё до студии нужно добраться. Времени оставалось в обрез.

– Андрей, мы с Катей в студию собрались. Хочешь с нами? – обратился он к пацану, и тот коротко кивнул. Вот и отлично. – Пойдём, – взял он его за руку, намереваясь зайти в подъезд.

– А ну не трогай моего сына! – взревел этот идиот и всё же рванул в их сторону и даже попытался замахнуться.

Получилось глупо и смешно, потому что господин Суворов поскользнулся на замёрзшей луже, замахал руками, замельтешил ногами, но не удержался и грохнулся на спину.

– Убивают! – заорала, как ненормальная, баба Клава истошным голосом и кинулась Олежека поднимать.

Марк кинул взгляд, понял, что ничего страшного не случилось, потому что сосед уже пытался встать, и пожал плечами.

– Пойдём, – повёл он уверенно Андрея в подъезд.

Мальчишка шмыгнул носом и даже не обернулся.

– Блин, стыдно как, – пробормотал он, входя в лифт, который вызвал Марк.

Стыдно. Да. Он был с ним солидарен, но ни злорадствовать, ни порочить его отца не стал. Ни к чему. У ребёнка и так психологическая травма в наличии.

– Папа, ну где ты так долго был? – возмутилась Катя, – мы уже опаздываем!

Потом она увидела Андрея, и в глазах дочери поселилась тревога.

– Что-то случилось? – переводила она взгляд с Марка на мальчика.

– Да так, мелкие неприятности. Андрей поедет с нами. Ты же не против?

Дочь только отрицательно помотала головой. У неё будет ещё время устроить другу допрос. А пока…

– Маме позвони, – попросил он Андрея. – Скажи, что ты с нами.

– Зачем? – заупрямился пацан. – Она сразу же поймёт, что что-то случилось. Я не хочу ей рассказывать! Волноваться будет!

– И всё же предупреди, – настаивал он. – Можешь ничего не говорить. Я сам ей всё объясню. Аккуратно.

– Ну, давай же, Андрюха, а то мы опаздываем! – подстегнула его Катя, нетерпеливо пританцовывая рядом.

Марк даже на миг глаза прикрыл: так захотелось услышать голос Милы. Вот сейчас… сейчас это произойдёт, – мучительно отсчитывал он гудки в телефоне.

– Алло, мам? Мы тут с Катей и дядей Марком собрались в студию съездить. Ты ж не против? Нет, не сами! Я ж сказал: с дядей Марком. Он нас и повезёт. Ладно, я тебя понял, – сунул пацан свой телефон ему в руки. – Мама хочет, чтобы вы подтвердили.

– Мила, – ему показалось, что даже голос завибрировал от прилива адреналина. Это почище спиртного. Лучше всего на свете.

– Марк, что-то случилось, да? – Мила, кажется, куда-то шла, дыхание у неё слегка сбивалось, а голос «подпрыгивал» шагам в такт.

– Я потом расскажу, ладно? – покосился он на Катю, что уже навострила эльфийские ушки и сгорала от любопытства. У Андрея она и так выспросит, но Марк не был уверен, что их рассказы совпадут, а поэтому не собирался удовлетворять вполне здоровый интерес дочери.

– Хорошо. Вечером, на прогулке. Но дай слово, что он ничего не натворил, никуда не влез, что у него всё в порядке.

– Даю слово, – облегчённо выдохнул Марк, потому что ему не пришлось лгать или утаивать правду, пытаясь успокоить Милино волнение.

Когда они вышли из подъезда, Олежека уже след простыл, зато баба Клава стояла на страже. Не брал её ни пронизывающий ветер, ни морозец. Нос уже как слива, а ей хоть бы хны.

– А куда это вы ребёнка похищаете, молодой человек? – прицепилась она сразу. Это было хуже банного листа. Клещ. Пиявка. И глаза бегающе-мерзкие. Водянистые. – Я сейчас вызову полицию!

Марк решительно вёл детей вперёд, к машине. Не хотел размениваться на разговоры и увещевания. Он ни в чём не виноват и оправдываться не собирался.

К счастью, Катя и Андрей тоже не стали с мерзкой бабой спорить, делали вид, что оглохли и ослепли. Возможно, копировали его, Марка, поведение, но он был этому только рад.

Баба Клава что-то ещё кричала. Махала руками. И даже попыталась гнаться за машиной вслед.

– Блин. Она ж как репей, – вздохнул Андрей, – она ж заяву накатает. Или ещё что придумает. Дядь Марк, у вас неприятности будут. Она знаете какая… всю кровь выпьет, как вампирша.

– Разберёмся, – попытался он сказать, как можно увереннее и спокойно. – На каждую бабу Клаву найдётся управа. И уж точно не стоит бояться её мелких пакостей.

О том, что за его спиной развязалась полномасштабная война, Марк ещё не догадывался. Ему было хорошо с детьми. Он даже не подозревал, как это здорово – жить в моменте, наблюдать за тем, как общаются Катя и Андрей. Ему неожиданно понравилось в студии, где у детей глаза горели. А ещё его впечатлил учитель – фанатик (в хорошем смысле этого слова) своего дела, умеющий увлекать и объяснять просто. Даже Андрей, который утверждал, что «дануегонафиг, я не рисую», внезапно заразился и поражённо смотрел на собственный рисунок.

Это талант – заражать всех, кто рядом, своим любимым делом, объяснять так, что даже те, кто считал себя криворуким, вдруг открывал в себе крохотную искру.

Эта поездка стоила того. И Марк в который раз мысленно поблагодарил Милу за то, что она в тот вечер вправила ему мозги.

Он мог всё это пропустить. Мог не заметить. Пройти мимо. Не разглядеть. Недолюбить дочь. Отмахнуться. А счастье и радость – вот они, на ладони. Стоит лишь её раскрыть и посмотреть.

Глава 32

Милана

Владик открыл на меня охоту. Тайную. Явно он предпочитал не нападать, не давить, но я чувствовала: он наблюдает, выжидает и, как это водится, однажды сделает бросок кобры.

Я этого страшилась. К счастью, он не вёл себя типично для боссов, что преследуют свои «жертвы», делают непристойные предложения, распускают руки, зажимают, словно невзначай, по углам, и изводят мелкими и крупными придирками по работе.

Я этой участи избежала. Пока. Но оттого, что Владик затаился, мне было не по себе. Это как бегать от тени. Можно было бы отмахнуться и посчитать, что развивается паранойя, но предчувствия меня обманывали редко, а поэтому я была постоянно настороже и в напряжении. Естественно, это сказывалось.

Нет, пока что я не дошла до состояния, когда на всех кидаешься и рычишь не за плохую работу, а потому что нервишки шалят. Но если так пойдёт и дальше, боюсь, сорвусь.

По вечерам я шерстила интернет на предмет вакансий. Пока что не попадалась «та самая работа», которая бы и кормила, и душу грела.

Что греха таить: у Владика мне работать нравилось. У нас не просто книжный магазин и полки, заваленные книгами. У нас что-то такое среднее между магазином, библиотекой и кафе, когда можно и книгу выбрать, и почитать, и кофе выпить. Сейчас это модно. А Владик любил держать руку на пульсе моды, выгоды, новшеств, умел привлекать людей, делал свои магазины чем-то полукультовым и необходимым. Подсаживал на сервис и стриг купоны.

Зарплату здесь я получала отличную. Намного меньше не хотелось, а поэтому пока активный поиск результаты выдавал неудовлетворительные.

Дом, как и прежде, оставался отдушиной. Я любила возвращаться после работы, готовить ужин, разговаривать с сыном.

Да, больше не было в нашей жизни Олега. Зато были Марк и Катя. Может, именно они выдавили пустоту, не дали впасть в отчаяние и кусать локти о потерянном муже. Я даже не скучала. Ну, почти. Иногда по ночам уснуть не могла в большой супружеской кровати. Всё же тринадцать лет я спала в ней не одна. И не только спала…