Читать книгу 📗 "Месть. Идеальный сценарий (СИ) - Вестова Лея"

Я не стала надевать деловой костюм, свою «железную» броню. Я выбрала простое черное платье из плотного шелка. Скромное, строгое, элегантное. Платье для прощания. Прощания с прошлым, с болью, с ненавистью. Я собрала волосы в тугой узел и посмотрела на себя в зеркало. Из него на меня смотрела женщина, которую я почти не знала. В ее глазах больше не было ни страха, ни ярости. Только глубокая, бесконечная усталость и твердая как гранит, решимость.

Дмитрий ждал меня на кухне со свежесваренным кофе. Он ничего не говорил о предстоящем дне. Он не говорил банальностей вроде «все будет хорошо». Он просто подошел, крепко обнял меня и тихо сказал: «Я рядом». И в этих двух словах было все, что мне нужно было услышать.

Дорога до здания суда была похожа на путешествие по туннелю времени. Я смотрела на мелькающие за окном улицы, на спешащих по своим делам людей и чувствовала себя персонажем из другого мира. Они жили своей обычной жизнью, а я ехала на финальную битву, от исхода которой зависело все.

У здания суда нас уже ждала толпа. Журналисты, телекамеры, просто любопытные. Они облепили вход, как муравьи, учуявшие сахар. Увидев нашу машину, эта толпа всколыхнулась и ринулась к нам. Дмитрий, вместе с двумя своими сотрудниками, которые материализовались словно из воздуха, создал вокруг меня живой щит. Мы шли сквозь этот коридор из щелкающих затворов, слепящих вспышек и выкрикиваемых вопросов. Я не опускала голову. Я смотрела прямо перед собой, не видя лиц, не слыша слов.

Зал суда. Высокие потолки, тяжелая дубовая мебель. Воздух был спертым, пропитанным запахом пыльных бумаг, человеческого пота и застарелого страдания. Здесь, в этом театре правосудия, человеческие судьбы превращались в сухие строчки протоколов.

Нас ждала Анна. Она была безупречна как всегда. В строгом черном костюме, похожая на готическую статую. Она коротко кивнула мне и указала на наше место. Я села рядом с ней. Дмитрий сел в первом ряду, прямо за моей спиной. Я чувствовала его присутствие, его поддержку, и это было моим невидимым щитом.

Потом ввели их. Я не видела Вячеслава и Элеонору с момента их ареста. И то, что я увидела сейчас, потрясло меня. Время и страх проделали над ними свою безжалостную работу. Они изменились до неузнаваемости. Вячеслав, всегда такой холеный, уверенный в себе, превратился в сдувшийся шар. Обрюзгшее, серое лицо, потухший взгляд, дешевый тюремный костюм, висевший на нем мешком. В нем не осталось ничего от того блестящего хищника, которого я когда-то любила. Только мелкая, злобная обида на весь мир.

Элеонора выглядела еще хуже. Без искусной укладки, без дорогого макияжа, она превратилась в обычную, постаревшую, измученную женщину с красными от слез глазами. Вся ее светская грация, вся ее королевская осанка испарились без следа. Она сидела, сгорбившись, и смотрела в одну точку, словно уже была не здесь.

При виде их я не почувствовала ни злорадства, ни удовлетворения. Только острую, пронзительную жалость. Не к ним. А к той чудовищной, бессмысленной пустоте, в которую они превратили свои и чужие жизни.

Заседание началось. Первой вызвали меня. Я шла к трибуне для свидетелей на ватных ногах. Когда я давала присягу, мой голос слегка дрогнул. А потом начался допрос. Адвокат Вячеслава, скользкий, знаменитый своей беспринципностью «стервятник», начал свою атаку. Он пытался раздавить меня. Он говорил о моей «истерике» на корпоративе, о моей «супружеской измене», о моей «нестабильной психике». Он пытался представить меня мстительной, сумасбродной женщиной, сфабриковавшей все дело из ревности.

Но я была готова. Анна готовила меня к этому несколько недель. Я отвечала на его ядовитые вопросы спокойно, холодно, по существу. Я не оправдывалась. Я констатировала факты. Я смотрела не на него, а на судью. И я рассказывала. Рассказывала свою историю. Без слез, без эмоций, без надрыва. Просто правду. И эта спокойная, холодная правда была страшнее любой истерики. Я видела, как бесится адвокат, видела, как мрачнеет лицо судьи. Я видела, как Вячеслав в своем «аквариуме» сжимает кулаки от бессильной ярости. Когда я закончила, в зале стояла тишина. Я выдержала этот бой.

Потом был парад призраков. Вызывали свидетелей. Жалкий, сломленный Антон Зайцев, который, заикаясь, рассказал, как его наняли для спектакля. Угрюмый Петр Сомов, который бубнил себе под нос о приказах, которые он выполнял. И, наконец, доктор. Он говорил тихо, но каждое его слово отдавалось в зале гулким эхом. Он рассказывал про шантаж, про сына, про подмену лекарств. Он говорил о том, как Элеонора лично приносила ему «новые витамины» для Игоря Павловича и контролировала их прием. Когда он закончил, Элеонора тихо зарыдала, уткнувшись лицом в ладони. Это был конец.

И потом на трибуну вышла Анна. Она была похожа на богиню возмездия Немезиду. Она не просто говорила. Она выносила приговор. Ее заключительная речь была шедевром юридического искусства и человеческой психологии. Она не просто перечисляла улики. Она рисовала картину. Картину чудовищного предательства, начавшегося с банальной человеческой жадности и закончившееся хладнокровным убийством. Она говорила о доверии отца, о любви дочери, о дружбе, превратившейся в пепел. Она методично, шаг за шагом, разрушала всю линию защиты, не оставляя от нее камня на камне.

— Перед вами, ваша честь, — произнесла она в конце, и ее голос звенел, как натянутая струна, — не просто мошенники. Перед вами люди, которые посчитали, что человеческая жизнь имеет свою цену. Что любовь можно купить. Что доверие можно растоптать. Они ошиблись. И сегодня правосудие должно назвать истинную цену их ошибкам. Цену, которую они заплатят не деньгами, а своей собственной свободой.

Она закончила и молча села на свое место. В зале стояла мертвая тишина. Судья, пожилой, уставший человек с мудрыми глазами, объявил, что удаляется для вынесения приговора.

Заседание было окончено. Мы выходили из зала суда. Толпа журналистов снова ринулась к нам, но я их уже не замечала. Я прошла сквозь них, как призрак. Я сделала все, что могла. Я рассказала правду. Я очистила имя отца. Я выполнила свой долг.

Мы вышли на улицу. После душной атмосферы суда воздух казался невероятно свежим и чистым. Неожиданно из-за туч выглянуло солнце, и его лучи залили площадь теплым, золотистым светом. Я подняла голову к небу и зажмурилась.

Дмитрий подошел и молча взял меня за руку. Я крепко сжала его пальцы. Я не знала, каким будет приговор. Но в этот момент это было уже неважно. Моя личная война закончилась. Не в этом душном зале, а здесь, на этой залитой солнцем площади. Я отпустила прошлое. И была готова сделать первый шаг в свое новое, чистое, выстраданное будущее. Я была свободна.

Глава 29

Дни, последовавшие за финальным заседанием суда, были похожи на густой, безветренный туман. Битва была окончена, оружие сложено, но воздух все еще был тяжелым, пропитанным запахом пороха и ожиданием. Весь город, казалось, затаил дыхание. Мое имя, фамилия моего отца, названия наших компаний — все это не сходило с первых полос газет, из новостных выпусков, из уст аналитиков на деловых каналах. Они спекулировали, строили догадки, предрекали сроки, смакуя подробности самого громкого судебного процесса года. Я стала героиней чужого сериала, персонажем, чью судьбу обсуждали за утренним кофе незнакомые мне люди.

Но для меня самой все это было лишь фоновым шумом, далеким, не имеющим ко мне отношения эхом. Я заперлась в своем мире. Этот мир состоял из двух точек на карте: кабинет отца, где я методично, кирпичик за кирпичиком, восстанавливала разрушенную империю, и наш с Димой загородный дом, ставший моей настоящей крепостью, моей тихой гаванью, где я могла снять доспехи и просто быть собой. Я сознательно не читала газет, не смотрела телевизор. Я знала, что если позволю этому ядовитому любопытству толпы проникнуть внутрь, оно отравит ту хрупкую, едва зародившуюся гармонию, которую я так мучительно обретала.