Читать книгу 📗 "Необратимость (ЛП) - Хартманн Дженнифер"
― Есть только один способ, чтобы это произошло, ― говорит он мне, в его голосе слышны эмоции. ― Выбраться отсюда.
Ненавижу этот ответ.
― Я попробую.
― Продолжай искать. Продолжай думать. Используй с людоедом свою магию. В один прекрасный день он должен сломаться. Я никогда не дарил женщинам цветы, не говоря уже о целой коллекции чьих-то безделушек.
― А мне ты бы подарил цветы?
― Нет. Мы это уже обсуждали. ― Он слегка усмехается. ― Я бы подарил тебе множество оргазмов, несколько шлепков и коллекцию заслуженных синяков, а потом отправил бы тебя в добрый путь.
Я прикусываю губу, чтобы сдержать улыбку.
― Падаю в обморок.
― Удивительно, что я всю жизнь был одинок.
Свет проникает внутрь, рассеивая мрак. Я снова начинаю теребить браслет, позволяя мягкой пряже смягчить мои жесткие грани. Я перекатываю бусины между пальцами. Провожу кончиками пальцев по истертым нитям. Я сжимаю его…
И тут я замираю.
Я опускаю глаза на браслет и снова сжимаю его.
― А еще лучше, я бы…
― Айзек, ― прерываю я его, мое сердце бешено колотится, а сведенный судорогой желудок совершал кувырки. ― Кажется, я кое-что нашла.
Несколько напряженных секунд пролетают как тиканье таймера бомбы, пока он обдумывает мои слова.
― Что ты имеешь в виду?
С трудом сглотнув, я резко сажусь, снимаю браслет со своего запястья, и изучаю его. Внимательно рассматриваю.
― Браслет.
― Подробнее.
― Это браслет дружбы, который подарил мне Роджер. Нить закреплена на тонкой проволоке. Но она кажется прочной. ― Меня охватывает восторг, и я с трудом перевожу дыхание. ― Проволока. Мы ведь можем ее использовать?
― Черт. ― Его голос напряжен. Полон надежды. ― Манжета… Мне нужно, чтобы ты нашла способ передать его мне.
― Передать… Я не… ― Мысленно перебирая возможные сценарии, я смотрю на свою тарелку с обедом. Его доставили час назад, значит, Роджер принесет мне ужин через четыре часа. ― Ладно. Я что-нибудь придумаю.
― Пококетничай с людоедом. Как-нибудь засунь ему в карман. Тебе он принесет еду первой.
Я поднимаюсь на ноги и начинаю расхаживать по комнате.
Как мне подобраться к нему достаточно близко?
И возможно ли это вообще?
― Хорошо. ― Я качаю головой, расстроенная и в то же время полная новой уверенности. ― Хорошо. Я попробую. У меня получится.
― Получится. ― Его голос звучит ближе, как будто его губы почти прижаты к стене. ― Засунь браслет Роджеру, а дальше я сам. Я вытащу нас отсюда.
По моим щекам текут слезы.
Я плачу.
Я плачу, потому что…
Я верю ему.
Ни разу я не поверила никому из них. Я всегда игнорировала их обнадеживающие слова и лживые обещания.
― Я не уверен, сколько времени мне понадобится, чтобы взломать замок на лодыжке, особенно если учесть, что мне придется действовать скрытно, ― продолжает он. ― Но я это сделаю. Потом я оторву ублюдку голову и отберу у него ключ-карту.
Меня осеняет новая мысль, и я прекращаю ходить.
― Айзек… тебе нужно будет быстро выбраться. Тут повсюду камеры. У тебя будет мало времени, прежде чем кто-то заметит.
― Я в курсе.
― Я серьезно. Ты не можешь… ― Мои ребра болят от тяжести того, что я собираюсь сказать. ― Ты не можешь пытаться спасти и меня. Беги. Приведи помощь. Скажи им, чтобы вернулись за мной. ― Еще больше слез. Больше сдавленных слов. ― За всеми нами.
Айзек молчит некоторое время. Двадцать две томительные секунды.
А потом…
― Я знаю. ― В его голосе слышится сожаление, и он прочищает горло. ― Я уже все продумал.
Конечно, продумал. Он умный, находчивый.
Попытка взять меня с собой была бы самоубийством.
Я киваю под натиском противоречивых эмоций, мне хочется трясти головой, бить по стене, кричать до тех пор, пока не пересохнет горло, и отказаться от каждого слова, которое я только что произнесла. Я хочу вернуть их обратно.
Возьми меня с собой, Айзек. Я умоляю тебя.
Но я не могу.
Он не может.
Я могу только верить, что он приведет помощь, и скоро я увижу другую сторону этих стен.
Потому что, несмотря ни на что… я доверяю ему.
Свою жизнь.
― Хорошо, ― хрипло выдавливаю я, отдавая свою судьбу в руки этого незнакомца. Этого дерзкого, блестящего, запутавшегося человека. ― Роджер принесет мне ужин через несколько часов. Я все сделаю. А потом… мы увидимся.
Проходит несколько мгновений.
― Да.
Я поднимаю взгляд на камеру. Только видео, никакого звука. Слава Богу, что так. Мои похитители чувствуют себя неприкасаемыми, они слишком самонадеянны, чтобы заподозрить, что у этой сломленной модели хватит мозгов придумать план побега с неуправляемым соседом по камере.
Когда-нибудь они об этом пожалеют.
Следующие несколько часов я хожу из угла в угол. Я пытаюсь читать, но слова сливаются, превращаясь в неразборчивый бред, и я ничего не понимаю. Еще немного походив, я набираю в легкие побольше воздуха и медленно выдыхаю его. Мы с Айзеком почти не разговариваем. Я слишком взвинчена для болтовни, предвкушение того, что мне предстоит сделать, приводит меня в состояние нервного возбуждения. Здесь нет места промашкам и оплошностям. Все зависит от этого момента.
Я могу это сделать.
― Я слышу, как ты ходишь туда-сюда, ― говорит Айзек почти три часа спустя.
Я двигаюсь бесцельными кругами, сжимая руки в кулаки.
― Я нервничаю.
― Я могу отвлечь тебя, если хочешь.
Прикусив губу, я почти улыбаюсь. Я уже хорошо разбираюсь в его способах отвлечься, и предложение заманчивое. Но я слишком взвинчена для этого. Я с трудом вспоминаю, как правильно дышать.
― Извини, но Хлои сейчас нет в офисе.
Тихий смешок доносится до меня.
― Ник, должно быть, сильно ее измотал.
― Пожалуй, соглашусь.
― Ты можешь это сделать, Эверли.
Я останавливаюсь. Прерывистый вздох вырывается из моего горла и наполняет воздух надеждой. Глаза закрываются, я опускаю руки по бокам и сжимаю кулаки, позволяя его словам придать мне сил. Мое тело слабое, но я потратила годы на то, чтобы сохранить остроту ума и сообразительность.
Возможно, все, что мне было нужно, ― это чтобы кто-то еще поверил в меня.
Облизав губы, я снова начинаю расхаживать взад и вперед вдоль стены, касаясь кончиками пальцев ее прохладной поверхности.
― Я знаю, как ты можешь отвлечь меня.
― Да?
― Да.
― Как ни странно, я готов к бондажу. ― Для пущего эффекта он гремит своей цепью.
На этот раз я улыбаюсь.
― Я назову песню, а ты скажешь мне что-нибудь, что ассоциируется у тебя с ней.
Цепь Айзека снова звенит, на этот раз тише, и я представляю, как он поворачивается на матрасе лицом к нашей стене.
― Не то, что я имел в виду, но ладно, если это тебя заводит.
― Хорошо. ― Я прочищаю горло, удивленная тем, что он согласился. ― «Bad Moon Rising» группы Credence Clearwater.
― Мой друг. Он женился и обзавелся лодкой. Каждое лето мы отправлялись на озеро и крутили эту группу.
Я улыбаюсь.
― Значит, у тебя все-таки есть друзья.
― Был один, когда-то давно, до того, как жизнь трахнула меня, и ничто больше не имело значения.
Меня пронзает сердечная боль.
Я хочу знать больше, я хочу знать о нем все.
Но это было бы ошибкой, а я уже совершила их слишком много. Даже то, что теперь я знаю его настоящее имя, будет преследовать меня.
― Как ты думаешь, он сейчас ищет тебя? ― спрашиваю я.
― Да, он такой парень. ― Он говорит это почти с сожалением. ― Я бы сделал для него то же самое.
Я обдумываю его ответ, прежде чем вздохнуть и продолжить:
― «Separate Ways» группы Journey.
― Мм. Моя сестра бесконечно крутила этот клип. Она была одержима музыкой восьмидесятых. Сводила меня с ума.
Сара?
Я не настаиваю на развитии этой темы, слишком боясь оборвать момент, как тонкую нить.
― «I Kissed a Girl» Katy Perry.
Он усмехается.