Читать книгу 📗 "Прощай, неразделённая любовь (СИ) - Галс Марина"
Соколов протянул руку, собираясь коснуться моей щеки, но я резко отстранилась.
Эти слова: «С тобой всё будет иначе», «Я изменюсь», «Ты особенная» — сколько раз он их повторял? И сколько раз это срабатывало?
Но только не сегодня!
— Вы, Иван Александрович — бабник, — набрав побольше воздуха в грудь, смело заявила я. — И никогда не остепенитесь. Лучшее, что вы можете сделать сейчас — это вернуться к матери своего будущего ребёнка и постараться успокоить её. Если, конечно, вам хоть что-то вообще дорого.
Соколов замер, будто мои слова, наконец, пробили толстую броню его равнодушия и достигли сознания. Его лицо дрогнуло, и на короткое мгновение мне показалось, что в его глазах мелькнуло что-то похожее на стыд.
Но иллюзия растаяла быстрее, чем появилась. Уже через секунду он откинул голову назад и нарочито беспечно рассмеялся.
— Ну и ну, Светик! — воскликнул он, разводя руками. — Да ты, смотрю, меня совсем за монстра какого-то принимаешь!
Но меня было больше не обмануть такими театральными жестами. Всё было кончено и для него, и для нас, и для тех иллюзий, что я так глупо и наивно лелеяла.
— Нет, не за монстра, — тихо ответила я, отступая от него на шаг. — Просто за человека, который так и не научился отвечать за тех, кого… — мой голос сорвался, но я всё-таки закончила про себя: — …кого приручил.
***
Вечерний город встретил меня привычным шумом машин и холодным мерцанием фонарей, выстроившихся вдоль дороги ровными рядами.
Шаги гулко отдавались в пустоте, подчёркивая моё одиночество. Каждый отзвук моих шагов напоминал, что я здесь совсем одна, и никто не знает, что творится у меня внутри. Да и кому это было бы интересно?
Я шла, не разбирая дороги, почти не замечая, куда сворачиваю, и думала только о том, что опять умудрилась вляпаться в некрасивую историю с неприятным душком. Историю, в которой смешалось всё: обман, глупость, горечь.
Даже лучшей подруге Ксении рассказать об этом будет стыдно. Не потому, что она осудила бы. Нет, Ксюха всегда была на моей стороне! А потому, что самой было противно признаваться в собственном провале. В том, что я, казалось бы, умная, взрослая девушка, снова повелась на пустые обещания, снова позволила себе поверить в сказку.
И что самое мерзкое? Я оказалась в этой ситуации по собственной воле. Не по принуждению, не по ошибке, не из-за чьего-то коварного плана. Нет. Я пришла к Соколову своими ногами, с открытыми глазами, с наивной надеждой, которая теперь казалась мне такой жалкой и смешной.
На душе было стыдно. Стыдно до тошноты. Бестолково, беспросветно и безрадостно.
Хотелось во всём обвинить Соколова. Вылить на него всю свою злость, размазать по стенке, свести счёты раз и навсегда. Позволить себе ненавидеть его до конца жизни. Но горькая правда состояла в том, что кроме себя мне винить было некого.
И от этого становилось хуже ещё во сто крат.
Ведь я же видела, что он за человек. Прекрасно знала, как легко он меняет женщин, словно перчатки — без сожаления, без угрызений совести. Бросит одну, и уже через день его рука обнимает «новую любовь всей его жизни».
Я наблюдала за этим со стороны, слышала рассказы коллег о его похождениях, замечала его равнодушную ухмылку при расставании с очередной «единственной».
И на что я надеялась?
Что он вдруг станет другим только потому, что я буду рядом? Что моя любовь растопит лёд в его сердце? Что моя преданность, мои мечты о чём-то настоящем перевернут его душу?
Глупо.
Глупо до зубного скрежета, до боли в груди, до горького смеха сквозь слёзы.
Почему-то вспомнилась старая поговорка, которую обронила моя мама, глядя на разваливающийся брак соседей: « Выходя замуж, она думала, что он изменится, а он, собираясь взять её в жёны, думал, что она останется прежней. Ошиблись оба ».
И ведь действительно ошиблись.
Она — потому что верила в чудо.
Он — потому что не понимал, что жизнь не всегда будет розовой и пушистой.
А я? Я, кажется, умудрилась ошибиться ещё до того, как что-то началось. Ничему меня жизнь не учит!
Хотя нет, одно утешение всё же есть: до близости между нами дело так и не дошло. Не успела отдать ему то, что потом уже не вернёшь. Не успела раствориться в нём настолько, чтобы потом, после неизбежного конца, собирать себя по кусочкам.
И за это спасибо судьбе.
Глава 41
Пять месяцев спустя
Близились новогодние праздники, и город постепенно преображался и сказочно хорошел. Улицы, ещё недавно совсем обычные, теперь искрились под мягким светом гирлянд, растянутых между деревьями и фонарными столбами.
Витрины магазинов сверкали золотом и серебром, переливались огнями, а в воздухе витал знакомый с детства аромат мандаринов. Под ногами мягко хрустел пушистый снег, будто специально выпавший прямо перед праздником.
Я, выкроив в своём напряжённом графике несколько часов, наконец, решила пройтись по магазинам. Нужно было купить подарки для родных и друзей, а ещё найти то самое идеальное платье для предстоящей праздничной вечеринки.
Предновогодняя суета обычно выматывала, превращая праздничные приготовления в бесконечный марафон усталости. Но в этом году я почему-то ловила себя на мысли, что мне нравится это оживление вокруг. Возможно, причина была в том, что последние месяцы слились в один однообразный поток: работа, дом, редкие встречи с друзьями. А теперь — огни, смех прохожих, ощущение чего-то волшебного в воздухе.
Но мой энтузиазм начал угасать уже через пару часов. Бесконечные примерки, толчея в торговом центре, беготня между отделами — всё это превратило приятные хлопоты в настоящее испытание на прочность.
Я перебирала одно платье за другим, но ни одно из них не казалось «тем самым». То фасон был слишком пышным, то, наоборот, чересчур строгим. А некоторые модели и вовсе делали меня похожей на новогоднюю ёлку, всю в блёстках, пайетках и мишуре.
«Почему это всегда так сложно?» — подумала я, чувствуя, как усталость накрывает меня тяжёлой волной. Голова гудела от навязчивой новогодней музыки, звучавшей из каждого угла, а ноги ныли в слишком тёплых зимних сапогах.
В конце концов, махнув на всё рукой, я свернула в небольшую кофейню, приютившуюся по соседству с торговым центром. Здесь царила приятная тишина, нарушаемая лишь мерным потрескиванием камина в углу, и лёгким перезвоном чашек. Воздух был пропитан ароматом только что сваренного кофе, ванили и домашней выпечки.
Я заказала капучино с корицей. Бариста, улыбнувшись, вручил мне двойную порцию с воздушной пенкой, щедро посыпанной корицей, и вдобавок подал кусочек яблочного пирога, от которого аппетитно пахло печёным тестом.
Я устроилась за столиком возле окна, закутавшись в широкий шарф, и впервые за сегодняшний день почувствовала, как напряжение потихоньку отпускает меня.
Неторопливо потягивая ароматный напиток, я задумчиво наблюдала за прохожими. За стеклом мелькали люди с пакетами, смеющиеся парочки, дети в ярких шапках с помпонами. Все куда-то спешили, торопились перед праздником. А я сидела в тишине кофейни, словно ненадолго выпав из этого потока, и думала о том, что ещё один год подходит к концу.
И, как всегда бывает в такие моменты, мысли невольно потянулись к подведению итогов.
А они, увы, не радовали. Не внушали оптимизма.
Во-первых, любовь. Вернее, её полное отсутствие в моей жизни. После последнего болезненного расставания я окончательно разочаровалась в мужчинах и теперь совсем не верила им. Ни их слова, ни их взгляды, ни их обещания не вызывали у меня ничего, кроме горькой усмешки. Мне даже начало казаться, что все они просто играют свои роли, а я вечно остаюсь наивной дурочкой, которая верит в сказку. Хотя давно пора понять: никакого «долго и счастливо» не существует.
Во-вторых, карьера. Вернее, её полный крах. Я рассталась с профессией юриста. После случая с Соколовым даже мысль о возвращении в профессию вызывала у меня холодный пот. Ведь где-то там, в коридорах судов и офисов, он всё ещё существовал, активно трудился, повышал престиж своей фирмы. И вероятность столкнуться с ним, пускай даже чисто случайно, увидеть его самодовольную ухмылку, услышать его голос... Всё это останавливало меня от поиска юридических вакансий. Нет, лучше уж никогда. Лучше забыть про свой диплом с отличием.
