Читать книгу 📗 "Лучшие враги навсегда (ЛП) - Хейл Оливия"

Позже, когда игры заканчиваются и ночь уже полностью укрывает дом, я замечаю, что больше ее не вижу.

Допиваю второй стакан виски и болтаю с Джулией, двоюродной сестрой, но краем глаза все время ищу ее.

Куда ускользнула?

Джулия замечает мой взгляд.

— Твоя жена недавно поднялась наверх, — говорит она с теплой улыбкой. — Пожелала всем спокойной ночи.

Шалунья, думаю я.

Несомненно, она рассчитывает уснуть до того, как я поднимусь.

— Спасибо, — говорю я Джулии.

Она кивает, шире улыбаясь.

— Я, кстати, рада за тебя. Шокирована, удивлена и обеспокоена, конечно, но… ты выглядишь счастливым.

Счастливым. Проклятие.

Я киваю на прощание и направляюсь к лестнице. На такой комментарий не существует ответа. Даже для себя.

Я вполне ожидаю застать Конни в постели с выключенным светом, открывая дверь в спальню. Но вместо этого нахожу ее, устроившуюся в одном из кресел с бокалом вина в руке.

Конни поднимает взгляд, когда я закрываю за собой дверь. На ней пижамные шорты, подчеркивающие изгибы фигуры, и шелковая кофточка. Волосы, должно быть, только что уложены — водопадом мягких каштановых локонов ниспадают на плечи.

Черт, думаю я.

Она поднимает бутылку.

— Вина?

— Конечно. Что ты делаешь?

— Получаю моральную поддержку от лучшей подруги, — отвечает она, взмахнув телефоном, — и немного жидкой поддержки из бутылки. Стащила из винного шкафа внизу. Думаешь, твоя бабушка заметит?

— Нет, — отвечаю я, наполняя стакан. Правая нога ноет после одного из падений, и я только сейчас начинаю это ощущать. Сажусь на край кровати. — Ты отлично справляешься.

Она подтягивает ногу на кресле, демонстрируя обнаженное бедро.

Пытки не входили в условия сделки, думаю я.

— Спасибо. С твоей семьей ладить оказалось проще, чем я ожидала.

— Они ведут себя наилучшим образом.

— Игра в соккер – их поведение наилучшим образом?

— О да, — ухмыляюсь я.

Конни качает головой, но на губах играет улыбка.

— Моя семья никогда бы не сделала ничего подобного.

— Разве?

— Да, — говорит она, опуская взгляд на свой бокал. — Спасибо, что поддержал их. И за ставку.

— Ты еще не выиграла, — напоминаю я.

Она мягко смеется.

— Полагаю, что нет. Но, в любом случае… все идет лучше, чем я ожидала.

— Брак?

— Да, — она делает большой глоток вина и встает с кресла.

Я наблюдаю, как девушка принимается взбивать подушки на своей стороне кровати, включая одну декоративную, которую с легкостью перебрасывает на другой конец комнаты.

— Чего ты ожидала? — спрашиваю я.

Она снимает серьги и кольца, аккуратно выкладывая их на тумбочку.

— Мы еще не убили друг друга.

— Нет, — соглашаюсь я. — Еще нет.

— Меня не отлучили от семьи, — добавляет Конни.

— Хм, — допиваю вино. — Ты думала, что это возможно?

— Вполне реальный риск, — отвечает она, глядя на меня через всю длину кровати.

Взгляд цепок, смел и полон дерзости. Я делаю еще один глоток вина. Оно кажется куда крепче обычного.

— Знаешь, я выиграю пари.

— Если да, — говорю я, — я сдержу свое обещание.

— Что, ты думаешь, я не сдержу обещание, если проиграю?

— Я думаю, ты слишком долго отрицала, что между нами есть химия, — говорю я. — Не уверен, что так просто сможешь это преодолеть.

Ее руки, только что поправлявшие подушку, замирают на полпути. Но спустя секунду Конни смеется.

— Пытаешься меня разозлить. Ты часто так делаешь.

— Это рефлекс.

— Я знаю, — говорит она и направляется в ванную.

Бедра мягко покачиваются, как будто она прекрасно осознает, что я слежу за каждым движением, зачарованный телом, к которому слишком долго стремился.

Я слышу, как она чистит зубы.

Расслабленно расстегиваю рубашку и скидываю туфли. Если Конни собирается спать в этом, значит, ей будет вполне комфортно со мной в одних трусах-боксерах.

Я полностью готов проиграть пари, думаю я, откидывая покрывало на огромной кровати.

Оно того стоит. Я всегда был готов идти на диковинные риски. Иногда это единственный путь к настоящему прогрессу.

И абсолютно уверен: она хочет меня куда сильнее, чем готова признать.

22. Конни

Я просыпаюсь от приятного, мягкого ощущения солнечного тепла. Прошло уже много времени с тех пор, как позволяла себе спать с открытыми жалюзи. Комнату заливает свет, и мне тепло. Что довольно приятно.

Я прижимаюсь к источнику тепла, крепче сжимая твердую подушку. Она хорошо пахнет — чистый, теплый, сдержанно-мускусный аромат.

Что-то движется над рукой, и я выдыхаю с ленивым, удовлетворенным вздохом. Может быть, удастся снова уснуть.

Рука.

Вот что только что скользнуло по моей коже.

Глаза распахиваются, и с почти болезненной ясностью приходит осознание того, где и с кем я нахожусь.

Я лежу, положив голову на грудь Габриэля, обняв его за талию.

Вчера он лег спать в одних лишь трусах-боксерах, и я изо всех сил старалась не смотреть на полураздетого мужчину. Слишком много открытой кожи. Сильные ноги, мускулистая спина — стоило только взглянуть, и я тут же отворачивалась, даже если это причиняло почти физическую боль.

Но сейчас, когда я буквально лежу на его груди, избежать подглялываний невозможно.

Рука, обвив его талию, покоится на упругом животе. Я чувствую легкое, едва уловимое прикосновение, словно намек, щекочущий кожу. Боже, я, должно быть, близко к краю его нижнего белья.

Габриэль проснулся?

Я сосредотачиваюсь на одном: оставаться очень, очень неподвижной. Если удастся откатиться до того, как он откроет глаза, мужчина не узнает, что я проиграла пари. Не придется доводить сделку до конца, а приз, честно говоря, слишком дорог. Главное — выйти из брака с наименьшими побочными потерями.

Под щекой звучит его сердце: ровный, сильный ритм. Я никогда не была так близко к нему. Тот вечер в университете был другим — разорванная одежда, горячее дыхание, вспышки безумия. Тогда все было иначе. Не так. Без медленного, затягивающего слияния тел.

Боже, как же он хорошо пахнет. Как же ощущается.

И если сейчас шевельнусь, если попытаюсь отвернуться, Габриэль вполне может проснуться.

Но хочу ли я уходить?

Мысль о том, что придется заплатить цену, кажется мучительно близкой и… восхитительной. Лежать вот так — на нем, рядом. Мы могли бы снова заняться сексом. Так же, как тогда, на юридическом факультете. Возможно, после этого он захочет меня еще сильнее. А это уже само по себе — сила.

Наконец-то смогу потушить огонь, который слишком долго горел вокруг Габриэля Томпсона.

Я смотрю на него. Острый, выразительный разрез челюсти. Проснись. Проснись, и мы займемся сексом, чтобы я не призналась, как сильно этого тоже хочется.

Я издаю долгий, намеренно драматичный вздох.

И именно в этот момент слышу его смех — такой знакомый, даже если голос все еще хриплый ото сна.

— Наконец-то решила проснуться, принцесса?

Выстрел.

— Да.

Он смотрит вниз, и наши взгляды встречаются. Его волосы спутаны, густые, темные пряди вьются в разные стороны на подушке. Я слишком хорошо знаю, каково это — зарываться пальцами в его волосы, проводить ногтями по коже головы и чувствовать, как он дрожит от удовольствия.

— Похоже, ты на моей стороне, — произносит он.

С этим не поспоришь. Габриэль лежит на спине, а я устроилась на нем, словно тот — моя личная подушка. Не помню, чтобы двигалась ночью… но, очевидно, так и было.

— Упс, — шепчу я.

Мы не отводим взглядов. Молчание тягучее, опьяняющее. Каждая точка соприкосновения тел будто пульсирует.

Мужчина медленно наклоняется и проводит пальцами по моей щеке. Момент кажется хрупким — стоит миру издать хоть один лишний звук, и тот разобьется вдребезги.

— Тебе грустно, Конни? — шепчет он.

Дрожь проходит по рукам, разбегаясь по коже миллионами мурашек.