Читать книгу 📗 "Прощай, неразделённая любовь (СИ) - Галс Марина"
— А что, с макияжем я разве была страшная? — вырвалось у меня нервное хихиканье.
Я тут же пожалела о своих словах. Зачем был нужен этот сарказм? Ведь он не критиковал, а, наоборот, сделал комплимент. Или нет? Может, он намекал, что с макияжем я выглядела неестественно? Мысли путались, и я всё меньше понимала, зачем тратила столько времени и денег на визиты к стилисту.
— Нет, тоже красивая, но, пожалуй, даже чересчур, — он усмехнулся. — В нашу первую встречу ты выглядела неприступной. Твоя естественная красота мне гораздо ближе. Человечнее, что ли...
Сердце ёкнуло. «Человечнее». Простое, тёплое слово, без вычурности, без напыщенности. Оно прозвучало так, будто Громов видел не только ухоженное лицо, а меня настоящую.
— Ты, между прочим, тогда тоже выглядел как аристократ с обложки модного журнала, — не осталась в долгу я, но уже без прежней колкости. — К тебе тоже было страшно подступиться.
— Значит, это хорошо, что сегодня мы встретились в своём реальном обличье, — хитро подмигнул мне Дима, и мы оба не удержались от смеха.
Этот смех — лёгкий, искренний, словно вспыхнувший из ниоткуда, разом снял напряжение. Вдруг стало так легко, будто между нами не было ни неловкости, ни прошлой недосказанности. Будто мы знали друг друга не пару встреч, а всю жизнь.
Я поймала себя на том, что улыбаюсь по-настоящему. Не для вежливости, не ради приличия. И Дмитрий, судя по его взгляду, чувствовал это.
— Кстати, ты сейчас сильно занята? — спросил он, кивнув в сторону моих пакетов. — Может, прогуляемся? Хотя бы недолго?
Я заколебалась на мгновение. В голове тут же всплыл целый список неотложных дел: отчёты, которые нужно было сдать ещё вчера, звонки, которые я откладывала уже два дня, гора бумаг и нерешённых вопросов, ждущих меня в ресторане. Всё это висело на мне, напоминая о бесконечной череде обязанностей.
Но… Секунда колебания, и я почувствовала, как что-то внутри настойчиво подталкивает меня сказать ему «да».
— Конечно, давай прогуляемся, — ответила я, пожалуй, даже слишком поспешно. Но разве это было так уж важно?
«Работа никуда не денется», — рассудила я, глядя на его довольную улыбку. — «Она подождёт».
А вот случай поближе познакомиться с Дмитрием, таким, каким он был сейчас, без масок и без формальностей, может больше и не представится. Откажу ему сейчас, и, возможно, мы больше никогда уже не встретимся.
А ведь я ещё в первую нашу встречу загадала: если судьбе угодно, пусть этот мужчина встретится мне ещё раз. Тогда уж я его точно не отпущу!
И вот он здесь. Красивый, высокий, широкоплечий. Стоит передо мной, смотрит с доброй улыбкой так внимательно, будто читает мои потаённые мысли.
«Так, может быть, судьба, наконец, пошла мне навстречу?» — мелькнула дерзкая догадка в голове. — «Дала ещё один шанс на счастье?»
И если это так, то кто я такая, чтобы перечить и сопротивляться ей?
Глава 43
Снежинки дружно водили хороводы вокруг нас, кружась в причудливом танце. Они то взмывали вверх, то плавно опускались, цепляясь за одежду. Холодный ветер бил в лицо, заставляя ёжиться и глубже зарываться лицом в тёплый шарф, но ничто не могло отвлечь нас друг от друга. Ни капризы погоды, ни назойливые мысли о срочных звонках на работе, ни быстро надвигающиеся сумерки.
Мы были здесь и сейчас — только я, он и эта бесконечная снежная сказка.
Забросив мои пакеты с покупками в машину Дмитрия, мы неторопливо направились в ближайший парк. Под ногами похрустывал рыхлый снег, оставляя за нами двойную цепочку следов — его, более широких и уверенных, и моих, чуть меньших, но таких же чётких.
Фонари, уже зажжённые в преддверии вечера, отбрасывали на белые сугробы дрожащие золотистые блики. Их свет превращал обычную парковую дорожку в почти волшебный коридор, по которому так и хотелось следовать прочь от будничной суеты.
— Холодно? — спросил Громов с теплом и заботой в голосе.
Я покачала головой, чувствуя, как уголки губ сами собой тянутся вверх. Его внимание, такое простое и искреннее, вызывало тихую радость внутри.
— Нет, — прошептала я, хотя пальцы в перчатках уже слегка занемели от морозного воздуха.
Но разве мог холод иметь значение, когда Дима шёл рядом? Его присутствие согревало меня куда лучше самого плотного свитера, а его рука, крепко сжимающая мою, казалась самой надёжной опорой в этом не самом стабильном мире.
Мы бродили по заснеженным аллеям, замедляя шаг там, где деревья с белыми шапками на ветвях, склонялись над тропинкой. Иногда Дима останавливался, чтобы стряхнуть снег с моей шапки или поправить шарф, и в эти моменты мне хотелось, чтобы время остановилось. Его движения были такими бережными, будто он боялся спугнуть что-то хрупкое и важное, что только что начало зарождаться между нами.
Мне было удивительно хорошо рядом с этим мужчиной. Никакой нервозности или стеснения, которое обычно сковывает меня при первом общении. Мы говорили обо всём: о работе, о доме, о родителях, и с каждой минутой я чувствовала, как между нами постепенно исчезают невидимые барьеры.
Один вопрос, очень важный для меня, давно вертелся на языке, но я всё никак не решалась задать его. Может потому, что опасалась разрушить ту лёгкость между нами? Или просто не хотела показаться слишком навязчивой?
Но в какой-то момент я поняла, что не могу больше держать это в себе:
— Дим, скажи, ты женат? — вырвалось у меня, и я тут же закусила губу от внезапного волнения.
Наверное, задавать столь личные вопросы вот так, прямо в лоб, было не очень правильно. Вдруг он подумает, что я слишком тороплю события? Или что мне важно не его общество, а его статус? Но сказанное назад не вернёшь, и мне оставалось только ждать его реакции.
Громов, вопреки моим опасениям, отреагировал абсолютно спокойно. Он не стал уклоняться, не перевёл всё в шутку, не сделал ничего из того, что делают многие мужчины, когда хотят избежать откровенности. Он просто ответил твёрдо, глядя мне прямо в глаза:
— Я разведён. Уже полгода.
В его голосе не было ни раздражения, ни сожаления, лишь спокойная констатация факта. Он повёл себя как человек, которому нечего скрывать. Открыто и без утайки сообщил о своём семейном положении.
— А дети? — продолжила я, стараясь, чтобы мой тон звучал заинтересованно, а не навязчиво.
Он едва заметно двинул плечами, и на мгновение мне показалось, что в его взгляде мелькнула тень.
— Нет, не сложилось, — коротко ответил он, но я всё равно почувствовала, что за его словами стоит какая-то история. Однако спрашивать дальше не стала. Если захочет, расскажет сам.
Я кивнула, ощущая, как что-то тёплое разливается внутри. Не знаю, почему его ответ вызвал во мне такое облегчение.
Может, потому что в его тоне не было недосказанности, а в его взгляде — тех тяжёлых теней прошлого, которые могли бы встать между нами. Или просто потому, что его искренность давала надежду на то, что и дальше между нами не будет недомолвок.
Мы снова зашагали по снегу, и тишина вокруг уже не казалась неловкой. Она была наполнена чем-то новым, пока едва уловимым, но очень важным. Для меня, по крайней мере.
— А ты, Света, — неожиданно произнёс он, останавливаясь и поворачиваясь ко мне. Его взгляд был таким прямым, таким открытым, что на мгновение мне захотелось отвести глаза, но я выдержала. — Уже переболела тем парнем, перед которым мы с тобой разыгрывали спектакль в ресторане?
Вопрос застал меня врасплох, но лишь на секунду. Я усмехнулась, и перед глазами всплыли те самые моменты: как Дмитрий, с лёгкостью профессионального актёра, изображал моего «возлюбленного», как его рука лежала на моей талии, а голос звучал так убедительно, будто между нами и правда было что-то большее, чем просто дружеская симпатия. Тогда это казалось игрой, почти шуткой, но сейчас, под его пристальным взглядом, я вдруг осознала: что-то изменилось.
— Уже давно переболела. И теперь точно могу сказать, что я не только переболела им, но и полностью выздоровела, — совершенно искренне ответила я, стараясь говорить спокойно.
